Читать интересную книгу Эксперт № 43 (2014) - Эксперт Эксперт

В целом лишь около 10% инвестиций российских предприятий финансируется за счет банков (топ-20 банков, наиболее активных в кредитовании предприятий, см. в таблице 3).

По данным Всемирного банка, объем корпоративных кредитов, выданных частному сектору экономики России, сегодня составляет порядка 47% ВВП. Это в 2,2 раза меньше, чем в Германии, в 2,7 раза меньше, чем в Канаде, и в четыре с лишним раза меньше, чем в США. Да и на фоне соседей по BRICS наша финансовая система выглядит блекло — в Бразилии кредиты частному сектору экономики составляют 61% ВВП, в Китае и ЮАР — 127 и 135% соответственно (см. график 2).

Безнадежно ли это отставание? Мы уверены, что нет. Для этого как минимум потребуется устранить белые пятна в законодательстве, регулирующем сделки по секьюритизации и оперативному лизингу. Давно назрели и законодательные меры, способствующие более широкому вовлечению в финансовый оборот таких видов активов, как движимое имущество, земля, интеллектуальная собственность. Необходимо пересмотреть политику финансовых и денежных властей, явно ограничивающую предложение денег в экономике. А главное, облегчение доступа к дешевому и долгосрочному внешнему финансированию инвестиций должно стать неотъемлемой частью промышленной политики как региональных властей, так и на федеральном уровне. Необходима федеральная программа стимулирования кредитования инвестиций, сердцевиной которой должна стать система разделения рисков, в том числе предоставление государственных гарантий по инвестиционным кредитам, рефинансирование инвестиционных кредитов в банках развития, доступная система субсидирования процентных ставок.

Еще один барьер, устранение которого позволит приблизиться к поставленной цели увеличения производительности труда, — снижение налоговой нагрузки на инвесторов. Миф о России как о стране с низкими налогами на бизнес развенчан давно и бесповоротно. Сегодня налоговая нагрузка в России составляет порядка 54% коммерческой прибыли предприятия. Это заметно (иногда в разы) выше, чем во многих западных и развивающихся странах (см. график 3).

Необходимо не только создавать льготный налоговый режим для инвесторов, но и изменить подход государства к налоговым льготам как таковым. Сегодня предоставление налоговых льгот принято рассматривать исключительно с точки зрения выпадающих доходов бюджета (реальных или мнимых). Плоды такого бухгалтерского подхода к налоговой политике мы пожинаем уже сейчас: большинство легальных лазеек для облегчения налогового бремени забетонированы Минфином, однако бюджетных денег на финансирование текущих и стратегических задач социально-экономического развития почему-то все больше и больше не хватает. На самом деле налоговые послабления инвесторам суть не что иное, как вложение государства в инвестпроект, которое впоследствии позволяет увеличить налогооблагаемую базу.

Стоит назвать еще один важный ресурс, последний в перечне, но не по значимости: стимулирование аутсорсинга в промышленности, что в наших условиях почти равнозначно стимулированию среднего бизнеса. Известно тяготение отечественных промгигантов к натуральному хозяйству. На выходе из кризиса-2008 в органах власти, в частности в Минпромторге, рассматривалась концепция развития производственных кластеров, ориентированных как раз на аутсорсинг. Основой программы послужил анализ немецкого автопрома. Как показало исследование, одно место непосредственно на сборочном производстве дает от пяти до восьми мест у смежников, причем под последними подразумеваются не поставщики стального листа или шин, а производители автокомпонентов. Большинство из них имеют узкую специализацию и работают сразу на несколько автогигантов. По размеру это в основном средний бизнес.

Схожий подход начинает проявляться и в России. Владимир Разумов из «Сибура» рассказывает: «На “Тобольск-полимере” (дочернее предприятие “Сибура”, крупнейший в России современный комплекс производства полипропилена мощностью 500 тыс. тонн в год. — “Эксперт” ) мы создали около 500 новых рабочих мест. Но еще тысяча рабочих мест создана в сторонних организациях, обслуживающих производство. Примерно такой же порядок цифр и по “Русвинилу” (крупнейший в стране новый комплекс по выпуску ПВХ. — “Эксперт” ). Что не менее важно, и вокруг “Тобольск-полимера”, и вокруг “Русвинила” будут создаваться целые кластеры малых и средних предприятий, перерабатывающих наши полимеры в готовые изделия. Мы уже видим этот интерес у переработчиков. И здесь речь может идти уже о тысячах новых рабочих мест».

Однако пока таких проектов явно недостаточно. А между тем пять-восемь рабочих мест в среднем бизнесе, если они создаются вокруг мегапроектов, на выходе дают искомые 25 млн высокопроизводительных рабочих мест. И тогда ныне существующее распределение занятости в российской экономике (когда 50–60% ВВП производится примерно десятью процентами работающих) получит солидное основание в виде значительного числа конкурентоспособных компаний с современными рабочими местами.

Таблица:

Таблица 1. Сравнение основных показателей аналогичных западных и российских инвестпроектов

Таблица:

Таблица 2. 20 наиболее инвестиционно активных компаний России

Таблица:

Таблица 3. 20 банков с наибольшим портфелем корпоративных кредитов

Конвейеры эффективности Кабалинский Дмитрий

В десятке лидеров по уровню производительности труда нет ни одной государственной компании

section class="tags"

Теги

Эксперт 400

/section

Насколько ведущие компании страны конвертируют масштабные инвестиции в рост производительности труда? Кто из представителей крупного бизнеса наиболее успешен в выполнении поставленной президентом задачи создания эффективных рабочих мест? Чтобы ответить на эти вопросы, мы провели специальное мини-исследование. Его методика очень проста.

Сначала мы очертили круг нефинансовых компаний из списка «Эксперт-400», производительность труда в которых превышает средний по рейтингу уровень. Как и в прошлом рейтинге (см. «Эксперт» № 40 за 2013 год), этот показатель составляет около 180 тыс. долларов на человека).

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Из их числа мы выявили участников списка, которым удается совмещать достойный уровень производительности труда с увеличением числа занятых в 2013 году, то есть с созданием новых рабочих мест. При этом из расчетов исключались компании, где прирост числа сотрудников связан в основном с корпоративными процессами слияний и поглощений. Ведь трактовать увеличение персонала «Роснефти» сразу на 61 тыс. человек, произошедшее в результате поглощения ТНК-ВР, как успех в создании высокопроизводительных рабочих мест (ВПРМ) было бы не вполне корректно.

Вот к каким результатам мы пришли.

Во-первых, подтверждается старый тезис из учебников рыночной экономики: государство не лучший управленец, по крайней мере если речь идет об эффективности бизнеса. В десятке лидеров по уровню производительности труда нет ни одной государственной компании.

Причем ссылки на огромный масштаб бизнеса госкомпаний, а следовательно, на неизбежные огрехи в управляемости вряд ли уместны. Удалось же «ЛУКойлу», второй по объему выручки компании России, замкнуть список 10 лидеров по уровню производительности труда. Правда, в нем превалируют менее крупные частные корпорации нефтегазового сектора и автосборочные производства. Первое место по уровню производительности труда, как и год назад, принадлежит Антипинскому НПЗ, а из автомобилестроителей лучших результатов удалось добиться компании «Автотор» (см. график 1).

Во-вторых, новые высокопроизводительные рабочие места появляются не только в капиталоемких отраслях ТЭКа . Конечно, конкурировать с государственными гигантами в количественном приросте числа занятых трудно (в первую тройку по созданию ВПРМ входят «Газпром», «Транснефть» и «Росэнергоатом»). Однако уже на пятой позиции находится сеть гипермаркетов О’Кей. В десятку лидеров по организации эффективных рабочих мест входят также «Яндекс», «Вымпелком» и «Аэрофлот» (график 2).

От потребления к обороне Федор Жердев

Затухающий потребительский спрос и гособоронзаказ обеспечили лишь слабый рост номинальной выручки в очередном рейтинге крупнейших компаний России. Один из шансов на восстановление былой динамики дает импортозамещение