ненавидящая всю мою семью? Чёрт возьми, да. Но также я помогу раскрыть убийство моего дедушки, а сейчас я больше всего на свете хочу поймать того, кто лишил его жизни. Надеюсь, я смогу помочь оправдать его имя, потому что, что бы там ни говорили, я знаю, что мой дедушка украл этот кинжал по уважительной причине.
Я лишь надеюсь, что смогу понять почему, прежде чем кто-нибудь узнает, что он у меня.
Глава 17
Все похороны Пророков проходят в Городе Кристалл. Основным способом перемещения в город является сам Пророк, который, по сути, засасывает вас в хрустальный шар. Это очень странное ощущение: будто все конечности отделяются от тела, ты летишь по кажущемуся бесконечным туннелю, пока, наконец, не оказываешься в огромной хрустальной пещере, которая сверкает и переливается от куполообразного потолка до стеклянного пола.
Когда дедушка привозил меня сюда, к моменту приземления на моём лице всегда появлялась улыбка, в основном потому, что это напоминает катание на сломанной карусели. Сегодня я чуть не разрыдалась от знакомых воспоминаний. Однако держу свои эмоции под контролем, пока вместе с родителями иду к Стеклянному морю сущностей, которое вскоре станет последним пристанищем моего дедушки.
На похороны почти никто не пришел, кроме моей семьи, семьи Джейса, моей бабушки и нескольких Пророков. Даже Эллиота — Предсказателя примерно моего возраста, которого дедушка взял под своё крыло и обучил, — нет.
Джейс отказывается смотреть мне в глаза, когда мы приближаемся к морю, не отрывая взгляда от своих ног. Я подумываю о том, чтобы подойти и заговорить с ним, может, он проговорится и даст мне несколько подсказок о том, что с ним происходит, но решаю, что сейчас не самое подходящее время.
— Где все? — спрашиваю маму, оглядывая небольшую толпу, стоящую полукругом вокруг кварцевого берега.
Фиалковые глаза моей мамы смотрят на серебристое море, простирающееся перед нами.
— Некоторые посчитали, что приезд сюда… выражение почтения ему… не в их интересах, учитывая… — она прикрывает рот рукой, сдерживая рыдания.
Я обнимаю её, пытаясь успокоить, пока мой отец не подходит и не притягивает её к себе. Он проводит рукой по её спине, говоря:
— Всё будет хорошо, милая. Просто дыши, ладно?
— Это так несправедливо, — хрипло шепчет она. — Он неплохой человек, каждый, кто с ним встречался хотя бы раз, должен это знать.
— В глубине души все знают, — пытается успокоить её папа. — Люди просто погрязли в драме и сплетнях.
Она прижимается щекой к груди отца.
— Не может быть, чтобы он украл этот кинжал… мне бы хотелось доказать это.
— Мы справимся, — клянётся отец.
— Как ты сохраняешь спокойствие, милая? — бабушка появляется рядом со мной и грустно улыбается.
— Разве не я должна задавать тебе этот вопрос? — спрашиваю я, замечая её измученный вид.
Она проводит большим пальцем под покрасневшими глазами, прежде чем заправить несколько прядей своих длинных седых волос за ухо.
— Я в полном порядке. — В её глазах вспыхивает ярость. — Я должна. Опускать руки — это не выход.
— Бабушка, никто не будет думать о тебе хуже, если ты заплачешь.
Её взгляд скользит по мне.
— Может, тебе стоит последовать собственному совету?
— Я плакала. — Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть на морскую рябь. — В одиночестве.
— Какое совпадение. Я тоже. — Её тон подразумевает, что я говорю неправду.
Я вздыхаю.
— Я хочу оставаться сильной ради мамы. Ей не нужно видеть, как я разваливаюсь на части… Она и так с трудом держится.
— Мы с тобой так похожи, что иногда это пугает. — Моя бабушка притягивает меня к себе, чтобы обнять, и, поскольку я примерно на шесть дюймов выше её, мне приходится немного наклониться, чтобы обнять её в ответ. — Может, после похорон мы сможем сесть и поплакать вместе.
— Звучит немного странно, — говорю я беззаботным тоном, стараясь держаться как можно бодрее, — но я согласна.
Она смеётся, не отрывая взгляда от моря.
— Только ты могла заставить меня смеяться в такой момент.
Я собираюсь сказать, что училась у лучших, когда в толпе воцаряется тишина. Несколько мгновений спустя сквозь толпу проталкивается шеренга Провидцев, одетых в свои церемониальные одежды — серебристые длинные плащи до пола. Их предводитель ведёт всех к берегу, сжимая в пальцах светящийся лавандовый шар, оттенок которого поразительно напоминает цвет моих глаз и глаз моего дедушки.
Я поджимаю губы, зная, что внутри шара находится сущность моего дедушки, его сила предвидения и всё то, что делало его таким хорошим и добросердечным человеком, каким он был. Шар будет помещён в воду, и его сила, по сути, будет передана морю вместе с остальными умершими Пророками.
Никто не произносит ни слова, пока самый главный Пророк приседает на корточки и опускает шар в воду. Вместо того, чтобы пойти на дно, как ожидалось, шар плывёт, покачиваясь на волнах, пока свет внутри не угасает.
Исчез. Совсем как мой дедушка.
Клянусь Богом, я слышу, как мой дедушка шепчет: я всё ещё здесь. Но это может быть ветер или слабая надежда во мне, что каким-то образом он всё ещё рядом.
Пожалуйста, не уходи.
Душераздирающий всхлип эхом разносится по пещере, и в это же время толпа ахает. Мне требуется секунда, чтобы осознать, что рыдание исходило от меня.
Горячие слёзы текут по моим щекам, когда я падаю на колени.
Бабушка опускается на землю рядом со мной, обхватывая меня руками.
— Всё будет хорошо, — шепчет она сквозь слёзы. — Так и должно быть. Однажды всё вернется на круги своя. Этого бы хотел твой дедушка.
Я качаю головой, но только для того, чтобы успокоить её. В глубине души понимаю, что наша жизнь уже никогда не будет прежней. Слишком многое изменилось.
И будет только хуже, — звучит в голове голос моего дедушки.
Я напрягаюсь в объятиях бабушки, но она, кажется, не замечает, продолжая разваливаться на части в моих объятиях.
— Всё пропало, — задыхается она. — Шар потух… этого не должно было случиться…
Я отстраняюсь и