и невозмутимостью?
– Я терпелив,– ровно ответил Сципион, при этом Квинт даже не удостоился ответного взгляда.
– Пока будешь сидеть на попе и терпеть, Вероничка сама в руки не прыгнет. Знаешь, какая она на вкус? М-м-м!..
В мгновение они вскочили на ноги и встали в проходе между креслами.
Больше всего неспящие сейчас напоминали боксеров перед поединком, когда те стоят и сверлят друг друга взглядами.
Скривившись, я страдальчески закатила глаза.
Атмосфера в салоне самолета накалилась, резко завоняло тухлым тестостероном…
Надо это срочно прекратить, но, как же неохота! Кто бы знал, как они мне надоели!..
– Во время путешествия настоятельно прошу воздержаться от ссор! – твердо сказала я, охлаждая горячие головы.
– Особенно это касается тебя! – я невежливо ткнула пальцем в сторону Квинта. На что этот поганец только изобразил невинную улыбку.
Из бумажного стаканчика, который я держала в руке, выплыл сгусток воды и слевитировал прямо в руки Квинта. Этот позер мгновенно слепил из него тонкое кольцо, и, заморозив, поднял над головой. Получилось что-то вроде ледяного ангельского нимба.
Н-да… Более диссонирующих друг с другом образов, чем крылатый посланник небес и Квинт, найти сложно…
Тяжело вздохнув, решительно раскрыла книгу, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Эту книгу я взяла специально, чтобы скоротать время. Слава Создателю, остаток полета прошел спокойно, и мне даже удалось ее дочитать.
– Через пять кругов начинаем снижение,– объявил Руф, выходя из двери, ведущей в кабину пилота.
Я послушно пристегнулась, выглядывая в пока еще затянутый белесой мутью облаков иллюминатор.
Надо же! Совсем скоро я своими глазами увижу самое загадочное государство в мире!
С тех пор, как Лихтайн открылся миру, в мир людей хлынули тысячи неспящих. Они путешествовали, работали, учились, торговали, вели бизнес, но практически никогда не жили подолгу, вскоре возвращаясь на родину. В само же закрытое королевство можно было попасть только с согласием пойти перерождение, и никак иначе. Многие государства тогда разрешили своим гражданам выбирать, становиться ли им неспящими или нет. Законы на этот счет везде были разными. Где-то уехать в Лихтайн разрешалось только неизлечимо больным, где-то только по достижению определенного возраста…
Как-то я слышала, что если подсчитать, хотя бы примерно, сколько людей уехали в Лихтайн за все это время, то получалась какая-то астрономическое число. Достаточное, чтобы телами этих людей, сложенными в гигантскую поленницу, выстроить башню высотой до поверхности нашей Луны.
Как они все помещались на крошечном островке земли, оставалось тайной за семью печатями.
Народ, конечно же, наплодил по этому поводу кучу гипотез, страшилок и небылиц. Кто-то уверял, что всех кандидатов на перерождение просто съедают, кто-то, что все они попадают на фермы по производству якобы искусственной крови.
Но вот нестыковочка – практически все, кто уезжал в Лихтайн, через столетие, отпущенное человеку на то, чтобы освоиться в роли неспящего, возвращались домой, навестить родные места. Ностальгия, и все такое прочее. И все они были весьма довольными жизнью бессмертными.
Совсем скоро я узнаю всю правду.
С другой стороны, если живых людей в Лихтайн пускали только в один конец, означает ли это, что Изабелла считает вопрос о моем перерождении уже решенным?
Вроде как, я и сама уже почти согласилась на этот шаг, но все равно эта мысль была мне неприятна…
Посмотрим, что ждет меня там. Загадывать наперед и изводить себя заранее бессмысленно.
Сидящий впереди Квинт развернулся в своем кресле, и, приподнявшись над изголовьем, насмешливо посмотрел на меня.
– Что? – не выдержав паузы, спросила я у него через пару кругов (минут) этих «гляделок».
– Хочу увидеть выражение твоего лица, когда ты увидишь это,– ухмыляясь, сказал Квинт.
– Увижу что? – недоуменно переспросила я.
Вместо ответа он кивнул на иллюминатор, в котором уже показалось…
Пораженно выдохнув, я приникла к стеклу.
Невероятно! Просто глазам не верю!
Квинт засмеялся, но я едва заметила это, жадно рассматривая футуристический пейзаж за бортом самолета… Как-то так я и представляла себе город из далекого будущего.
Насколько хватало глаз, под нами проплывали сверкающие серебром высотные здания многоярусные аэро-трассы между ними. Летающие аппараты на высокой скорости скользили по ним, мелькая вспышками сигнальных огней.
Что это? Как это? Если технологии неспящих так опережают человеческие, почему же они до сих пор не поработили смертных? Зачем ведут дипломатические переговоры? И зачем вся эта таинственность?
Не понимаю! Ничего не понимаю!
Самолет плавно опустился, втягивая крылья, и вливаясь в один из транспортных потоков.
Закончилось наше путешествие плавной и очень мягкой вертикальной посадкой на вершине одного из небоскребов.
Все еще оглушенная нереальностью происходящего, я ступила на землю Лихтайна. А точнее, на мягко пружинящую бордовую дорожку из неизвестного мне материала, которая вела от трапа самолета до гостеприимно открывшихся перед нами стеклянных дверей.
– Это гостиница для приезжих,– пояснил Руф специально для меня.
Механически я кивнула ему в ответ. Одним вопросом стало меньше, но без ответа остались еще тысячи и тысячи.
Мы вошли в просторный холл. По виду все здесь мало отличалось от роскошных и дорогих гостиниц мира людей. Диванчики, кресла, стойки с регистраторами… К последним мы и отправились.
– Квинт! – вдруг взвизгнула девица с противоположного конца зала.
Стремительно преодолев разделявшее их расстояние, красотка повисла у него на шее.
И почему я не удивлена?
Равнодушно отвернувшись от этой сладкой парочки, я уже в компании двух охранников продолжила свой путь к стойке.
Парни, к слову, едва наш самолет сел, преобразились в профессиональных телохранителей. Я бы впечатлилась, если бы Квинт не смазал общей картины. Впрочем, все как всегда…
При одном взгляде на неспящего за стойкой, все посторонние мысли сразу выветрились из моей головы. Я уставилась на него во все глаза.
Такого мне видеть еще не приходилось! Мало того, что это был скелет, правда, покрытый серебряно-черным блестящим покрытием, так это еще и был скелет не взрослого, а ребенка. Лет трех, не больше.
– Предъявите документы,– прозвучало из динамика на его позвоночнике в районе шеи.
Наверняка, это было очень невежливо, но я ничего не могла с собой поделать, все смотрела и смотрела во все глаза на это чудо, и не могла отвести глаза…
Даже клавиатура, с помощью которой он (или она?) вводил в систему наши данные из документов, была миниатюрной с крошечными кнопочками. Заворожено я смотрела, как маленькие пальчики с фантастической скоростью мелькают над ней.
С вводом данных было покончено очень быстро, и малыш замер. Видимо, надо было немного подождать…
– Какая мерзость! – проворчал скелет спустя круг.
Я поначалу смутилась, подумав, что он имеет в виду то, как пристально