— Чёй-то ты не можешь? С Онегиным, с Женькой поругалась?
— Не совсем, но… да.
— Он готов просить прощения. Хотя, как он выразился, сам не понимает, в чем виноват.
— Ты с ним говорил? — вскинула Лиля голову.
— Естественно. Он готов продолжать трудиться над сценарием. Там дописать-то всего ничего осталось, работы на пару-тройку вечеров. Словом, дело только в тебе, Селуянова. Я не знаю, что на тебя нашло, чего ты вдруг взбрыкнула, удрала из дома отдыха…
— Герман, может, он один допишет сценарий?
— Нет. Вы оба начали, вы оба и заканчиваете. Я не собираюсь ломать процесс.
— Герман…
— Если откажешься, с тобой ни одна кинокомпания дела иметь не будет, я обещаю, — спокойно произнес Герман.
Как раз тот самый момент, чтобы кивнуть, сказать Чащину: «Ну и пусть, я готова к этому!» Но как решиться поставить крест на своей карьере? И правильным ли будет это решение?
Сейчас Лиля почему-то думала не о Германе, не о Евгении и не о себе даже… Она думала об Эле, жене режиссера. Вот истинная женщина, для которой семья — это все.
Когда-то, как слышала Лиля (а в кинематографической среде без сплетен не обходилось), Эля была молодой, талантливой, начинающей актрисой, перед которой маячило большое будущее. Ее уже вовсю куда-то приглашали…
Поэтому, когда в жизни юной актрисы появился Чащин, окружающие решили, что это обычный служебный роман. Чащин станет снимать Элю в своих фильмах, Эля будет дарить ему свою молодость и красоту…
Но вышло иначе.
Эля отказалась от карьеры актрисы и полностью погрузилась в семью. Говорят, на этом настоял Чащин, по принципу: «В одной семье не может быть двух творческих личностей». Хотя, конечно, есть примеры счастливых браков, где муж на протяжении десятилетий снимал в своих фильмах жену… Но, видимо, самодур и деспот Чащин на подобное не был способен.
А Эля не жалела о потерянных возможностях. Она обожала мужа, для нее счастьем оказалось — служить ему дома. В радость — стать тылом известному режиссеру…
Подтверждение тому Лиля наблюдала только что, беседуя с Элей. Сколько женской силы, преданности заключалось в нежной золотоволосой женщине! А ее жажда материнства…
Вот Лиля никогда не стала бы рисковать своим здоровьем ради очередного ребенка. И с детьми Лиля возилась бы без удовольствия… Спихнула все на Раису Петровну и рада.
Какой второй ребенок, какая домохозяйка…
Этими вещами должны заниматься те женщины, у которых есть на это силы, способности, желание.
Все то, что не от сердца, а от головы, однозначно провалится, потерпит крах.
Нечего строить воздушные замки, надо соглашаться с предложением Чащина.
Только вот придется опять встретиться с Евгением… А что? Они теперь не в лесу, за городом, не заперты в одной комнате. Они теперь смогут именно работать, а не…
— Лиля, что ты молчишь? — сурово спросил Чащин.
— Я буду работать с Женькой, — выдохнула Лиля.
— Ну и славно. Ну и вали к нему, и работай. Живо, живо… Не тяните резину, у нас уже кастинг актерский полным ходом идет, скоро снимать надо. Давай, созвонись с Женькой, и быстренько закончите мне сценарий.
Лиля вышла от Чащина.
И, еще стоя у подъезда, достала свой мобильный.
Набрала знакомый номер. Евгений отозвался сразу же.
— Привет. Это я, — проговорила Лиля. — Только что от Чащина.
— И что? — спокойно, без всякого выражения, спросил Евгений.
— Нам надо закончить сценарий.
Пауза. Потом Евгений сказал:
— Встретимся в кофейне на Садовом. Там поработаем. Как?
— Прекрасно! — неискренне воскликнула Лиля. Хотя на самом деле ничего прекрасного в возобновлении их союза не видела.
…Позже, уже подходя к кофейне, Лиля пыталась проанализировать свои чувства: чего она хочет на самом деле, к какому из мужчин стремится?
Муж ощущался Лилей как чужой. Сергей — странный. Непонятный. Хороший, родной, да… Но он был где-то там, вдали. Не рядом.
А вот Евгений казался Лиле ее половинкой. Он словно весь пророс в ней — вырвать его из сердца, не убив при этом саму Лилю, уже невозможно.
Молодая женщина все время думала о своем любовнике, каждую минуту, каждую секунду. Наверное, прошло бы еще немного времени, и Лиля, изведясь вся, принялась бы искать его.
Так что все правильно. Они должны быть вместе.
Но тогда к чему было это расставание?
* * *
Почему-то считается, что писатели часто работают в кафе. Это так стильно — сесть за столик с чашечкой кофе, раскрыть ноутбук (хотя нынче в моде уже другие гаджеты) и погрузиться в воображаемые миры…
Ха-ха. Попробуй, погрузись, когда даже в самом недешевом кафе столики сдвинуты столь тесно, что в уши сами собой льются разговоры тех, кто находится неподалеку. А ведь, как известно, в кафе люди чаще ходят не только поесть, но и пообщаться…
И вот сидит писатель, пытается работать, а слева слышит бабский трындеж про шопинг. Справа идут яростные, с матерком, очень эмоциональные сплетни про офисные интриги. Чуть позади орет младенец — это мода сейчас такая пошла, с младенцами везде шляться… Нет-нет, Евгений ничего не имел против детей и против того, чтобы молодые мамочки выходили в свет. Но он-то сбегал из дома именно потому, что дома свой младенец орал (это еще в те времена, когда сынишка был маленький). А за столиком чуть впереди воркует парочка, и их сюси-пуси, которые явно на публику, тоже отвлекают внимание.
Музыка, опять же, которая играет в кафе, раздражает.
Ну ладно, с шумами можно бороться, заткнув слуховые отверстия либо берушами, либо наушниками. Ведь главное — никто в этом кафе не отвлекает лично тебя.
А нет. Нервный московский официант недоволен, что столик, который он обслуживает, занят уже четыре часа кряду. Это сколько чаевых он за это время мог получить! Официант бесится, лишний раз подбегает с вопросом, не хочет ли посетитель еще чего заказать, передвигает салфетницу на столе, задевает то и дело твой стул, якобы нечаянно… Придраться к официанту невозможно, а вот мешает он сильно.
Потом — еда. Чашка кофе в московском кафе имеет цену заоблачную. За несколько часов сидения разориться можно. А пироженки всякие? Ну как их не заказать? И ведь вкусные бывают, сволочи, и недешевые тоже… И калорийные, и неполезные, из серии — прощайте, кубики на животе и поджелудочная, здравствуй, диабет.
Вот и выходит, что работа за столиком в кафе — дело бессмысленное и даже вредное. Пару раз можно там прокантоваться, но просиживать штаны каждый день в московском общепите — нереально…
Обо всем этом размышлял Евгений, поджидая Лилю в кофейне на Садовом. Как они будут здесь дописывать сценарий?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});