Описание того или иного устройства может занять несколько строк, но при его создании неизбежны многие тупики. Кажущаяся достоверной, «выжатая» из литературы информация не дает желанных результатов (как правило, потому, что не все факторы бывают учтены, но если заранее знать, что существенно – можно и без литературы обойтись!). К тому же, нельзя сказать, что именно в это время все мои мысли были посвящены феррорезонансному преобразователю. Я не выполнил эту последнюю на должности инженера НИИАА работу, за что немного стыдно и сейчас.
Конечно, в НИИАА удалось приобрести много новых знаний и навыков, создавая преобразователи напряжения, проводя исследования методом аналогий, но в этом не было новизны, все было многократно описано в литературе. Специалист в таких областях мог представлять ценность только внутри предприятия. Такое положение сознательно усугублялось руководством. Например, поступить в аспирантуру могли не те, кто был в состоянии сдать экзамены, а те, кто удостоился «высочайшего соизволения». Защиты диссертаций были редки: получившие в возрасте 40-50 лет даже первичную (кандидатскую) степень считались чрезвычайно успешными. Сотрудники НИИАА понимали: увольнение связано с ухудшением материального положения и начинать на новом месте придется, заново подтверждая свою квалификацию. Начальство же поступало жестко и не всегда справедливо даже с опытными работниками, что показал пример начальника лаборатории, в которой был создан неудачный образец рентгеновского датчика приземного срабатывания. Таковы были сложившиеся еще в бериевское время средмашевские «понятия». Знаю, найдутся многие, испытывающие восторг от «сильной руки», даже – испытав ее на себе. Я же начал переговоры о переходе в центральный НИИ химии и механики.
Рис. 2.17. Ток, формируемый в нагрузке преобразователями разных типов.
ВВЕРХУ: ток от преобразователя, переключающим элементом которого служит насыщающийся сердечник из пермаллоя. Такие импульсы тока (меандры) представляют сумму многих, в том числе и гораздо более высокочастотных (быстрых) синусоид (см. врезку). ВНИЗУ: ток от феррорезонансного преобразователя практически не содержит синусоид с частотами, отличающимися от основной
Тогдашний директор этой организации (впоследствии трагически погибший от аллергического приступа Н. Афонский) проводил активную политику развития в своем институте физических методов исследований и поиска новых направлений развития боеприпасов. Выпускников МФТИ, МИФИ и других физических институтов он ценил и лично беседовал с каждым из принятых на работу. Переговоры велись о переходе в отдел, где требовалось получить данные о динамике метания оболочек взрывом. Переходил я с идеей, как этот процесс изучить: измеряя индукцию магнитного поля внутри сжимаемой взрывом металлической трубки. Такое происходит во взрывомагнитных генераторах, в разработке которых мне, правда, не довелось принимать участия, но я знал о них и держал в руках. Всегда можно было проконсультироваться и с приятелями в соответствующей лаборатории НИИАА. С моей стороны, было выдвинуто условие приема в аспирантуру после первого года работы. Порядки в аспирантуре ЦНИИХМ отличалась от средмашсвских: в нее принимали многих. Правда, далеко не все добивались потом ученой степени, но все же защиты диссертаций в ЦНИИХМ сотрудниками, не принадлежавшими к руководству, в отличие от НИИАА, случались. Получка предполагалась несколько меньшей, подумалось, что такая плата за шанс стать обладателем ученой степени приемлема.
3 . ГОРЮЧЕЕ – НА РАСПЫЛ!
ЦНИИХМ был известной организацией. В декабре 2004 г. газета «Военно-промышленный курьер» сообщила об институте следующее.
«Центральный научно-исследовательский институт химии и механики (ЦНИИХМ) основан в 1894 г. в Санкт-Петербурге на базе химической лаборатории по исследованию бездымных пироксилиновых порохов Охтинского порохового завода и испытательной комиссии этого завода. В 1931 г. лаборатория преобразована в Военно-химический научно-исследовательский институт (ВХНИИ) Наркомага оборонной промышленности СССР и переведена в Москву. У истоков научной школы, созданной институтом в области боеприпасов, стояли выдающиеся русские химики Д. И. Менделеев, К. Э. Регель, А. В. Сапожников. Дальнейшее ее становление проходило при активном участии академиков Н. Н. Семенова, Н. Д. Зелинского, Ю. Б. Харитона, Б. П. Жукова, Я. Б. Зельдовича, М. А. Лаврентьева…
До конца Великой Отечественной войны НИИ-6 (ЦНИИХМ) был единственным в стране комплексным научно-исследовательским учреждением по порохам, ВВ, пиротехническим и зажигательным средствам, но снаряжению боеприпасов и средств инициирования. В начале 1950-х годов в НИИ-6 впервые в отрасли начаты исследования и опытно-конструкторские работы в области смесевых ракетных твердых топлив, различных технологий переработки их в заряды для твердотопливных ракет.»
…Оказалось, что обговоренные условия приема изменены: меня направили в отдел, основной тематикой которого были исследования объемно-детонирующих систем (ОДС). Идею ОДС выдвинули германские ученые во времена Второй мировой войны, предложив распылять в воздухе угольную пыль, а затем подрывать ее (такие взрывы нередко приводили к значительным человеческим жертвам в угольных шахтах). Поскольку для объемного взрыва требовалось Доставить к цели только горючее, а окислителем служил окружающий воздух, энерговыделение было в этом случае больше, чем при взрыве боеприпаса равного объема, несущего в своей взрывчатке как горючее, так и окислитель. Правда, смесь горючего и воздуха детонировала, не производя бризантного (дробящего) эффекта – поражались только наиболее чувствительные к воздушной ударной волне Цели: живая сила, жилые дома, а высокозащищенные объекты, такие, как бронетехника, были «не по зубам» ОДС. Немецкий опыт не пригодился: условия взрыва пыли па открытом воздухе менее благоприятны чем в шахте с прочными стенками. В ход пошли жидкие горючие: США успешно применили во Вьетнаме объемно-детонирующие бомбы с окисью этилена в качестве снаряжения (рис. 3.1) и начальство в Министерстве машиностроения срочно требовало от подчиненных ему институтов «ликвидировать отставание».
3. 1. Взрывы облаков аэрозолей. «Это было в разведке»
В апреле 1975 г., когда я подписывал приемную записку в отделе кадров, состоялся разговор с начальником отделения (объединения нескольких отделов) Дубова, который заверил, что перспективы защиты диссертации по тематике ОДС более чем благоприятны и твердо обещал, что «в этом году, в крайнем случае – на следующий год вы будете приняты в аспирантуру».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});