Читать интересную книгу Фрэнки, Персик и я - Карен Маккомби

— Их нашли близнецы, — объяснила нам совершенно красная мама. — Они катали их по полу наперегонки!

— И кто выиграл? — пошутила Фрэнки, еще не зная, что Джейк и Джейми вылили стакан холодного чая в одну из ее кроссовок.

— Значит, будем налегать на хот-доги! — Я улыбнулась тете В., делая вид, что ее совет для меня очень ценен.

Наверное, мне следовало тоже дать ей совет: не надевать белые брюки, если в доме есть маленький мальчик и даже целых два. Судя по всему, она еще не заметила грязных отпечатков ладошек на колене, появившихся, когда Джейк, приветствуя, ухватил ее за штанину.

— Знаешь, я ужасно люблю твоих родителей, Стелла, — снова заговорила тетя В. — Но они просто ненормальные. Кто же справляет новоселье на площадке, где главной частью пейзажа служит контейнер с мусором?

— Но они не могли убрать его в сад за домом, — стала защищать я своих родителей. — У них до него еще не дошли руки. Мне кажется, они боятся, что там могут быть медвежьи следы!

— Как я рада, что ты обладаешь чувством юмора, моя девочка. — Она улыбнулась, внимательно взглянув на меня. — Честно говоря, я боялась, что найду тебя в слезах, страдающую в этом богом забытом городишке, вдали от Фрэнки и др.

— Но мне не кажется, что они так уж далеко, ведь у нас есть Интернет и все остальное.

— И потом, Стелла может приезжать в Лондон и навещать нас! — добавила Фрэнки.

— Или ты, Нейша, Лорен и все остальные могут приезжать сюда ко мне!

— Ну да, и мы сможем поиграть в этот дурацкий «сумасшедший гольф» или во что-нибудь такое же занудное. — Фрэнки подмигнула мне.

Думаю, для того чтобы привыкнуть к Портбею, надо приехать сюда как минимум несколько раз. Как ни странно, мне совсем не хотелось сейчас спешить обратно в Кентиш-Таун — ведь я еще так мало знаю об этом таинственном месте, которое теперь стало моим домом.

— А знаешь, девочка, — внезапно проговорила тетя В., сузив глаза и потрепав рукой мои кудряшки, — похоже, морской воздух — это то, что тебе нужно. Ты говоришь... то есть ты выглядишь просто прекрасно.

«Надо сторожить правду, у нее есть странная привычка вырываться наружу, даже когда ты стараешься ей помешать!» — это было еще одно из любимых высказываний тети Эсме. Моя родная тетя успела исправиться, но я поняла, что она хотела сказать. Кстати, она была права. Я действительно стала лучше говорить. Я всегда без особых усилий болтала с родителями и Фрэнки, но с тех пор как приехала сюда, я могла спокойно болтать не только с ними. И говорила не заикаясь... или почти не заикаясь.

И мне это нравилось. Мне нравилось, что в этом городе я стала совсем другой, новой Стеллой. Я больше не была Стеллой-не-звездой, молчаливой подругой Фрэнки. Для всех интересующихся я стала новой девочкой из Лондона со слишком большим количеством веснушек, но действительно роскошными волосами.

— Смотри, тебе машет твой папа! — Фрэнки внезапно толкнула меня локтем, указывая в направлении, где папина светловолосая голова торчала среди множества голов соседей.

Я направилась к нему, сопровождаемая Фрэнки.

Получив гулкий удар головой в живот, тетя В. ринулась через подъездную аллею, истошно крича на сопровождающих ее близнецов:

— Звереныш! Гонзо! Перестаньте сейчас же!

— Стелла! — Папа лучезарно улыбнулся, помахивая вилкой для барбекю с почерневшей сосиской. — Познакомься с Мэгги, нашей ближайшей соседкой!

Ах да, бывшей учительницей. Она была худой, седоволосой и подтянутой. Ну что ж, будем надеяться, что ее дружелюбная улыбка не означает, что она собирается предложить мне дополнительные занятия.

— Привет, Стелла! Твой папа сказал, что тебе хочется узнать про художника, который жил в вашем коттедже. Я подумала, что тогда могут рассеяться некоторые тайны.

Бросив взгляд на Фрэнки, я нерешительно взяла из рук пожилой дамы пожелтевшую старую газету, которую она мне протягивала.

— Я нашла это вчера у себя на чердаке, когда разбирала вещи. Она лежала на полке в старом комоде...

Фрэнки, опершись сзади подбородком о мое плечо, смотрела, как я разворачиваю хрупкие страницы. Вверху первой станицы было напечатано: «12 июля 1930 года». Я сама не знала, что ищу, но после подсказки Мэгги открыла вторую страницу — «Хроники Портбея» — и увидела черно-белое фото очень старой леди, сидевшей в красивом саду. Перед ней стоял мольберт, фетровая шляпа с обвисшими краями закрывала ее глаза от летнего солнца. На мольберте была видна знакомая неоконченная картина с феей, а на столе стояла красивая фарфоровая чашка и деревянная коробка для карандашей. Нельзя было рассмотреть буквы «Э» и «Г», вырезанные на крышке коробки, но я знала, что там находятся инициалы Элизы Грейнджер.

«Сто лет истории! Мисс Грейнджер празднует столетний юбилей за своим любимым занятием живописью, - прочла вслух Фрэнки. — Это место сильно отличается от ее бывшего роскошного дома в Сахарной бухте, но последние тридцать лет мисс

Элиза Грейнджер в высшей степени счастлива в гораздо меньшем по площади, но тем не менее очень уютном «Коттедже наперстянки».

Похоже, в те времена они никак не могли обойтись без пышных слов. Что значит «в высшей степени»?

Фрэнки еще размышляла вслух над стилем заметки, когда я, пробормотав Мэгги слова благодарности, бросилась в сад...

* * *

— Надеюсь, здесь нет этого вонючего кота?

— Нет. — Я повернулась к шедшей за мной Фрэнки. — И он совсем не вонючий. Наоборот, от него очень хорошо пахнет...

Но Фрэнки трудно было убедить. Так же, как и в случае с Портбеем, должно было пройти некоторое время, чтобы она оценила потрепанное обаяние Персика.

Войдя в садовый домик, Фрэнки подозрительно огляделась и уселась в кресло, на котором любил спать Персик (я постаралась не думать о том, что на ней новые черные брюки).

— Что это ты разглядываешь? — спросила она, указывая на выщербленную фарфоровую чашку и деревянную коробку, которые я взяла с полки.

— Вот это. — Я указала на черненую медную пуговицу, которая лежала в коробке. — Думаю, она принадлежала...

— Джозефу? Тому маленькому слуге? На портрете на нем был клевый сюртук с такими же пуговицами.

Значит, Фрэнки кое-что рассмотрела вчера в музее! К тому же сегодня утром я постаралась объяснить ей, почему дом в Сахарной бухте меня так заинтересовал.

— Наверное, она сохранила ее в память о своем старом друге! — сказала я, рассматривая пуговицу.

— Мне тоже так кажется, — кивнула Фрэнки, покачивая своими торчащими косичками. — Тебе надо поместить в рамку эту газетную заметку и то фото, которое твоя мама откопала вчера вечером.

Да, сегодня я нашла большой кусок истории этого дома, но вчера вечером, после того как мы наконец вырвались на свободу с колеса обозрения и вернулись домой, оказалось, что мама обнаружила большой кусок истории обо мне.

— Стелла, клянусь, я понятия не имела, что оно было здесь, — сказала мама, протягивая мне фото. — С детства я помню, что мама очень сильно красилась. Я всегда думала, что просто у нее такой стиль. Мне и в голову не приходило, что она делала это, чтобы скрыть свои веснушки!

Черно-белое фото Наны Джонс во всей ее семнадцатилетней веснушчатой красе теперь было прикноплено к моей пробковой доске, а завтра утром, когда откроется почта, я куплю для нее приличную рамку.

— Он классно выглядел, твой дедушка, — прокомментировала Фрэнки, наклоняясь вперед.

Прищурившись, она стала рассматривать красивого молодого человека, который так гордо обнимал мою Нану Джонс. На его темных щеках обозначились ямочки от улыбки.

Я молча кивнула, чувствуя себя ужасно счастливой оттого, что мама нашла в вещах, оставшихся от Наны Джонс, этот фотоснимок, о котором раньше даже не подозревала. Ведь он помог ей вспомнить очень важные для меня детали!

— Я припоминаю, — сказала мама, — что он работал на ярмарочной площади. Вот почему он был здесь только летом, а потом уезжал дальше.

— Какое странное совпадение! Вчера мы еле ноги унесли с такой же ярмарочной площади! — пробормотала Фрэнки.

— Да уж, — согласилась я, хотя совсем так не думала.

Между нами, я больше не верила в совпадения с тех пор, как приехала в Портбей. «Мурррр!»

Эх, лучше бы Фрэнки морально подготовилась к встрече с Персиком и его рыжей линяющей шерстью, поскольку он уже собрался запрыгнуть внутрь через разбитое окно (из которого папа вынул смертельно острые осколки, отделавшись при этом всего-навсего одним глубоким порезом и несколькими мелкими царапинами).

А потом я услышала другой знакомый голос и выглянула наружу.

— Ну здравствуй, киска! — недовольно бормотала тетя В., стараясь увернуться от Персика, который уже терся о ее брюки. — Иди поздоровайся со Стеллой и др.! Я пришла, чтобы сказать: теперь можно спокойно возвращаться назад — новые соседи уже съели все собачьи бургеры!