открывается вид на весь приют. Маленькую девочку впускают внутрь. Дверь закрывается…
Проходят годы, на поле цветут, умирают и снова расцветают цветы. А затем появляется моя мама, прекрасная, в широкополой шляпе и чёрной вуали. Она приезжает в ониксовом экипаже и стучится в ту самую дверь.
– Бриджборн? – говорит монахиня, её голос эхом отдаётся у меня в ушах. – Из Бриджборнов? Мадам, среди наших детей таких нет. Это место для потерянных и отверженных, а не для отпрысков великих и могущественных.
Моя мама снова уходит, но приходят другие: некоторые – с синими паучьими кольцами на пальцах или крошечными брелоками-пауками на цепочках часов. Все они ищут меня. Но они меня не находят. Монахиня отправляет их восвояси. «Бриджборн? Здесь? С чего вы это взяли?..»
И вот я снова лечу в замок, в светлую комнату. Я смотрю на себя сверху, ветви дерева обвивают моё тело, и я слышу его скрипучий голос.
– Чтобы пробудить кого-либо, чтобы снять любое проклятие, нужно увидеть обе стороны, живых и мёртвых. И ты, моя дорогая, их повидала. В тебе сил куда больше, чем ты думаешь. Но будь осторожна, потому что в тех, кто тебя окружает, тоже сил много больше, чем ты думаешь.
Внезапно я пришла в себя. Дерево отпустило меня. Комната погрузилась в тишину, все остроконечные листья застыли в неподвижности. А у меня в руке зажата веточка, зелёный молодой побег.
Глава 12
Недели всё шли, октябрь умирал под шипение углей, ему на смену наступил ноябрь, серый, промозглый и пропитанный дождём. Уроки стали невыносимо скучными. Миссис Кантакер сидела за столом моей мамы, потягивала чёрный чай и почитывала книги, которые выглядели гораздо более зловещими и интересными, чем всё, что она давала мне. «Законспектируй главы с пятой по седьмую из «Симулякра» Хирама Ниннипина», – говорила она рассеянно, и я, надув щёки, принималась за работу, конспектируя страницу за страницей тома, который, я уверена, написали тысячи крыс, испачкавшие в чернилах лапки.
Когда дневные занятия заканчивались, я продолжала поиски якоря. Иногда я брала с собой Брэма и Миннифер. Мы превратили поиск в игру: бегали по многочисленным лестницам замка, играли в прятки или догонялки и только в последний момент сворачивали в сторону от загадочного проклятого коридора, болот, которые вдруг начинали бурлить в паркете, и комнат, где узоры на обоях корчились и извивались, и появлялись крошечные лица, шепчущие такие манящие и ядовитые слова, что можно было сойти с ума.
Вечера я проводила в кухне: мы с Брэмом и Миннифер играли в карты, перебирали фасоль или болтали, пока штопали гору наволочек миссис Кантакер. Каждую ночь я подолгу засиживалась в тайной библиотеке Греты: ветер как большой кот крался по подоконнику, Викерс кидался на любого триггла, который только смел высунуть голову из трещины, а я, укутавшись пуховым одеялом, в трепетном свете свечей с ароматом розы, читала древние мифы, легенды о героических подвигах и искала хоть что-нибудь о якорях и заклятии «Эфинадум Мульсион». Всё это было очень весело и интересно, пока я не вспоминала, что вскоре меня собираются убить.
Почти ни в одной из книг не оказалось ничего полезного. Я уже начала подумывать, не являются ли смертельные проклятия запрещённой для авторов темой, а ещё о том, как вообще тогда их снимать, если нигде нельзя о них прочитать. Но однажды ночью, когда я уже собиралась сдаться на сегодня и пойти спать, я наткнулась на единственную заметку в потрёпанном чёрном томе под названием «Книга запретных заклятий Штурмангеля».
«Эфинадум Мульсион, – прочитала я, зарывшись в одеяло, – отвратительное заклинание, признанное незаконным Великой Хартией Зелёного Листа и с тех пор применявшееся только самыми отчаянными тёмными ведьмами. Это проводящее заклятие – иначе говоря, для его выполнения необходимо пожертвовать три души землям мёртвых, чтобы привести другую душу в мир живых и позволить ей свободно перемещаться между ними. Последнее известное использование: Магдебур III из Блэкбёрд Вестфаля применила это заклинание, чтобы вызвать в Вестфаль одного из высокопоставленных мёртвых, Короля Подземного мира, с которым стала дружна после своих путешествий за занавесью. – Моё сердце забилось чаще. – Проклятие наложить непросто, и в соответствии с требованиями закона мы не будем здесь описывать подробности. Однако снять его – что подразумевает возвращение душ в их тела – ещё труднее, и выполнить это под силу только тем, кто побывал как в мире живых, так и в землях мёртвых. Помимо этого, желающий снять проклятие должен иметь сильную эмоциональную связь с жертвами и искренне желать им спасения, поскольку без любви нельзя заставить отступить ни смерть, ни тёмную магию».
Был понедельник. Я только что вернулась в свою комнату, подавленная и растерянная после скитаний по замку, и рухнула ничком на кровать, когда что-то тяжёлое рухнуло рядом со мной на подушку. Мгновением позже тут же приземлился Викерс и аккуратно потыкал в меня клювом. Я перекатилась и увидела, что ворон снова выудил из трубы Книгу всех вещей Греты.
– Считаешь, что я мало читала судьбоносных деклараций по поводу моей неизбежной кончины? – спросила я, приподнявшись на локтях. – У меня почему-то нет настроения, не прямо же перед ужином…
Викерс клюнул меня в руку, и я вскрикнула.
– Ну ладно, боже мой… – проворчала я, взяла книгу и открыла необгоревшие страницы. На этот раз слова появлялись хаотичные.
Зубы
Река
Шипы
Бейдун
А затем чётко и однозначно:
Грета? Грета? Та, другая, нашла якорь?
– Не нашла, – горестно ответила я. – Но могу тебя заверить, что она стёрла ноги, пока ходила по замку и искала его, так что она старается.
Викерс хрипло каркнул.
Ходила по замку? – написала книга размашистым, слегка растерянным шрифтом. – Стёрла ноги? Ты же показала ей свой кабинет, разве нет? И ты оставила его там, разве нет, вместе с Пробуждающим заклинанием? Значит, она нашла его! Она нашла его, и теперь она лучше подготовлена к битве, которая её ждёт!
Битве, которая меня ждёт? Я оглянулась на гобелен.
– Но я нашла только заклинание, якоря там не было! Я не готова ни к каким битвам!
На секунду замолчали и Викерс, и Книга всех вещей. Викерс искоса взглянул на меня. А книга вдруг закрылась и раскрылась, и по центру страницы появилась строчка, написанная жирными чернильными буквами с кляксами:
ЗНАЧИТ, ИДИ ИЩИ ЕГО, ТУПИЦА!!!
Я охнула и спрыгнула с кровати. Вскоре, со свечой в руке, Викерсом на плече и Книгой всех вещей под мышкой я уже шла по коридору за гобеленом.
«Ты могла бы, по крайней мере, сказать мне, что мне искать», –