фарфоровой китайской вазе стояли полузасохшие розы. Она сунула колючие осыпающиеся стебли в пакет с мусором, который собиралась вынести, вымыла вазу, полюбовалась синими драконами, вьющимися по глянцевитой поверхности, и отправилась искать хозяйку.
В зимнем саду, который располагался в левом крыле дома, ей показалось душно. Пахло приторно-сладким, горели лампы дневного света, и жалобно орала кошка. Повсюду были растения, большинство из них Наташа никогда не видела: они свисали со стеллажей, ползли по натянутым бечевкам, цвели, вились и кустились.
Она пошла на звук и в дальнем углу обнаружила Инну Семеновну.
Хозяйка стояла на коленях за стеллажом, прижимая к груди упитанную рыжую персиянку и что-то шепча ей в розовое ухо. Животное висело как тряпка, без движения, и безостановочно мяукало. Наконец кошка умолкла и только время от времени постанывала — совсем по-человечески.
Наташа присела рядом и протянула руку.
— Что это с ней?
— Не знаю.
— А, — догадалась Наташа. — Видно, ей тут дышать нечем. Надо ее вынести на воздух, на травку… Ей рожать скоро. Когда у нее срок?
— Откуда мне точно знать? — растерялась хозяйка. — На днях. Вы думаете, Джульетте нужен свежий воздух?
— Конечно! — убежденно сказала Наташа. — Он всем нужен. Извините, я хотела спросить, где нарезать свежих цветов в столовую? Я там тоже прибралась…
— Я сама. — Инна Семеновна поднялась. — Возьмите Джульетту и отнесите на газон к водоему. Я открою здесь рамы и приду. Только не дайте ей удрать!
Наташа приняла хозяйское сокровище. Джульетта оказалась довольно увесистой и на ощупь горячей. Осторожно тронула кошачий нос — сухой и шершавый. Легонько почесывая за ухом и прижимая животное к груди, она направилась к выходу. Джульетта поерзала, повертела головой и затихла.
Но как только Наташа присела на скамью у водоема на газоне, кошка снова стала вырываться из ее рук. Пришлось спустить ее на траву, хотя если рыжая надумает чесануть куда-нибудь, неприятностей не миновать.
Она уже жалела, что ввязалась в эту кошачью историю. Однако обошлось.
Тяжело переваливаясь, кошка проковыляла по газону, остановилась и выгнулась дугой. Пока она зарывала свое добро, Наташа вспомнила бродячих котов и собак, которые кормились при пищеблоке в колонии. Их гнали, но они каким-то образом снова и снова просачивались в зону, находили лазейки. А при появлении начальства моментально прятались по щелям и закоулкам, забивались в кочегарку и за мусорные баки.
— Джульетта, — позвала она. — Иди ко мне, киска… Не хочешь? Ну, погуляй, погуляй на воле.
Она достала сигарету из нагрудного кармана комбинезона.
Тут и в самом деле было красиво. Все на своем месте, ничего лишнего. Полковник расстарался. Наташа неторопливо курила, наблюдая за Джульеттой. Та, как кролик, жевала газонную траву, перебирая стебельки в поисках нужных. Верхняя губа кошки мелко подергивалась. Затем она растянулась на краю водоема и стала следить за движением в глубине. Там время от времени что-то поблескивало, а листья кувшинок вздрагивали.
Показалась хозяйка с букетом садовых ромашек.
— Как это вам удалось ее уговорить? — спросила Инна Семеновна, присаживаясь рядом.
Наташа не ответила, только пожала плечами. Что тут ответишь? Мышцы ныли, двигаться не хотелось, однако она взяла себя в руки, поднялась и сказала:
— Поставлю цветы, потом схожу приберу вокруг Джульеттиной корзины.
— Не надо, — сказала Инна Семеновна. — Спасибо. Я там сама наведу порядок. Вымойте пол в зимнем саду, а потом займитесь террасой. И, думаю, на сегодня достаточно…
Часа через два, когда уже стемнело, к воротам подкатил большой джип.
Она уже заканчивала с крытой террасой первого этажа, когда на лужайке послышались голоса. Хозяйка была в доме, там ярко горел свет.
Наташа разогнулась: полковник, не взглянув на нее, пересек террасу и скрылся в холле. За ним шел рослый паренек с пакетами в обеих руках. Он поздоровался, и Наташа снова взялась за швабру.
Она не знала, куда девать здоровенные полиэтиленовые мешки с мусором. Сложила их грудой возле флигеля, но все же решила пойти и спросить у хозяев. Когда Наташа проходила к дому, в вольере беспокойно заворочался пес. Ступени у входа были освещены двумя неяркими светильниками.
Только поднимаясь по ним, она почувствовала, насколько устала. Больше всего ей хотелось прямо сейчас спуститься к притихшему озеру и побыть там в одиночестве. Может быть, искупаться — вода снимет усталость, смоет пот.
У входа на террасу она столкнулась с парнем, который приехал вместе с полковником. Он нес в охапке свернутый матрас, одеяло и постельное белье. Тут она догадалась, что это и есть тот самый Родион, о котором упомянул хозяин.
— Это вам, — сказал парень. — Вас ведь Наташей зовут?
Она кивнула.
— Мама вами не нахвалится…
Он показался ей милым и ужасно непосредственным. Гораздо моложе ее, а голос и глаза действительно материнские.
— Дайте мне что-нибудь, я помогу, — проговорила она.
— Я сам. Сейчас приволоку еще и обогреватель…
— Да не стоит, — улыбнулась Наташа. — Во флигеле не холодно. По крайней мере, мне так показалось. Куда вы деваете мусор?
— Черт с ним, оставьте где лежит. — Родион не сводил с нее глаз. — Садовник утром выставит за ворота, потом заберет машина. Они приезжают через день… Искупаться не хотите?
Она отрицательно покачала головой, сходила в дом и согласовала с Инной Семеновной планы на утро. После чего вернулась во флигель.
Родион уже успел притащить сюда пластиковый садовый стол с парой стульев и раскатать матрас на узкой кушетке.
Наташа заперлась на щеколду и, несмотря на то что глаза слипались и горели, как запорошенные песком, позвонила домой. У матери был странный голос: нежный, с отрывистыми интонациями, словно она хотела, но никак не решалась что-то сообщить. «Я ужасно соскучилась по тебе, — напоследок сказала она. — Но раз ты решила твердо, пусть будет по-твоему. Ты уже работаешь?» — «Да, в одной фирме…» — «Как с жильем?» — «Пока у знакомой…» — «Назови хотя бы город. Должна же я знать, где ты? — мать запнулась и неуверенно добавила: — …Мы с дядей Андреем приедем к тебе». — «Зачем? — удивилась Наташа. — У меня все хорошо, мамочка…»
Пока она говорила, от напряжения у нее взмокла под футболкой спина. Рука, сжимавшая мобильный, тоже стала влажной.
«Все же надо ополоснуться, — решила Наташа, покосившись на кушетку. Поверх стопки простыней лежало пушистое полотенце. — Я вся в пыли…»
Она достала из рюкзака чистую футболку, мыло, прихватила полотенце и вышла. Лужайка и дорожки теперь были освещены, кто-то включил садовые фонарики. Окна на втором этаже большого дома — тоже. Чтобы пройти к воде, нужно было миновать площадку перед домом, спуститься к бане, а потом по деревянному настилу пробраться к причалу,