В памяти шевельнулось нечто знакомое.
— Иуда, что ли?
— Было у него и такое имя, — кивнула драконесса. — Когда он был человеком, конечно. Слабым и беззащитным человеком, ставшим чудовищем.
— Н-да… Ну, наши интересы искрами не обозначены, да и не считаю я себя ущербным, — показательно делаю вид, что меня эти новости не покоробили, — так что раз этого парня прикончили, то…
— Аггел бежал, когда понял, что был обманут всеми, кто ему служил, — холодно заявила Эллибероут. — Он прихватил с собой практически весь арсенал Создателя, который был украден демонами, перебил тех, кто его охранял и скрылся. Где он — никто не знает. А те, кто пытались его найти — так и не вернулись. Живыми, по крайней мере. А Практик… Практики — единственные, кто не пытались его достать. Единственные, кого он не смог убить, а просто бежал от них. Вероятно…
Ой, не нравится мне ее слова.
Скажите мне, что рядом есть еще отряд Практиков сотого уровня, которые просто перекур взяли?!
— Элли, — обратился я к ней. — Давай ты не будешь отвечать мне, если я угадаю, что именно этого ублюдка ты хочешь попросить меня убить?
Драконесса, посмотрев на меня, согласно кивнула.
— Прости, Практик, но я ждала тысячелетия, чтобы отомстить ему, — ее голос приобрел оттенки вины. — Смерть моих детей… Драконы этого не оставляют безнаказанным. Именно по его наводке меня пленили и удерживали, чтобы я не могла помешать ему…
Дерьмо…
Я понимал, что просто не будет, но чтобы настолько…
Убить мужика, который прикончил двух драконов, сотворил какой-то пиздец неебических и не совсем ясных масштабов и свалил, попутно прикончив каждого, кто пытался с ним разобраться?!
У меня что, на лбу написано: «Суицидник!»?
А, хотя, о чем это я…
Мишень на спине уже давно со мной.
— Да, — нервно рассмеялся я. — Почему бы и нет. Давай! Я прям завтра выслежу этого говнюка и выпотрошу его. Делов-то.
— Спасибо, Глеб, — дракоша явно не поняла сарказма и с болью, облегчением и благодарностью посмотрела мне в глаза. — Ты не представляешь насколько я буду тебе благодарна за то, что ты наконец-то сделаешь меня вдовой.
— Да не за что! — буркнул я, схватив поводья и посмотрев на мерно плетущихся лошадей.
А потом до меня дошло.
— Чего, блять!?
Глава 9
В жизни бывают взлеты и падения.
А так же удары под дых.
Мы проговорили с драконессой до самого места стоянки, и, признаюсь, скажи она мне это сразу, я бы не согласился.
Мудрая женщина с хвостом и крыльями это тоже прекрасно понимала, а потому и держала в тайне до поры до времени.
И момент настал.
Подруга!!!
Подкинула проблем!!!
Су-у-у-ка!!!!
Ровно тогда, когда имеющиеся у меня варианты — согласиться на ее предложение, от которого невозможно отказаться, или же остаться в лапах проныры-Магуса и стать «птичкой в клетке».
Думать и взвешивать шансы можно сколько угодно.
Но факт остается фактом — мне нужна сила, чтобы вернуться в мой мир.
И вернуться так, чтобы не просто рвать ангелов направо и налево, но и иметь возможность задавать вопросы демонам.
Потому как нужно понять что вообще происходит.
Драконесса знает ситуацию со стороны условных «нейтралов» — тех, кто не принимал участие в Последней Войне.
В отличие от ее мужа и сыновей.
И, если первый, вполне себе состоявшийся мужчина, маг и воин, один из восьми правителей континента Аур, изначально занял позицию людей, то вот Красный и Желтый за коим-то хреном подались к Практикам.
Элллибероут сказала, что так произошло из-за их общих знакомых, которые присоединились к Темной Армии.
Но вот подробностей она не рассказала.
В ходе войны, Аггел, он же Иуда, он же Искариот, он же ныне называемый не иначе как Презренный Изгой, переметнулся на сторону Практиков.
И весело, задорно, с полным погружением, принялся резать прошлых своих союзников.
Вообще, насколько я понял пояснения драконессы, сопровождаемые комментариями Ликардии, в Последней Войне перебежчиков было совсем немало.
Герои и полководцы могли воевать бок о бок на одной стороне сегодня, а уже завтра — друг против друга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот только есть нюанс.
Из Темной Армии союзники практически не уходили.
Идейные, если быть точнее.
А наемники, как уже рассказывал Олегус, те да, как перчатки меняли стороны и свою лояльность.
Непоправимое случилось тогда, когда Аггел по каким-то причинам предал Практиков.
При этом, и Эллибероут делала на сем моменте отдельное ударение, ее муженек сперва наплел высшим демонам, что его женушка, спокойно себе забившая хвост на Последнюю Войну, дремала в гнезде, намерена примкнуть к эльфам, благо что гнездовье ее находилось на все еще занятой территории Востока.
Практики бросились предотвращать, спасать и так далее по списку, а в итоге заперли ее здесь и оградили какой-то некромантической НЕХ.
Сквозь которую женушка пыталась понять что происходит и почему ей мешают досматривать столетний сон какие-то обормоты.
Хотела она узнать это и у своего мужа и детей.
Первый отмалчивался, вторые же прояснили ситуацию.
Пока она охреневала от того, что без вины виноватая оказалась, ее некогда благоверный человек, начал действовать.
Он, не моргнув и глазом вырезал гарнизон столичной крепости Дуар Мар’Тун, пока там находились некоторые из высших демонов, прикончил последних, ворвался в артефакторий — место, где содержались и изучались прихватизированные у Создателя или отнятые у противника в бою опаснейшие артефакты, использовал один из них, после чего просто исчез.
Напоследок рассказав ей то, что она передала мне.
Как это могло объяснить его предательство и убийство собственных сыновей — не понятно.
По крайней мере для меня.
Я посмотрел на сидящую справа от меня Лаурель, бледную как сибирская метель и словно оцепеневшую.
— Такое не расскажут в «Хай балакают», — попробовал я хоть как-то взбодрить свою психику.
— Прошло две тысячи лет, а моя душа все еще болит, — бесцветным тоном сказала драконесса. — Глеб, черные драконы и те, кто им близки, могут устанавливать такую связь, что она позволяет смотреть глазами близких…
Я схватил свою голову, чтобы она просто не порвалась на части.
Если мне и удалось хоть немного понять эту женщину, то я понимаю о чем она говорит.
— Ты видела убийство детей своими глазами?
— Я видела убийство их и его глазами, — ее щека дернулась нервным тиком. — Глеб… Он не был безумен. Я видела его в бою. Он хладнокровен. Каждый его шаг — это спланированное действие. Аггел, если бы хотел, мог спланировать все так, чтобы не убивать наших детей. Но он сделал это. И, когда он связался со мной, то в его монологе не было сожаления. С будто слушала слова существа, для которого ничто больше ничего не значит.
— И он даже не объяснил для чего это сделал?
— Ради человечества.
Я тряхнул головой.
— Ради всего человечества? — во мне закипала злость. — То есть он уничтожил искры наших душ ради человечества? Перебил командование Темной Армии ради человечества? И твоих детей убил тоже ради человечества?
— Да, — женщина посмотрела на меня с болью в глазах.
Черный дракон, вершина эволюции и долголетия их расы, которая за тысячи лет жизни не смогла примириться с тем, что произошло.
И по-человечески я ей сочувствую.
Но, со своей стороны…
— Как мне убить мага, который две тысячи лет назад был лучшим волшебником, непревзойденным воителем, стал Практиком, уничтожил высших демонов, коих, если память не изменяет, штук тринадцать, да еще двух драконов прикончил? — слова вырвались раньше, чем я смог остановить свой язык.
— Все это время я наблюдала за тем, что происходит в магическом фоне галактики, — сказала драконесса. — Это стоило мне моих сил, но… Аггела искали. Демоны, ангелы, боги, колдуны, магические существа — он убил их всех. Единственный отряд Практиков, который отправился за ним в погоню по мирам — лишь он выжил. Наверное, потому, что они его так и не нашли.