— А что вас так рассердило? Вы ведь знали, что…
— Я предполагал, вы будете сохранять некоторую дистанцию между собой и этой семьей… А теперь получается, что вы лучший друг дома!
— Знаете, я не прилагала к этому ни малейших усилий.
— Неужели? — он швырнул свою кепку на стол и плюхнулся в кресло. — Конечно, вы воспользовались их слабостью. Они очень добрые и простые люди. Чарльз изображает из себя сильную личность и даже грубияна, но только дураку не видно, насколько он мягкий человек. Итак, что вы намереваетесь предпринять дальше? Оставите трогательную записку на подушке или просто удалитесь в ночь? — Заметив, какой болью исказилось ее лицо, он не без удовлетворения добавил: — Вам ведь тоже не по душе эта ситуация? Вижу. И это хорошо.
— Мне пришлось пойти на это.
— Будь я проклят, если понимаю, почему! Когда вы втянули меня в эту нелепую игру, я еще думал, что мне ясно, зачем. А сейчас… Сейчас вы уже не можете делать вид, что сказали мне все. Вы что-то от меня скрываете, не так ли?
На этот вопрос она отвечать не собиралась, но поздно сообразила, что молчание в данном случае знак согласия. Потупив взгляд, она успела заметить, что его большие натруженные руки измяли кепку до неузнаваемости.
— Вы правы, я сама себе противна, — сказала она. — Но не вам меня судить. У меня есть на то веские причины. И не надо меня осуждать за это. Кто разберется в нашей с вами жизни? Скоро я исчезну, и вы никогда больше обо мне не услышите. При этом я… Я постараюсь дать разумное объяснение, почему я уехала, не завершив начатое.
После этих слов он заметно расслабился. Сжатые в кулаки руки расслабились снова в пальцы музыканта, нежные и чувствующие.
— Хорошо, — сказал он. — Считайте, что я клюнул на вашу удочку. Едва ли я смогу сделать для вас больше, как вы думаете? Вам по-прежнему придется изображать, что вы со мною консультируетесь. В противном случае мои парни заметят странность в нашем поведении, а там до правды рукой подать — вас разоблачат. Вообразите себе мою роль во всем этом — либо дурак, либо наглый лжец. Обещаю: буду прикрывать вас изо всех сил. Было бы неплохо, чтобы к возвращению Николсонов вы приготовили свои собственные планы переустройства сада — особенно позади дома. Им хотелось начать с этого.
— Мне не хватает знаний.
— Тогда мой совет: найдите кого-нибудь, у кого их достаточно, — он говорил спокойно, но в тоне чувствовалась злость. — Вам также придется смириться с моими — профессиональными — советами. Так мне, по крайней мере, будет легче объяснить потом, как это я, опытный человек, не сумел распознать в вас дилетантку. В пятницу я поведу вас в «Лисью нору» и представлю нужным людям. Здесь мы либо играем в мою игру, либо не играем вообще. Если есть возражения, самое время сказать об этом.
Много позже ей пришли в голову многочисленные саркастические реплики, а в тот момент Уолт скривился в улыбке:
— Ладно, не будем дожидаться приезда Эмили. Построим ей беседку. Кстати, где она хотела ее расположить?
Диана мыла посуду, размышляя, как бы позлее огрызнуться, но потом пришла к выводу, что не стоит этого делать. Да, ее назвали дилетанткой, но даже это выдавало его собственную уязвимость. Ему хорошо, он ни при чем, а ее можно было обвинить во всех смертных грехах. Какие мотивы руководили им? Николсоны ему гораздо ближе. Что заставило его лгать друзьям?
В этот момент прибыл грузовик, который привез знаменитые кованые ворота, и ей пришлось оставить дела на кухне. Напустив на себя важность, она направила шофера с машиной на задний двор. Там уже собралась команда Уолта, с любопытством разглядывавшая ворота: полтора метра шириной каждая створка и добрых два метра в высоту. Украшения состояли из львов и единорогов вкупе с другими геральдическими чудищами. Все это покрывал толстенный слой ржавчины.
Уолт посмотрел на нее еще раз с лукавой усмешкой:
— Видели что-нибудь подобное?
Обезоружить его можно было, только ответив созвучно:
— Воротца словно из Букингемского дворца. Что, черт возьми, нам с этой тяжестью делать?
— Пока поставить в сарай, я думаю, — Уолт сдернул кепку с головы и утер пот рукавом. — Джек! Бери ребят и покажи, куда ставить.
Водитель услышал эту реплику и вылез:
— Чтобы снять эту штуковину, нужны четверо здоровенных парней.
Когда люди взялись за дело, не переставая поражаться очередному чудачеству Николсонов, Уолт обратился к Диане:
— Не соизволите ли пойти и убедиться, что я правильно выбрал место для беседки?
Улыбка его, впрочем, казалась вполне искренней.
Она провела в его обществе все утро, но даже оставаясь наедине, он ни словом, ни жестом не вышел за рамки той роли, которую согласился играть. Позже Уолт вернулся в мужскую компанию, расположившуюся в теньке, чтобы перекусить бутербродами, а Диана пошла в дом, где лампочка автоответчика подавала отчаянные сигналы. Она прослушала телефонные сообщения.
Первой звонила Мэри-Джо, спрашивая разрешение приехать завтра. Электрик уведомил, что никак не успевает, но непременно будет следующим утром. Еще позвонил Энди. С автоответчиком он был по обыкновению многословен: «Мама! Ты дома? Нет, ты, скорее всего, уже уехала. Хотел пожелать тебе счастливого пути. Диана!.. И тебя нет. Ладно, спешу предупредить, что могу навестить тебя вечером. Пора мне забрать свою собаку, а то совестно, что бросил ее на твое попечение. Приеду вечером, но не очень поздно, чтобы…»
Слушая этот затяжной монолог, Диана не могла сдержать усмешки. Ему явно очень нравился собственный голос. «Интересно, — подумала она, — какую из собак он имеет в виду? Или это просто предлог, чтобы наведаться сюда?»
Раз уж электрик перенес свой визит на завтра, других работ по дому не предвиделось, вторая половина дня выдавалась полностью свободной. Она ломала себе голову, как изобразить, что занята делом, и при этом не торчать дома. Присутствие Уолта действовало ей на нервы, и, не кривя душой перед собой, она понимала — не только вполне заслуженное презрение с его стороны тому причиной.
Захватив блокнот и рулетку, она вышла через черный ход. Пронзительно завывала мотопила, один из рабочих расправлялся с остатками ствола яблони. Она остановилась посмотреть, как он забрасывает куски дерева в кузов пикапа.
— Что вы собираетесь с этим делать? — спросила она, чувствуя, что пора по-хозяйски вмешаться в происходящее.
— Крепкие куски пойдут на дрова, — ответил Уолт, неожиданно появившийся у нее за спиной. — Яблоня отлично горит.
— Могу я одолжить у вас лопату? — спросила Диана.
— Ни в чем себе не отказывайте.