Читать интересную книгу Брачный контракт кентавра - Дарья Донцова

Увидав меня, собаки обрадовались. Я открыла дверь в сад, выгнала псов погулять и крикнула им вслед:

– Эй, девочки и мальчик, как только совершите делишки, не вздумайте возвращаться в дом с немытыми лапами! Ждите меня на веранде. Оставлю дверь открытой, пусть дом проветрится.

Радостно лая, псы вылетели на участок, а я, не заглянув в гостиную, галопом проскакала по лестнице в спальню к Лизе и включила компьютер. Да, Рыбакова очень ответственный человек – письмо с вложенными файлами уже поджидало меня.

Вынуждена признаться: я – компьютерный идиот, необучаемая единица. И читать текст с экрана не люблю – сразу начинают болеть глаза. Путем долгих наставлений Лиза сумела вбить в мою голову кое-какие навыки, и теперь я ощущаю себя почти хакером. Правда, иногда забываю последовательность действий, поэтому Лиза написала для меня подробную инструкцию и приклеила ее на видном месте.

Я потерла руки, глядя на экран, мерцавший голубым светом. Меня охватила радость: первый этап пройден благополучно. Что там дальше? Где руководство, дотошно составленное Лизой? Ага, вот оно. «Нажми на значок „Интернет“.

Я начала изучать «рабочий стол». Там куча «иконок», ни на одной нет нужного слова. Внезапно я стукнула себя ладонью по лбу. Надо искать букву «е» в кружочке! Абсолютно, на мой взгляд, нелогично обозначать ею слово, которое начинается на «и», но раз уж так повелось, не стоит спорить.

Я щелкнула мышкой, монитор моргнул и продемонстрировал картинку: большая обезьяна сидит на ветке, в одной лапе у нее бокал шампанского, в другой толстая пачка купюр. Но это не Интернет, а фотоальбом! «Лампа, сосредоточься!» – приказала я себе.

Примерно через полчаса, когда из принтера с мягким шуршанием стали выползать листы с напечатанным текстом, я раздулась от гордости. Я гений! Мало найдется на свете людей, которые способны столь же легко справиться с невероятно трудной задачей распечатывания писем! Ну, начнем читать…

Следующий час ушел на изучение справок. В конце концов я отложила листочки. Федор Сергеевич и Вета были стопроцентно добропорядочными гражданами. Но в их биографиях было два странных обстоятельства. Первое. По официальной версии, Миша не являлся сыном профессора, Федор усыновил мальчика сразу после второй женитьбы. В момент бракосочетания отца и мачехи девочка была слишком мала, и Федор, наверное не желая, чтобы Миша ощущал себя в новой семье неловко, решил предоставить ему равные права с дочкой, лишил ее возможности кричать в гневе: «Это мой папа, я здесь главная!» Федор знал, что Татьяна не его дочь, и не хотел, чтобы у девочки было преимущество перед малышом. С другой стороны, профессор уверял меня в том, что он отец Миши. Может, это правда? Когда любовница родила ребенка, Привалов еще был женат, его жена тихо угасала, вот Федор и не записал сына на себя, усыновил Мишу позже.

Мне стало понятно, отчего Танечка верила, что бог считает ее плохой. Мама пару раз воскликнула в присутствии малышки: «Святой отец тебя не любит!» Но сочетание «святой отец» не есть синоним слова «Господь», так верующие часто называют священников. Ирина, мечтавшая выйти замуж за отца Иоанна, говорила то, что думала, – батюшка не испытывает к своему ребенку родственных чувств. А Таня поняла ее по-своему.

Но если и Таня, и Миша были не родными детьми Привалова, то почему он откровенно не любил девочку и замечательно относился к мальчику? Может, дело в матерях? На Ирине Федора заставили жениться родители, любовью в первом браке Привалова и не пахло, а Вету он выбрал сам.

По какой причине старшие Приваловы настояли на свадьбе сына и Ирины? Неужели Федор не рассказал им правды? А если нет, то почему? Вот уж всем вопросам вопрос!

Я потерла виски. Не стоит слишком глубоко лезть в чужую жизнь, будем считать, что оба ребенка Привалова приемные, это дети его жен. С Иветтой Федор жил не один год, вероятно, он был счастлив, поэтому любил Мишу как родного.

Я уставилась в документы. А вот вам еще одна странность! Продав дом в Мопсине, Приваловы приобрели небольшую квартиру в Москве, в Кунцеве, и зажили там. А через несколько лет перебрались в квартиру Валентины Михайловны, матери Федора. С одной стороны, ничего особенного тут нет: вероятно, после смерти мужа мать плохо себя чувствовала, ей требовался уход, вот Федор и решил взвалить на свои плечи заботу о ней. Вернее, он посадил Валентину Михайловну на шею Веты. Весьма распространенное мужское поведение: любить маму и предоставить жене уход за ней. Что ж, квартира у Приваловой-старшей огромная, лучше жить на немереных метрах, чем в скромной двушке.

Но вот новый поворот: Валентина Михайловна, оказывается, жива до сих пор и проводит остаток дней… в доме престарелых. А за несколько лет до переезда в приют пожилая дама сбежала от сына. Однако интересная складывается картина: Приваловы перебрались в родительские апартаменты, потом Вета умерла, а Валентина Михайловна уехала в Кунцево, в старую квартиру сына. Похоже на сказку: «Была у зайчика избушка лубяная, а у лисички ледяная…» Помните, как дальше там разворачивались события? Лиса сначала попросилась к наивному косому на постой, а затем выгнала его на улицу.

И что мне дает эта информация? А ничего. Сотни людей хотят жить спокойно и сдают родителей в интернаты. Валентине Михайловне стукнуло восемьдесят, вероятно, она очень больна, требует постоянного ухода, а Веты больше нет, нанимать сиделку дорого, да и посторонний человек в доме раздражает. Конечно, факт избавления от матери характеризует профессора не с лучшей стороны, но я не знаю подробностей. Может, Валентина Михайловна превратилась с течением времени в сумасшедшую? Разные бывают обстоятельства. В общем, ничего особо порочащего в биографии Привалова нет. Ну не считать же преступлением то, что в юности он бросил художественное училище, а потом взялся за ум и поступил в другой институт? Подумаешь, забыл об искусстве, увлекся естественными науками…

Отложив первую порцию листочков в сторону, я стала изучать бумаги Татьяны Приваловой. Ничего компрометирующего о ней соседи во время следствия не сообщили, несли ерунду о помятых цветах в саду и громком смехе по вечерам. Школьные учителя тоже высказывались о ней скорее положительно. «Аккуратная, старательная, работает неровно, добрая, честная» – это характеристика русички. «Не очень усидчива, часто не выполняет домашние задания, на уроках ничего не делает, но сидит тихо, другим не мешает, всегда помогает убрать кабинет» – таков вердикт математика. Одна классная руководительница, Варвара Михайловна Осипова, вылила на голову бывшей ученицы ведро помоев: «Грубиянка с задатками проститутки, неуправляема в гневе, абсолютно не воспитанна, способна на любой поступок, чтобы получить желаемое, корыстна. Стопроцентная убийца! Я запретила своей дочери Ларисе дружить с Татьяной и Стефой Ловиткиной. Обе девочки явно с психическими отклонениями. Они убили кошку, я почти застала их на месте преступления. Мать Ловиткиной отправила дочь к родственнице в город, а Привалова осталась в деревне и вовсю развернулась. Она двулична, умеет притворяться, может произвести хорошее впечатление. Но меня обмануть не сумела. Я не удивлена, что Татьяна убила брата, ее следует надолго изолировать от общества».

Глава 18

Первым моим порывом было кинуться к соседке, Диане Ловиткиной, и забросать ее вопросами. Ноги сами собой побежали вниз по лестнице, но, когда рука уже толкала дверь, включился мозг, и я остановилась.

Наши отношения с Ловиткиной можно назвать дружескими, мы многократно пили вместе чай, болтая о всякой ерунде. Я всегда считала соседей бездетными, в их особняке нет никакого намека на наличие ребенка. В доме отсутствуют соответствующие фотографии, соседка ни разу не сказала: «Когда моя девочка пошла в первый раз…» или: «Мы часто ездили с дочкой отдыхать на море…»

Я была абсолютно уверена: Диана никогда не рожала, роль любимого сыночка у них исполняет мопс Тихон. А теперь оказывается, что у нее есть дочь Стефания, близкая подруга Татьяны.

Постояв пару минут в раздумье, я вышла из дома и побежала к Тамаре Макеевой.

– Гадать явилась? – без всякого удивления поинтересовалась грязнуля, увидев меня на пороге.

– Совета хочу попросить, – потупилась я. – Живу тут недавно, успела подружиться только с Дианой. Вы ее знаете?

– Ловиткину? – засмеялась Макеева. – Всерьез спрашиваешь или шутишь? Я в Мопсине всю жизнь, и Диана здесь с рождения.

– У нее есть дочь? – напрямую рубанула я.

Тамара хмыкнула:

– А тебе зачем?

– Глупо получилось… – я изобразила смущение. – Пили вместе чай, разговор зашел об истории, перекинулся на книги, школьные учебники, плохих учителей… Я и сказала: «Сплю и вижу, как Кирюша с Лизаветой аттестат получают. Хорошо, что ты никогда не имела дела с российской системой образования. Без детей плохо, но как подумаю про десять лет, отданные походам в школу к Кирюшке и Лизе, то начинаю завидовать тем, кто не имеет родительского опыта». Я не подумала о реакции Дианы, была бестактна. А она повела себя странно, вскочила и прошептала: «Откуда ты знаешь, что у меня дочери нет?» – и выбежала из комнаты.