Читать интересную книгу Чужие крылья. - Роман Юров

Обычно, хозяйка, тетя Оля, держалась от летчиков на расстоянии. Появление в ее доме толпы молодых, шумных мужчин, она приняла без малейшего энтузиазма. Стараясь поменьше показываться на глаза. Жила она бедно, хозяйства было мало, коза да десяток куриц

Заскрипела калитка, вернулись Вахтанг и Нифонт. Дом сразу наполнился шумом и смехом. Хозяйка мигом вышла на улицу, до соседок.

- О. А чиго это вы курощипами стали? - Вахтанг расстегнул комбинезон и ворот гимнастерки. - Жарко тут.

- Шубин попросил. - Игорь уже собрался было уходить, - У него Галя заболела, для бульона, заучено повторил он. -Семьдесят рублей, вот такая курочка стоит. Представляешь?

- Вот интерэсно. Валера, а если бы Валька заболела, ты бы ей курицу купил? - Вахтанг усмехнулся и разгладил пробивающиеся усы.

Про свою пассию Нифонт говорить не хотел, однако, не выдержав совместного напора, сдался. - Далась вам эта Валька! - фыркнул он, - нужна она мне. Это так, чтобы гвоздь не ржавел. То она, мечтает все…

- А ты, Валерка, сволочь, - Игорь отложил курицу, и, воинственно выпятив челюсть, попер на Нифонта. - Она тебя любит, а ты ее используешь!

- Игорь не лезь. Это не твое дело. Иди, со своей курицей носись.

- Почему это не мое. Это не по комсомольски. И вообще подло…

- Шишкин, уймись, - Нифонт посмотрел на него брезгливым взглядом, таким обычно смотрят на калек или ненормальных. - Иди, своей Нинке письма пиши. И соплей там любовных размажь, побольше, и с сердечками…

- Эй. Спокойно, - Виктор чудом успел перехватить руку Игоря и сразу повис на нем всем телом, оттаскивая в сторону. Вахтанг, в свою очередь оттаскивал Нифонта, тот сильно побледнел, испуганно глядя на злого Шишкина, рукой пытался нащупать кобуру.

- Так, разошлыс по углам. Игорь, охолонь. Нифонт, млать, рукы с кобуры убрал. Совсэм охренэли. - злобно зашипел Вахтанг.- Ви что творите?

- Идиот, - поддерживал его Виктор, отпихивая Шишкина подальше - да из-за чего? На ровном месте… неси свою курицу, остынешь заодно.

Инцидент погасили, но с тех пор между Нифонтом и Игорем словно пробежала черная кошка. Они не почти разговаривали друг с другом, внося напряжённость в маленький коллектив эскадрильи…

С конца декабря погода начала стремительно ухудшаться, зарядили частые снегопады, метели. Летали мало, в основном на разведку, возможность штурмовать выпадала нечасто. Немцы и вовсе куда-то пропали, их самолеты теперь встречались редко. В общем, началась относительно спокойная и тихая жизнь. Даже питание наладилось, вместо опостылевших макарон, на столах все чаще стала появляться картошка и разные каши…

В этот период Виктору так же приходилось летать с Шубиным, на разведку. В принципе, такие вылеты можно было бы выполнять и в одиночку. Никифоров по такой погоде летал всегда сам. Но ведь молодых летчиков тоже нужно кому то учить, этим Шубин и занимался, невзирая на малый ресурс моторов и еще меньшее количество запчастей. В итоге, хоть летал Виктор и немного - раз в два-три дня, однако эти полеты приносили ему громадную пользу. Шубин продолжил практику проведения коротких учебных боев со своим ведомым, отрабатывал с ним взаимодействие в паре. Кроме того, в полете, командир часто, объяснял свои действия по радио, комментируя обстановку, принятые решения, давая Саблину так необходимые знания, которые, со временем, превращают беспомощного новичка в воздушного аса.

Новый год встретили тихо - мирно, небольшой полковой пьянкой. Жизнь текла неспешно, редкие вылеты, редкие развлечения. Всего удовольствия - выпить сто грамм вечером, да пялиться на официанток. Да еще спорт. Не густо…

В это же время в полку появился новый комиссар - Зайцев Сергей Викторович. Он был высокий, какой то весь круглый, хотя и не толстый, с небольшими аккуратными усами и неизменной трубкой. В пику командиру, он оказался очень инициативный, лез во все дела полка, не упуская никаких мелочей. Он успевал везде: занимался подготовкой к вылетам, ставил задачи летчикам, интересовался готовностью самолетов и сведениями воздушной разведки, отдавал распоряжения командиру батальона аэродромного обслуживания. Он даже сходу начал летать, чем заслужил уважение летчиков. Вообще появление этого человека словно принесло в полк свежую струю. В результате Виктор стал смотреть на комиссаров другими глазами, оказывается, были среди них хорошие профессионалы…

Яркое солнце серебрит искрящийся снег, да так, что вниз больно смотреть. В небе не облачка, за ночь резко потеплело. Кажется, как будто весна дыхнула, разогнав тучи и немного потеснив на день зиму, с ее вечными снегопадами. Пользуясь хорошей погодой, полк вновь оторвался от заметенных снегом полос и приступил к немного подзабытой боевой работе.

Второй вылет за день. После уже почти традиционного вылета на разведку с Шубиным, приходится лететь всей эскадрильей. Получили задание прикрыть бомбардировщики Су-2 при авиаударе по Самбеку. Когда озвучили боевую задачу, у Виктора неожиданно начались трястись руки. Он сильно покраснел и сунул их в карманы, стараясь никому не показать свой страх. Вроде бы никто не заметил. Однако эта чертово волнение не ослабевало и лишь, когда его истребитель стал медленно разгоняться по заснеженной полосе, тряска прошла, оставив место деловой сосредоточенности. Наконец, оторвавшись от полосы, истребители собрались и начали торопливо набирать высоту, догоняя семерку тупоносых бомбардировщиков.

В кабине непривычно тепло, но, при этом, кажется, как будто стало гораздо теснее. Это с непривычки, закрытый фонарь ни осматриваться, ни управлять самолетом не мешает. Но насколько с ним удобнее. Памятуя Шубинский рассказ, Виктор, выпросил у Палыча небольшую фомку, чтобы, в случае чего быстро открыть фонарь кабины. Фомка, надежно закрепленная рядом с ракетницей, как две капли воды напоминала уменьшенную копию монтировки из компьютерной игры “Half Life”. Виктор представил, как он, размахивая монтировкой, будет гоняться за немецкими самолетами. Палыч так и не понял, почему его командир, так трясся со смеху, когда примерял ее в руке.

Сегодня их шестерку истребителей ведет не привычный и, надежный как скала, Шубин, а сам комиссар. Это тоже непривычно и вызывает некоторый дискомфорт. “Однако, дело твое телячье”, - подумал Виктор, - “Обоссался и стой. К тому же, никто мнения у тебя не спрашивал, так что, лети”. Полет начался хорошо, до цели добрались без происшествий, а вот на обратном пути на них неожиданно накинулись мессершмитты. Это было даже несколько необычно, четверка мессеров, идущая встречным курсом, вместо того, чтобы привычно висеть сверху и неспешно поклевывать, сходу ринулась в бой, да так, что Виктору пришлось попотеть, сбрасывая со своего хвоста желтоносого наглеца. Неожиданно мессершмиттов стало очень много, они мелькали со всех сторон, норовили зайти в хвост, непрерывно атакуя. Виктор крутился как уж на сковородке, уклоняясь от заходов противника, отбивая атаки на ведущего и сам, в свою очередь, атакуя врагов. Несколько раз только своевременные команды Шубина спасли ему жизнь, но и он не остался в долгу, отгоняя обнаглевших фрицев от его хвоста. Бой превратился в огромную свалку, где самолеты, под совершенно немузыкальный аккомпанемент из рева моторов, треска пулеметов и грохота авиапушек, гонялись друг за другом, стараясь уничтожить. Последовательность событий моментально стерлась из его памяти, превратившись в калейдоскоп отдельных эпизодов. Вот ему в хвост заходит пара худых, но чей-то МиГ встречает их в лоб и они отворачивают, вот мессера атакуют ведущего и уже Виктор отгоняет их короткими очередями, горящий Су-2 валится на крыло, мессер, парящий простреленными радиаторами разгоняется пикированием, удирая. Но два эпизода врезались в память намертво: как закувыркался к земле МиГ, с отстреленной плоскостью и одинокий парашют, белеющий, на черном следе горящего самолета. От таких картинок сжималось сердце, Виктор с удвоенной силой завертел головой, стараясь понять, кого же сбили. Но это оказалось невозможно, самолеты мелькали со всех сторон и определить по номеру, какого же истребителя не хватает он так и не смог.

Внезапно все кончилось, мессеры, видимо по команде, дымя форсируемыми моторами, вышли из боя. Все осталось, как и прежде, такое же голубое небо, с редкими облаками, белый искрящийся снег, вот только тело сводит от усталости, и пот заливает лицо. Краснозвездных самолетов стало меньше, один бомбардировщик был сбит, двое других дымили поврежденными моторами. Из истребителей отсутствовал самолет Нифонта, остальные были на месте. “Надеюсь, это он выпрыгнул”, - успокаивал Виктор сам себя, - “парашют вроде один был? Вот это, блин, бой! Если такие бои будут повторяться, я, вряд ли доживу до Победы. Нахрен такие полеты!” Сразу захотелось удрать, куда ни-будь подальше, где нет войны, где никто не будет в него стрелять. Только куда ты убежишь из тесной кабины истребителя? Да и вообще, куда ты убежишь из воюющей страны? На Ташкентский фронте, конечно, хорошо, верней хорошо только тем, у кого неплохой продуктовый паек или имеется возможность воровать. Что там делать простому сержанту без связей и без денег. Да и как он после этого ребятам будет в глаза смотреть? Виктор потряс головой, отгоняя дурные мысли, сдвинул фонарь назад, напуская в кабину холодный воздух. Родной аэродром был уже близко, однако, опережая истребители, на посадку начала заходить пара поврежденных бомбардировщиков. Первый из них, толи промазал с посадкой, толи у него отказали тормоза и самолет выкатился за пределы узкой взлетной полосы и воткнулся в сугроб, где так и остался стоять, наполовину утопленный в снегу, с задранным вверх хвостом. Второй, не выпуская шасси, сел в поле, рядом с полосой, подняв тучу снега и пропахав в снежной целине длинную просеку. Летчики-бомбардировщики быстро вылезли на крылья своих поврежденных машин и принялись размахивать руками, как бы говоря оставшимся наверху товарищам: - “Мол, все нормально”! Ведущий оставшейся четверки сушек ответно качнул машину с крыла на крыло и увел своих подопечных домой. Настала очередь истребителей. Виктор, осторожно, на малых оборотах, подошел к посадочному “Т”, убрал газ и мягко приземлился вслед за комэском. “Да мы с ним уже прям синхронисты”, - подумал он, видя, что самолеты словно привязанные - “Можно за сборную Советского Союза выступать, синхронный заплыв по аэродрому”. Палыч снова привычно привалился на крыло, писк тормозов и самолет остановился у своего капонира. Виктор выключил двигатель, и наступила непривычная тишина. Он развалился в кабине, не имея ни сил, ни желания никуда вылезать. Тело словно залили свинцом. Палыч снова запрыгнул на крыло, подошел к кабине, - Не ранен? - заботливо спросил он. - Давай, вылезай. Там комэска уже ждет. - Он потащил из кабины слабо барахтающегося Саблина, помог ему снять парашют. - Нифонт где?