Читать интересную книгу Вензель на плече Урсулы - Эмма Герц

Ошейник

У самой Урсулы тоже был подобный, только черный. Это изначально был вообще-то собачий ошейник, правда, из дорогих. Господин его приобрел в Прибалтике, немного переделал, чтобы застегивался на замок, на ключ. «Так надо, — пояснил он. — Ничто так не развращает рабыню, как осознание того, что она может снять свои путы самостоятельно и в любой момент». Урсула нисколько не возражала, она любила эту узкую полоску кожи животного, наверное, свиньи или коровы, на своей человеческой коже.

Поглаживая ошейник рукой, она могла погрузиться в глубокое волнение, вспоминая разные эпизоды, так или иначе связанные с этим символом подчинения.

Поглаживая ошейник рукой, она могла мгновенно возбудиться, так сильно, что по внутренней стороне бедра текли капли, тогда она плотно сжимала ноги, чуть выкручивала себе соски и быстро кончала.

Поглаживая ошейник рукой, она могла смеяться («Генератор смеха», — как-то с одобрением сказал Господин), смеяться потому, что, пока он обвивает ее шею, она никогда не будет одна.

Поглаживая ошейник рукой, она могла плакать, плакать потому, что, пока он обвивает ее шею, она никогда не будет одна.

Николь (продолжение)

Потом Николь была сабой, сабочкой. В этой ипостаси она была прекрасна, и такая нежная. Бледный мальчик сбрил усики, переобулся в солдатские ботинки и носил в кармане плетку с многими хвостами, заплетенными в косички.

Кэрол

Кэрол, пожалуй, оказалась Урсуле ближе всех не только по возрасту, но и по положению, месту на иерархической лестнице, как любил повторять по поводу и без повода Март. Господин спорил с ним, уместно припоминая о добровольности, одном из ключевых понятий BDSM. Когда Март выступил с предложением на письме имена Топов начинать с прописных букв, как водится, а боттомов — со строчных, для наглядности, Господин обозвал его идиотом.

Кэрол была такой же рабыней, с подписанным Контрактом и черным ошейником на замке. Крутокудрявая, она стриглась очень коротко, и круглая ее голова напоминала то ли невиданный пушистый грецкий орех, то ли мех каракуль.

— Ты скажи, барашек наш, сколько шерсти ты нам дашь? — шептала иногда Урсула ей. Кэрол морщила курносый нос, она знала, что сейчас подруга ответит сама себе голосом «барашка»:

— Не стриг-и-и-и меня пока, дам я шерсти три мешка: один мешок — хозяину, другой мешок — хозяйке, а третий — детям маленьким, на теплые фуфайки…

Это было смешно, и они смеялись, Господин строго смотрел, но как бы смеялся тоже, Урсула это хорошо понимала.

Иногда они разговаривали о чем-нибудь более существенном.

— А вот что тебе больше нравится, — быстро выговаривала Кэрол, забавно глотая слоги, был у нее какой-то такой смешной и детский дефект речи. — Что тебе больше нравится — оргазм или сабспейс?

— Это вообще разные вещи, — говорила Урсула, намыливая руки жидким мылом — чаще всего поболтать удавалось в дамской комнате. — Это все равно, что сравнивать, например, зимние сапоги и холодец с хреном, — говорила Урсула, вытирая руки бумажным полотенцем. — Вот что тебе больше нравится?

— Холодец с хреном, — смеялась Кэрол. — Или нет — зимние сапоги!

— Оргазм можно получить как угодно, — добавила она серьезнее, рассматривая себя в зеркале, — а сабспейс только так… В экшне, да? Ты об этом? Когда улетаешь, да?

— Да, — соглашалась Урсула, — если улетаешь, то никакой оргазм уже не нужен.

— Главное, приземлиться.

— Хи-хи.

— Хи-хи.

Хозяином Кэрол был владелец комиссионного магазина Холодный — это фамилия. Холодный безукоризненно выглядел в любое время, когда бы ни встречался на Урсулином пути, считался большим франтом. Только у него можно было наблюдать одновременно зеленоватые брюки, желтый пиджак и малиновый галстук в мелкий рисунок и втайне согласиться, что это прекрасно.

Не пренебрегал Холодный и шейными платками, во время разговора он часто крутил тот или иной в руках, наматывал на мощное запястье, скручивал жгутом или корабликом. На манер оригами. Текстильного.

Вот так, забавляясь с кусочком натурального шелка, неброских горчичных тонов, он предложил Господину:

— А не устроить ли нам зеркальный action, дружище?

— Только без дуэли, — поморщился Господин.

Урсула напряглась. Она слышала про такие массовые мероприятия, в которых принимают участие две или больше пары. И не одобряла их.

Принимать участие в таком action могли пары с общими Тематическими пристрастиями, в которых садисты более-менее близки по квалификации, а мазохисты — по уровню восприятия воздействия. Отличительной чертой зеркального action являлись симметричные действия Топов, что должно было приводить к усилению эмоционального воздействия, по типу резонанса. Или это интерференция? Надо будет уточнить у Господина, подумала неграмотная в физике Урсула.

— Зеркальное размещение в пространстве, одинаковые девайсы! — возбужденно развивал тему Холодный, размахивая горчичным платком, как сигнальщик на авианосце. — Надо посмотреть, что у тебя есть…

— Ограничимся сеансом флагелляции[17]? — уточнял Господин.

— Да! Сеанс одновременной игры, — радовался Холодный, — да!

Горчичный платок летал из одной ладони в другую, как крупная странная бабочка, встревоженная чем-то.

Зеркальный action

Конечно же, Урсула не хотела принимать участия ни в каких групповых action, и она даже немного поплакала, когда осталась одна. Посоображала, что можно предпринять. Она знала, что если она не будет рыдать, а спокойно и аргументированно изложит свою точку зрения, Господин прислушается. Но аргументов никаких не было, кроме лишенческого: «А-а-а-а, хочу, чтобы были только я и Он! никаких Кэрол! никаких посторонних мужчин!»

Господин уже несколько раз объяснял ей, насколько более волнующей может оказаться сессия при участии вменяемых партнеров, насколько ярче впечатления, глубже последующее взаимопроникновение и что ее затворнические настроения неправильные и даже вредные. Предлагал разные способы борьбы с ними. Урсула поняла, что назначенный зеркальный action и будет основным.

Она очень любила, когда Господин ее порол. Слово «порка» — хорошее, простое и русское — нравилось ей много больше изящных «флагелляций» или там «спанкингов». Себе она всегда так и говорила: «порка».

Урсула знала, что существует огромное множество других физических воздействий, способных доставить удовольствие. Многие из них прекрасно сочетались с поркой: расплавленный воск, лед, брызги воды или ментолового масла. Несколько раз на ее пылающую спину Господин выливал бокал холодного шампанского, — это было великолепно.

Сеанс «одновременной игры»

Холодный хитрым образом выкупил у города старинный особнячок в самом центре, полностью отреставрировал его, изначально предназначив уютный темный подвал для любимых с детства Тематических мероприятий. Будучи Мастером на все буквально руки, он самолично сколотил убедительную дыбу, пару устойчивых скамеек, разные иные решетки и приспособления с отверстиями для фиксации. На нескольких полочках открытого стеллажа располагались многочисленные девайсы.

Урсула чувствовала себя не очень и ютилась в углу. Кэрол была весела, мурлыкала что-то не очень музыкальное себе под нос, сновала по дому, собирая в кучу теплые одеяла: известно, что после всего нижних сотрясает дикий озноб.

— Прошу прощения, срочный звонок с работы. — Холодный зашел, растирая ладонью лоб. — Идиоты, вообще скоро всех уволю на хер. Сегодня спрашиваю: «Пол почему грязный?» Продавщица мне: «А я мыла! Потрогайте вон тряпку, вся мокрая!» Я свирепею. «Потрогать тряпку, — говорю, — по-вашему, это единственный способ определить, что пол мыли?» Продавщица: «Странно… Врем вам — верите, не врем вам — не верите…»

Господин рассмеялся. Обычно на экшн он надевал майку без рукавов и шорты. Но сейчас вместо шортов на нем были джинсы, что не понравилось приверженице традиций Урсуле. Она вздохнула. Кэрол уже была готова, собственная нагота не смущала ее нисколько, как и присутствие постороннего мужчины. Доминанта и садиста, между прочим. Урсула вздохнула еще раз. Потянула вниз застежку узкой юбки. Сняла.

— Сколько делаем подходов? — взлетающим от возбуждения голосом спросил Холодный. На этот раз обошелся без шейных платков. Футболка и джинсы, как и подразумевалось договором о «зеркальности».

В среднем подход занимает пять-десять минут, но единственный подход, если им решили ограничиться, по длительности может достигать получаса и даже более.

— Один нормальный сделаем, — ответил Господин, — сто мышей не заменят одну гору…

С этим Урсула согласилась. Даже улыбнулась кривовато. Может быть, все не так плохо? Господин привычно шутит про мышей и гору. Завела руки за спину, расстегнула крючки бюстгальтера.