… Когда народ схлынул, Женька осторожно выскользнула из-за колонны, за которой пряталась непонятно от кого. От любопытных глаз, которые могли бы неожиданно заметить ее и помешать сделать то, что она наметила. От прохожих, которые — от праздного безделья или по любой другой причине, какая разница! — легко разрушат ее маленькое коварство… Это будет единственный подобный случай в ее практике, она никогда не совершала таких откровенно неправильных поступков, и она обязательно отчитает себя за плохое поведение, но — потом, когда дело будет сделано. Потому что сейчас ей ничего на свете не надо, кроме одной вещи… И пусть катится к черту все, что вокруг, ей все равно, что станется с миром, но она получит то, что ей нужно!!!
С черного хода, смеясь и болтая, выбежала стайка девчонок, следом вышел седоусый мужчина и, что-то крикнув вслед компании, с шумом запер дверь. Подождав для приличия, еще минут пять, Женька решилась — все, театр закрылся на ночь, можно действовать.
Перехватив поудобней заранее подобранный в парке булыжник, она быстро подбежала к застекленным стендам и остановилась возле одного из них. Только бы у них тут не было встроенной сигнализации! Вряд ли ей удастся с первого раза разбить стекло, и если от ее удара взвоет сирена, ей придется бросить начатое и бежать со всех ног, и это будет ужасно обидно… Присмотревшись к стеклу повнимательнее, Женька хмыкнула: нет, сигнализации можно не опасаться, вон, сколько трещинок, можно даже не бить стекло камнем, достаточно будет просто подцепить острым краешком одну из трещин и расшатать ее, чтобы стеклянные кусочки сами вывалились из рамы.
В течение десяти минут Женька, озираясь, расковыривала стекло — сначала камнем, но дело шло плохо, камень никак не желал пролазить в узкую щель между стеклом и деревянным стендом, все время соскальзывал и больно бил Женьку по пальцам. Но потом она догадалась достать из сумочки пилку для ногтей, и процесс пошел быстрее и с большим успехом. В конце концов, изнервничавшись, она добилась своего — стекло, неожиданно громко зазвенев в тишине, упало Женьке под ноги.
Что было потом, девушка вспоминает с трудом: откуда-то из-за угла вывернула компания подростков, кажется, ее заметили, хотя точно утверждать она не может. Но все-таки она бежала, и это было так страшно, как в ночном кошмаре. Ей казалось, что ее преследуют, и она летела не оглядываясь, ее каблуки бешено стучали в такт ее сердцу, а сердце при каждом прыжке взлетало все выше и выше, и когда Женька, наконец, остановилась, оно яичницей стекло по ее ребрам и наполнило ее до краев…
Но все это пустяки, и бег по темным неровным улицам города, и прохожие, шарахающиеся от нее в разные стороны, и даже злополучный осколок, на который она наступила, заметно поцарапав черный носок туфли… Главное — она сделала то, что ей было нужно!
Остановившись под золотым фонарем, Женька несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, и только после этого развернула помятый свиток, который все время сжимала в руке, ощупывая пальцами, поглаживая гладкую бумагу и страшно боясь потерять то, что только что преступно обрела. Фонарь несколько раз мигнул, и фигура, изображенная на листке, внезапно ожила и двинулась вверх, словно у летящего человека вдруг появились крылья, и его полет получил свое логическое обоснование…
Улыбаясь, Женька еще раз взглянула на снимок и, разгладив, спрятала его в сумку. На самом деле, она не так уж неправа, вызволив Игоря Ворона из его стеклянно-деревянной темницы. Еще десять дней, и театральный сезон закончится, все афиши уберут и ни следа от них не останется, и кто тогда вспомнит про полет Ворона? За океаном другое небо, там его еще не раз поймают в объектив, и может быть, другие зрители так же, как она, замрут, глядя на его стремительное тело… Но у нее-то самой больше не будет Ворона, это несправедливо, и разбитое стекло — это ее вызов ужасному миру, отбирающему у нее ее сокровище!
А теперь, хочет Ворон того или нет, но его полет продолжится в ее доме, над ее кроватью, в ее жизни. И никто не помешает ей смотреть на него бесчисленное количество раз, как четки, перебирая в уме воспоминания о нем танцующем, смеющемся, ясноглазом и пропадающем из виду, смотреть до тех пор, пока ей не покажется, что никакого Игоря Ворона нет на свете и что, она сама его придумала.
— Мама, я ничего не понимаю, Трофим?.. Трофим был здесь, он приехал? — Женька помотала головой и уткнулась лбом в колени. Кровать жалобно пискнула, когда Марина Сергеевна присела рядом с дочерью, растерянно теребя браслет на левом запястье. — Мама, я не могу понять…
Похитив снимок, Женька пребывала в приподнятом настроении все то время, пока шла от Проспекта к бабке, и потом, когда вдруг на полпути передумала и свернула к Бахметьевской. Ей внезапно захотелось срочно, сегодня, прямо сейчас повесить фотографию Ворона в своей комнате… Вчера уехали последние гости, поэтому комната встретит ее знакомой тишиной и любимыми с детства картинками… Бельмондо, щенки московской сторожевой, простреленный апельсин, кадры из разных фильмов… И где-то рядом с симпатичным французом из «Бездны» теперь будет красоваться ее Ворон, и она сможет любоваться им и лежа на кровати, и сидя за письменным столом, и даже копаясь в одежном шкафу!
А вот теперь она сидит на небрежно заправленной постели, обхватив руками, колени и прижавшись к ним лицом, и мерзнет, мерзнет, мерзнет… Неправда, что на дворе лето, просто не может быть, чтобы ей было так холодно в июне!..
— Жень, я сама ужасно удивилась. Звонок, открываю дверь — а на пороге Трофим, мрачный такой, даже не улыбнулся мне. И на расспросы как-то так вяло отвечает, просто заходит — я, мол, вещи хочу забрать. Я думала, что вы куда-то переезжаете, говорю, что ты, наверное, сама должна собрать вещи, ты же лучше, чем я, знаешь, что тебе нужно… А он говорит — нет, я только свои заберу. Жень, что происходит?
Что может произойти в жизни человека? Ничего. Все. Женька оторвала лицо от коленок и взглянула в окно. Странно, Трофим уже в городе, а она почему-то не почувствовала его присутствия… а должна была? Он уже какое-то время ходит по тем же мостовым, что и она, под теми же желтыми фонарями, и витрины, вывески, деревья — такие же, и воздухом они дышат одинаковым! Но почему же, если он так близко, она не ощущает его рядом? Как будто Трофим все еще на Украине, и она ждет его и обязательно дождется, и неправда, что он был сегодня тут и забрал свои вещи. Мама просто перепутала — приходил кто-то другой. Потому что это не мог быть Трофим, ее мужчина!
— Женя, вы поссорились? — Марина Сергеевна обеспокоенно взглянула на дочку и торопливо встала. Если не хочешь, я, конечно, не буду тебя расспрашивать. Но я все-таки твоя мать, я волнуюсь за тебя! И я должна знать, что происходит в твоей жизни. Скажи мне правду!..