Меринова и его спутницу охрана самого высокого в Европе здания пропустила без досмотра и контроля. Ему достаточно было бросить взгляд на охранников, контролирующих вестибюль здания, чтобы те потеряли к нему всякий интерес. Однако с изменением внешности он изменил и имидж, предпочитая, чтобы его узнавали и реагировали, как на появление президента. Что, собственно, и происходило каждый раз, когда «Кадиллак» заместителя председателя Думы въезжал в подземный паркинг здания-иглы.
Поднялись на двадцать девятый этаж.
Вежливый молодой человек в синей униформе (формально он работал на БОКС – Бюро охраны коммерческих структур, неформально – служил бойцом манипула охраны Меринова) привстал за кольцевым столиком монитора, открыл дверь в круглый холл этажа с рядом кремового цвета дверей. Марат Феликсович вошёл в дверь с табличкой «Оперслужба БГ».
Помещение за дверью было невелико и представляло компьютерный терминал, позволяющий его хозяевам работать в параллели с мощными вычислительными системами большинства научных институтов страны. Все пять столов с объёмными дисплеями были заняты мужчинами и женщинами в белых халатах, с ажурными шлемами на головах. Ни один из операторов не посмотрел на гостей и не поздоровался. Люди были заняты делом.
В углу помещения открылась ещё одна неприметная дверь.
Меринов и секретарша прошли дальше, приостановились на галерее, опоясывающей центральный зал этажа со сложной многохоботной установкой в центре, сверкающей стеклом, хромированными деталями, золотыми гофрами и ослепительно белым фарфором ажурных конструкций. Это и был «Большой глушак», генератор пси-излучения, способный посылать зомбирующий луч в любую точку города и даже в другие города страны, а также «отсасывать» пси-энергию объектов, попавших под луч. По залу ходили люди в бежевого цвета халатах, но до галереи не долетал ни один звук: работала особая система защиты помещения, не позволявшая его прослушивать ни одному существующему аудиосканеру.
– А это что такое? – спросила Инна, завороженная зрелищем.
Марат Феликсович проследил направление руки спутницы, указывающей на устройство, похожее на ствол пушки, обмотанный фарфоровой спиралью.
– Осциллятор.
– Он стреляет?
– Он возбуждает особое поле, спин-торсионное.
– Зачем?
– Чтобы сформировать луч и фрустировать сознание любого человека.
– Он и меня может… фрустировать?
Меринов усмехнулся.
– Хочешь испытать?
Инна повела плечиком, покосилась на патрона.
– Лучше не надо.
За спиной Меринова появился мужчина в белом халате, с покатыми плечами борца. Голова у него была круглая и выбритая до зеркального блеска. Черные глаза под мощными мефистофельскими бровями смотрели с мрачной неприветливостью, будто он был недоволен прибытием гостей. Это и был руководитель лаборатории Меринова Симон Степчук.
– Всё готово, Марат Феликсович.
– Идёмте.
Они вернулись в операторскую, миновали ряд дверей и зашли в помещение с одним столом и терминалом компьютера «Марк III». У стола стояли всего два стула, напротив каждого свисали с необычной формы кронштейнов мозаично-ажурные шлемы для прямого подключения оператора к виртуальной операционной зоне компьютера.
Симон указал на стул с мягкой спинкой, подождал, пока руководитель проекта займёт место, сел рядом. Инна осталась стоять за спиной босса.
Симон натянул на голову шлем, кивнул соседу.
Маршал Сверхсистемы взялся за шлем, и в этот момент сверчком засвиристел мобильник. Звонил Столин:
– Марат Феликсович, Мелешко нашли.
– Что значит – нашли? – не понял Меринов.
– В парке Сокольники. Ничего не соображает, не разговаривает, состояние полной прострации. С ним был лейтенант Шнур, он утверждает, что на них напали какие-то седые старцы… и больше он ничего не помнит.
Лицо Меринова изменилось, пальцы руки, держащей трубку телефона, скрючились.
– Седые старцы?
– Так точно, хотя он их почти не помнит. Взяли Костю и Шнура внаглую, прямо в Думе, на служебном выходе.
– Внаглую… – Узкие губы Меринова побелели, глаза сузились. – Так работали только мои давние знакомцы… но они уже год как сошли со сцены…
– Кто?
– «Чистильщики».
– Какие чистильщики?
– Всё, Лёва, потом поговорим. Где они?
– Шнур на базе, с ним возится Вахтанг, Мелешко в больнице.
– Заседание началось?
– Как раз сейчас будут обсуждать законопроект.
– Уходи из зала.
– Слушаюсь, Марат Феликсович.
Меринов отключил телефон, повернул голову к Инне.
– После эксперимента немедленно займёшься Костей Мелешко и Шнуром. Есть подозрение, что на них вышли… мои злейшие друзья. Но если это они…
– Хорошо, Марат Феликсович.
– Заводи трактор, – кивнул Меринов Симону.
Над круглым столом монитора встал столб светящегося воздуха, превратился в прозрачный, «стеклянный», зеленоватый стакан диаметром в один метр.
С потолка на сидящих за столом людей опустилась многосегментная антенна в форме пирамиды.
Под пальцами Симона засветилась наклонная панель управления монитором, каждая ячейка которой служила сенсором включения определённых информационных файлов.
Очки шлема на голове Меринова посветлели, стали прозрачными, и целевые крестик и колечко на их стеклах как бы повисли в воздухе, повинуясь движениям глазных яблок оператора.
Внутри «стакана» – объёмной операционной зоны компьютера – возникла карта Москвы.
– Объект? – проклюнулся сквозь глухую вату наушников голос Симона.
– Госдума, – ответил коротко Марат Феликсович.
Карта Москвы, видимая как бы со спутника, изменила ориентацию, центр столицы скачком вырос в размерах, распался на здания, улицы и площади. Стали видны крыши новой гостиницы «Москва» с десятком разнокалиберных антенн и здания Государственной Думы на Красной Пресне, на месте стадиона «Асмарал», с ещё большим количеством антенн. Затем весь объём экрана занял светящийся зеленоватый скелет главного корпуса Думы.
– Координаты?
– Второй этаж, зал заседаний.
Симон, нисколько не озабоченный происходящим, шевельнул пальцами над виртуальной клавиатурой компьютера.
Алыми линиями обозначился контур зала заседаний на втором этаже Думы.
– Какой режим?
– Сначала подавление воли, потом «отсос».
– Мы ещё не включали машину в режим «отсоса».
– Вот и попробуем.
Воздух в комнате словно загустел, превратился в желе. Это включилась линия обратной связи с генератором излучения «Большого глушака». В душе Марата Феликсовича на мгновение шевельнулся страх: он вспомнил бой с Посвящёнными в Битцевском лесопарке. Тогда их силы были примерно равными, и Рыкову на всю жизнь запомнилось струнное гудение воздуха в потоке пси-выстрела, который заставил его отступить. Однако времена изменились, теперь он и сам мог повелевать природными полями и пси-излучением не хуже любого генератора. Но «Большой глушак» здорово увеличивал его возможности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});