Да ещё вопросы идиотские:
— Глеб Егорович, как занятия рукопашным боем отражаются на карьерном росте чиновников?
— Господин президент, рассматриваете ли вы новое поколение политиков в качестве ваших преемников, и где можно ознакомиться со списком кандидаток в ваши супруги? В качестве таковых вы видите лиц противоположного пола, или возможны варианты?
Последний вопрос заставил ностальгировать о благословенных временах, когда подобная тематика автоматически попадала под действие Уголовного Кодекса. Чуть ли не былинные времена, однако.
И ведь эти ушлые ублюдки ради вхождения во власть готовы запрыгнуть в постель… да что говорить, они ради власти мать родную в ломбард сдадут, если за неё предложат мягкое, тёплое и хлебное кресло под задницу.
— Дмитрий Павлович, — президент нажал кнопку селектора, — Дмитрий Павлович, ваш представитель от простого народа уже прибыл? Приглашайте.
— Он пока не появился, Глеб Егорович, — отозвался из приёмной секретарь. — До назначенного времени ещё восемь минут.
— Пунктуальность при встрече с президентом является проявлением неуважения, — рассердился Жеглов. — Приличные люди заранее…
Президент не договорил, так как справа от его стола вдруг вспыхнула зелёная искра, почти сразу же превратившаяся в светящийся изумрудным светом овал. Из него в кабинет шагнул высокий человек с холодным выражением на украшенном шрамами лице. За спиной гостя со звуком оборвавшейся басовой струны схлопнулся светящийся овал.
— Давайте не будем рассуждать о приличиях и приличных людях, — произнёс незнакомец. — Политика такая штука, что появление в ней приличного человека проходит по разряду фантастики. Я немного почитал фантастику, Глеб Егорович, и там… Впрочем, только что состоявшаяся встреча с подрастающим поколением должна была сказать за себя.
Президент, сбитый с толку способом появления неожиданного визитёра, не сразу нашёлся с ответом. Разве что выдал классическое:
— А вы кто?
Гость улыбнулся и представился:
— Волков Владимир Владимирович. Коммерсант. Негоциант. Меценат. Мне назначено.
Почему-то президенту показалось, что в простых словах гостя послышался лязг доспехов и звон шпор. А голос вообще похож на звук вытаскиваемого из ножен меча. Странные галлюцинации…
— Так вам назначено! — обрадовался Жеглов, привыкший решать большинство недоразумений с помощью обычной доброжелательности. — Вы по вопросу сельского хозяйства?
— Примерно так, — кивнул гость, разместившись в кресле напротив президента. — Я очень хозяйственный. Порой чрезмерно.
Несмотря на некоторую растерянность, вызванную необычным способом появления собеседника в кабинете, Жеглов быстро сориентировался:
— Я вижу, Владимир Владимирович, ваши интересы не ограничиваются повышением надоев бурёнок в деревнях Славельградской губернии и борьбой за урожай картофеля там же?
— Вы намекаете на портал? — улыбнулся гость.
— Это называется порталом? Интересная разработка, и военные наверняка заинтересовались бы ей. Уверен, что ваше изобретение способно преподнести немало сюрпризов нашему вероятному противнику. Или порталы работают только в кабинетах высшего руководства страны? А в других кабинетах?
Острую заинтересованность не удалось спрятать за иронией.
— Порталы работают везде, Глеб Егорович, — Волков внимательно посмотрел на президента. — Если хотите, я прямо сейчас покажу вам спальню английской королевы.
— Спасибо, не это лишнее, — отказался Жеглов. — Во-первых, я не страдаю вуайеризмом, а во-вторых, меня не интересуют прелести венценосной английской старушки. Вот если бы в кабинет главы МИ-6…
— Не проблема, — кивнул гость. — Там разнообразных подслушивающих устройств никак не меньше, чем у вас, и любое из них послужит маяком для открытия портала. Сделать?
— Подождите, — президент нервно подёрнул плечами. — В моём кабинете прослушка?
— А что такого? — Волков в преувеличенном удивлении округлил глаза. — В своё время император Ермий в год по десятку шпионов казнил, но это никак не уменьшило количество желающих выведать его секреты. Обычная практика.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Обычным вы называете прослушку или казни? — ухватился за слово президент.
— И то и другое.
— Да уж… — протянул Жеглов. — Последнее и нам бы не помешало. Но, боюсь, меня не поймут.
— Но народ одобрит?
— Если бы всё решал народ, у меня бы ни одного министра не осталось. Сидели бы в кабинетах набитые опилками чучелки.
— Зато чучелки взяток не берут.
— Вроде бы да, — согласился президент, — но… Простите, а кто такой император Ермий?
Волков печально, но как-то ненатурально вздохнул:
— Вот… величайшие из правителей уходят в историю, а в памяти народной от них не остаётся даже следов.
— В чью историю? — высказал осторожную догадку президент.
Гость пожал плечами и вытянул перед собой сложенные чашей ладони. На них тут же сформировался сыплющий искрами и потрескивающий плазменный шар, мгновение спустя рассыпавшийся на множество мелких шариков, тут же впитавшихся в стены, потолок и оконные стёкла. Три самых крупных с шипением исчезли в настольной лампе.
— А вот сейчас, когда вся прослушка в самом деле подавлена, можно переходить к предметному разговору, — прокомментировал свои действия Волков. — Извините, но я не стал принимать радикальные меры, поэтому все причастные останутся живы. Впрочем, если желаете…
Президент представил массовый падёж ни в чём не повинных рядовых исполнителей и помотал головой:
— С любопытными я потом сам разберусь. Вы только списочек составьте, если не затруднит.
— Нисколько не затруднит, — кивнул гость, и на президентском столе сам собой появился листок бумаги. — Я заранее предусмотрел, так как предвидел ваше любопытство.
— Колдовство, — пробормотал Жеглов, разглядывая неожиданный подарок.
— Обыкновенная магия, — поправил его гость. — Такая же точная наука, как остальные, а кое в чём даже более точная. Вот возьмём ту же метеорологию… ну шарлатанство же чистой воды! В любом приличном государстве за занятие таким мерзостным гаданием давно бы отправили на костёр! Вы удивительно терпимы, Глеб Егорович.
Президент не ответил. Он был занят размышлением об общей бедовости ситуации. Ну вот представьте сами — к вам заваливается неизвестный тип, использующий неизвестные технологии, и называет это магией. Причём ваш гость вовсе не выглядит сумасшедшим и предоставляет веские на первый взгляд доказательства своей правоты. Как вы отреагируете? Вот то-то и оно… И что делать?
— Я вижу, Глеб Егорович, тень сомнения на вашем лице, — Волков хлопнул в ладоши, и настольная лампа превратилась в здоровенного полосатого кота с наглой мордой и светящимися глазами. — Готов наглядными примерами… Да что рассуждать про теорию, давайте перейдём к практике. Упоминаемая ранее английская королева вас устроит?
Лондон. Личные апартаменты Её королевского Величество Виктории II.
Кто бы что ни говорил, а в жизни монаршей особы не так уж много радостей. Особенно в стране с конституционной монархией и многовековыми традициями — каждый шаг и каждый жест строго регламентированы, и даже для улыбок королевы существует определённый график. Этому — милостивый, но едва обозначенный изгиб губ. Тому — строгий оскал. Третьему — приличествующая ситуации мина на лице. А четвёртым вообще не стоит рассчитывать на что-то большее, чем простой наклон головы.
Но власть, какая-никакая, всё же есть. И немалая, если рассуждать теоретически. Королева могла объявить войну кому угодно, заключать мир после той же самой войны, смещать и назначать премьер-министров, имела право на помилование приговорённых к смертной казни, и ещё многое другое. Но именно теоретически, так как на практике всего этого давным-давно не случалось, даже последнего. Демократическое сообщество, видите ли, не одобряет вмешательство монарха в высокую политику.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Конечно же, огромное состояние в руках королевской семьи позволяло играть значительную партию в мировом концерте, но являлось инструментом опосредованного воздействия, тогда как лёгкая тоска по былым временам требовала неограниченной власти с выставлением отрубленных голов политических противников на Тауэрском мосту. Да мало ли найдётся в Лондоне мест, достойных такого украшения? Ведь не только одними мостами славится бывшая столица империи, над которой никогда не заходит солнце.