разыгравшееся воображение, но у нее не вышло. Чувство было таким тяжелым, давящим и липким, что она зажгла ночник и смотрела в угол комнаты до самого рассвета. И только тогда забылась недолгим сном.
Днем все показалось ерундой, и Кира забыла. Но следующей же ночью все повторилось. И тогда же со стороны кухни раздался первый щелчок. Звук, будто тарелка стукнулась о другую.
Кира сходила и проверила – все было на своих местах, даже винные пятна, которые она так и не оттерла.
Следующей ночью она проснулась от звука разбившейся посуды. Идти по темному коридору проверять она не стала. Тогда же вернулся страх. Первобытный, животный, панический.
По ночам он заглушил даже боль.
Неделю спустя Кира уже не могла спать. За дверью своей комнаты она слышала явственные шаги чего-то большого и громоздкого, посуда на кухне ожила – звенела, трескалась, билась.
Когда под утро запертая дверь затряслась, Кира заорала.
Все прекратилось, кроме мерзкого ощущения чьего-то взгляда.
С утра она набрала единственный номер, который мог ей помочь.
Гудки тянулись целую вечность, и она успела испугаться, что трубку так и не поднимут.
– Ты зачастила мне звонить, Бэмби. Это не к добру. – Голос дилера как обычно был холоден и отстранен, и даже иронии в нем не скользнуло.
Будто и не было той ночи, когда он приезжал к ней домой с бутылкой виски. Может, ей это приснилось? Кире казалось, что она в очередной раз терпит поражение в игре, правил которой все еще не знает.
Но страх перед следующей ночью пересилил все.
– Мне нужна помощь, – сквозь зубы прошептала она, перешагнув через себя.
– С этим у нас не складывается. Я не заключу с тобой сделки.
– Не сделка. Ты говорил, что ведьмы существуют, что есть больше, чем я вижу. Но я не знаю ничего об этом мире… – Собственное бессилие рухнуло на плечи новым камнем, и Кира чуть не всхлипнула. – У меня дома что-то завелось… Я не знаю, что и как с ним бороться. Подскажи. – Она сделала паузу и титаническим усилием воли последнее слово выговорила четко и спокойно: – Пожалуйста.
– Что завелось?
– Оно ломится в двери.
Дилер взял паузу, показавшуюся ей вечностью в аду.
– У меня есть знакомая экзорцистка, я скажу ей твой адрес. Жди сегодня, – вызов оборвался. Послышалась ли ей тревога в голосе Криса, или после бессонных ночей она сама себя накручивает?
Кира сидела на кровати, укутавшись толстым ватным одеялом, и боялась выйти из комнаты. Одеяло, в котором она в детстве пряталась от монстров и теней в углах комнаты, такое знакомое и теплое, больше не спасало. Что, если тени всегда были чем-то большим?
Она посмотрела в угол комнаты, куда не добивал свет из окна, и вздрогнула. Воспаленное сознание уже не принимало старую действительность, а новая была столь пугающей и непонятной, что знакомиться с ней не хотелось.
Так она и просидела еще два часа, пока звонок в дверь не заставил подняться.
Кира с опаской глянула в окно – на Город уже опускались сумерки, темные углы расползались. Она не знала, когда начиналось «время монстров», но ждать и бояться в одиночестве было слишком невыносимо. Включив фонарик на телефоне, она несколько раз шумно выдохнула и ринулась к двери.
Собственная квартира, в которой она выросла, в которой еще несколько дней назад сама мечтала о непроходящей тьме, казалась совершенно чужой. По пути она наткнулась на что-то твердое под ногами, споткнулась и только чудом не рухнула на пол. Воображение уже рисовало страшные картины того, что могло схватить за ногу, и еще хуже – что могло ждать ее на полу.
Несколько ударов сердца спустя она вылетела в прихожую и зажгла свет. Тени отпрянули, но вернулось давящее ощущение присутствия. Трясущимися руками она повернула замок и распахнула дверь.
На пороге стояла девушка, едва ли старше ее самой. Белоснежные волосы беспорядочной копной спускались по черному плащу, под стать им светлые глаза разглядывали ее со смесью неприязни и любопытства, свойственной замкнутым подросткам. Она могла бы быть красивой, если бы не безобразный шрам, пересекавший правую половину лица.
Кира не хотела себе признаться, что острый укол разочарования прошил ее внутри. Неужели она верила, что дьявол в «Луи Виттоне» явится сам? В ее доме и так слишком много чертовщины в последние дни.
– Привет, – довольно бодро, несмотря на колкий взгляд, поздоровалась гостья. – Я войду?
– Конечно. – Кира неловко улыбнулась своей заминке и впустила ее внутрь. Высокие тяжелые сапоги с шипами на шнуровке громко застучали по старому паркету.
– Аврора, – коротко бросила девушка, оглядываясь так, будто по всей квартире не царила темнота.
– А я Кира.
– Знаю, Крис сказал.
«Интересно, что он сказал еще», – подумала Кира, но вслух спрашивать не стала. Крис и весь этот мир, открывающийся перед ней, отзывались болью. Сегодня к ней добавилась легкая обида, но на общем фоне это чувство терялось.
– Сейчас зажгу свет, – скорее себе, чем гостье, пообещала Кира. Но девушка поймала ее за руку.
– Оставь пока, мне так будет легче работать.
«А мне будет легче одуреть…»
– Ну, рассказывай, Кира, как тут живется? – Аврора, наконец, закончила свой осмотр, напоследок задержав взгляд на ближайшем углу, казавшимся особенно черным, и включила свет. – Сколько тут человек живет, как? Это правда важно, – последнее она добавила с легкой улыбкой. Прядь волос легла на лицо и укрыла шрам, поэтому улыбка вышла вполне милой.
Значит, Крис рассказал не так много.
– Я одна живу, бабушка умерла полторы недели назад…
– Думаешь, она? – В голосе не скользнуло сочувствия, и Кира была за это благодарна. – Нет, не мертвечина, это точно. Я бы сказала, что твой сосед никогда и не жил.
– Ты… видишь кого-то?
– Сейчас скорее чувствую. – Они стояли в освещенной прихожей, со всех сторон которой подкрадывалась чернота, и деловой тон Авроры снова заставлял думать, что происходящее – странный, несуразный сон.
Аврора достала из кармана связку амулетов и пристально вгляделась. Потом выудила небольшой латунный кружочек с выбитой на нем вязью, незнакомой Кире ни единым символом, остальные убрала назад. Этот же амулет сжала в руке, закрыв глаза.
В мучительной тишине на кухне отчетливо звякнула посуда. Началось.
Прихожую и кухню соединял коридор, куда почти не доставал свет из окон, да и за ними уже стемнело. Но по пути не было ни единой двери, и Кира в страхе дернулась, ощущая себя на чужой территории с невидимым врагом. Темнота была повсюду, бежать было некуда.
– Эта штука не подойдет, пока я здесь, – успокаивающе сказала экзорцистка, открывая глаза.