— Забери ее в свой номер, Тэйт! — кто-то кричит. Но, похоже, он поглощен только мной, а я только ним.
Он обнимает меня своими сильными руками, защищая ото всех, гладит мои волосы, пока его губы нежно касаются обнаженного участка моей шеи над воротником. Его пальцы скользят вверх по моей шее, и он опять произносит, словно мантру — «Моя. Сегодня».
— А ты — мой. — Я обхватываю ладонями его лицо, ища глазами его темнеющий взгляд, когда неожиданно четверо парней подхватывают его и начинают подбрасывать в воздух.
«Реми, Реми…» кричат они, дружно подкидывая его. Смех наполняет меня, и счастье рвется наружу. Я счастлива за себя. За него. За этот вечер.
Неподалеку Пит и Райли сдержанно наблюдают за этой сценой с такими мрачными лицами, будто находятся на похоронах.
— Эй, ребята, веселее! — смеясь я подхожу к ним. Вполне возможно, что мои дедули отрываются бодрее этих двух. В ответ они лишь качают головами и продолжают мрачно пялиться вперед.
— Он слишком разогнался, — бормочет Пит, обращаясь к Райли.
— Я знаю, мужик. Черт.
— Да уж. — Пит задумчиво почесал голову. — Я что на самом деле затеял всю эту вечеринку?
— Приготовься к аварийной посадке, — все, что ответил Райли, направившись дальше по гостиной, качая головой.
Я в замешательстве.
— Что случилось? — спрашиваю Пита.
— Ничего. Пока что. — Он взглянул на часы, затем на Реми, которого относили назад к бару. — Но всегда что-то идет не так, и у нас возникают неприятности. Большие. Неприятности.
Оглянувшись, я вижу вокруг только улыбки и смех, в то время, как из динамиков звучит сумасшедшая рок-музыка из айпода Реми. Я, в самом деле, не понимаю, из-за чего эти двое так волнуются. Всем весело, и я еще не встречала человека, который трудился бы так, как Ремингтон. Он заслуживает того, чтобы расслабится. Да, он немного чересчур энергичен, но, на мой взгляд, это очевидно, что он получает удовольствие от борьбы, и плюс к этому то же самое, что поглощает нас обоих, Ремингтона и меня, чувство как будто свертывают голодные неделями кобры.
Сегодня весь день, в то время, как мы оставили чемоданы в нашей комнате и пошли с командой на обед, и даже когда он готовился перед боем, — каждое мгновение этих моментов наши глаза искали друг друга, и как только наши взгляды встречаются, между нами вспыхивают искры с такой мощью, что необходимость быть с ним как будто ранит меня ударами плетью. Даже во время боя, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня прежде, чем начать, его голубые глаза с неистовым аппетитом медленно поглощают меня. Я знаю, что он чувствует тот же голод, что и я сейчас, пока жду возбужденная, предвкушая этот вечер. Мое тело гудит от возбуждения, и после такого восхитительного боя, я знаю, тело Ремингтона гудит, как сумасшедшее. Он весь измученный. Заведенный и превосходный.
Сегодня его энергетика была настолько мощной, что накрывала каждую клетку и атом моего тела, его мужская сексуальность окутывала меня.
Я вижу, как он разливает текилу по стопкам, в то время как эффектная блондинка, стоящая рядом, выжимает лимонный сок прямо на свое декольте и, добавив щепотку соли, сжимает рюмку текилы между грудей. Она тянет Реми за запястье, призывая выпить. Ревность охватывает меня, но быстро проходит, когда Реми хватает ближайшего чувака и, смеясь, подталкивает его к блондинке, после чего хватает две стопки, что он налил и направляется ко мне.
Его взгляд находит меня, а выражение глаз становится диким. Таким томным и диким, как и мои трепещущие внутренности. Кажется, будто для веселья ему нужна только я и больше никто, от этого мои колени слабеют. Я становлюсь такой чувствительной между ногами, мокрой и набухшей.
В одной ладони он несет солонку и лимоны.
— Иди-ка сюда, — в его грубом голосе слышна теплота, он ставит рюмки на пульт у входа. Он посасывает дольку лимона и наклоняет голову, чтобы передать ее мне. Он выжимает лимонный сок между моих губ, выкидывает лимон и засовывает язык мне в рот. Он стонет, я тоже, мы целуемся, ласкаем друг друга языками. Застонав еще раз, он отодвигается и протягивает мне рюмку.
Я ни разу не напивалась и очень рада, что сейчас я с ним. Внутри меня по венам разливается беззаботная радость. Я будто становлюсь порочной и импульсивной, совершая все то, что не делала раньше. Зажав в руке стакан, я залпом его осушаю, ощущая, как алкоголь прожигает путь вниз по горлу, а когда Реми снова протягивает мне лайм, я теряю рассудок от волнения и возбуждения.
Повторяя то, что он делал, я зажимаю дольку лайма губами, а он наклоняется и посасывает его. Стон вырывается из моего горла, когда он отбрасывает лайм, заменяя его своим языком. Желание и страсть проносятся сквозь меня, и я обхватываю его шею руками.
Пустые рюмки падают на пол, когда он хватает меня за зад и усаживает, устраиваясь между моих ног, запуская язык в мой рот.
Он делает толчок бедрами, и я чувствую его твердость, от этого безрассудного движения сквозь мое тело проходят молнии.
— Ты так хорошо пахнешь… — хриплым голосом он сказал мне в ухо. Он тереться своей твердостью об меня, сжимая руками мои бедра. Его рот легкими касаниями прокладывает путь вниз от моего виска к подбородку, и он прошептал мне в губы, быстро и возбужденно:
— Я хочу тебя сейчас. И я не могу ждать, когда уйдут эти люди. Как тебе нравится такое, Брук? Жестко? Быстро?
— Так, как ты захочешь, — пробормотала я, опьяненная от ощущений на мне его рук, его губ, от прикасания его бедер к моим. Думаю, мои слова заставили его вспомнить песню, которую я ему включала, потому что он издает стон и наклоняет голову, слегка покусывая мою нижнюю губу.
— Подожди здесь, маленькая петарда, — сказал он, возвращаясь обратно к бару.
Мы выпиваем по второму заходу, он приносит еще текилы для третьего и после четвертого я окончательно захмелела. Раньше я так крепко не выпивала и не думаю, что мой организм может с этим справиться. Голова начинает кружиться, пока я смотрю, как он с сонной улыбкой на лице в пятый раз уходит за выпивкой. Какие-то мужчины снова хватают его и начинают подбрасывать в воздух, выкрикивая: «Кто круче всех?»
— Не сомневайтесь, что это я, чертовы кретины!
Они ставят его обратно на ноги возле бара и, протягивая бесчисленное количество стаканов с пивом и вскидывая кулаки в воздух, начинают скандировать: «Ре-минг-тон! Ре-минг-тон! Ре-минг-тон!»
— Спокойнее, ребята! — пытается угомонить их подошедший Пит.
— Что это за придурок? — говорит какой — то бородатый парень, Реми хватает его и прижимает к стене с такой легкостью, будто тот весит не больше младенца.