Из горьких раздумий его вывел голос нового правителя.
Он не заметил, как тот неслышно подошёл и встал позади садовника. Артур обладал даром неслышно появляться в самых неожиданных местах.
— Немедленно срежь все розы, которые есть в саду, и доставь их во дворец, — не здороваясь, приказал король; развернулся и пошёл прочь.
Фрэнк озадаченно почесал залысину. Зачем Артуру вдруг понадобилось срезать все розы? Что он с ними делать собрался? Никакого торжества, вроде, не намечалось на ближайшие дни. Может, он окончательно тронулся умом, вот и чудит?
Между тем, возвращаясь во дворец, Артур вёл мысленный монолог.
«Завтра я верну свою любимую змею. Кажется, я понял, где её искать. Отец Иосиф, мужской монастырь… и как я сразу не догадался? Наверняка беглянка в стенах монастыря. Я захвачу монастырь штурмом. Епископа прикажу казнить прямо на месте. А лучше найду и заберу Гертруду, а монастырь велю сжечь вместе с его убогими крысами, что там прячутся. Будут знать, как скрывать от меня то, что им не принадлежит».
Да, именно так он и поступит. А Гертруде устроит роскошный приём. Её комната будет полна цветами, она же так любит розы…
Он уже забыл, как совсем недавно хотел посадить любовницу в мрачную башню.
Кстати, нужно не забыть отблагодарить Фрэнка за его усердие и службу.
По пути Артур заглянул к старшему королевской охраны и отдал ещё один приказ. Ну вот, вроде всё сделал. Можно теперь позавтракать и отправляться в путь. Наконец впервые за эти дни в нём проснулся жуткий аппетит.
Артур улыбнулся хищной улыбкой, проходя мимо охраны, не замечая, как напряглись при этом лица стражников. Его улыбка походила, скорее, на оскал дикого зверя; такой безумной и страшной она была.
— Ваше Величество, — обратился к нему один из охранников, внутренне борясь со страхом заговорить с самим королём.
— Чего тебе? — недовольно поморщился Артур, раздосадованный тем, что его отвлекли от увлекательных мыслей, царивших в это время в его возбуждённом мозгу.
— Там за воротами какой-то старик. Он просит, чтобы его пустили во дворец. Говорит, что имел честь быть лично знакомым с Вами, и Вы непременно его вспомните, когда увидите.
Артуру не терпелось как можно скорее попасть в монастырь и разыскать в нём Гертруду, но любопытство взяло вверх. Через пару минут перед ним стоял измученный дальней дорогой странник. Артур сразу же узнал в нём странного незнакомца, виденного им когда-то в заброшенной крепости.
Как давно это было… И, чудо, старец словно совсем не изменился. Точно время не имело над ним никакой власти. Взгляд голубых глаз так же ясен и безмятежен.
— Здравствуй, Великий Артур, — слегка поклонился старец.
Королю показалось, что в голосе путника он слышит неприкрытую насмешку. Как будто он на самом деле не считает своего короля великим.
— Видишь, как сбылось твоё предсказание, — хвастливо ответил Артур вместо приветствия.
Но гость промолчал на его слова. В ответ он сказал другое.
— Я бы хотел увидеться с той, что была тогда в крепости и дала мне напиться воды.
— Зачем она тебе? — грубо спросил король, подозрительно рассматривая старика.
— У меня для неё важное сообщение. Прости, но оно лично для неё.
— Стоит мне только захотеть, и мои воины без особых усилий развяжут твой язык. И я сам узнаю от тебя всё, что ты хочешь ей передать. Но мне некогда возиться с тобой. Великого короля ждут великие дела.
Он рассмеялся собственной шутке, но тут же принял серьёзный вид.
— Гертруды во дворце нет. Можешь сказать мне всё, что решил приберечь для её ушей. Совсем скоро мы с ней увидимся, я всё передам слово в слово.
— Прости, но я не могу этого сделать, — покачал седой головой загадочный старик.
— Ну, как знаешь. Мне некогда тебя допрашивать. А всё, что нужно, знаю и без тебя. Я — повелитель Белых Лилий! — он повернулся и направился во дворец.
У самих ступеней, ведущих во дворец, он снова ненадолго задержался. Здесь, в тени, у стен буйно росли кустики мяты, запах которой так напоминал ему о Гертруде… Жестокий и бессердечный повелитель строго-настрого приказал Фрэнку их не трогать. Он наклонился над одним из кустов, сорвал ароматную ветку, слегка растёр между коротко уродливых пальцев и поднёс к своему лицу. Вдохнул пряный запах, прикрыв глаза. Затем пошёл дальше, на ходу бережно убирая мяту в карман куртки.
«Я верну тебя, Гертруда», прошептал он, словно заклинание.
«Я опоздал», раскаянно раздумывал между тем путник, провожая глазами несуразную фигуру короля.
… Подобное случилось с ним однажды. Это было давным-давно. Ему было видение о морской буре. В открытом бушующем море он увидел лодку с сидевшими в ней молодой красивой женщиной и маленькой девочкой. В какое-то мгновение лодку разбило о камни. Малышка тогда чудом спаслась, а вот женщина… К сожалению, странник добрался до дворца слишком поздно. Беда уже случилась. Тело погибшей так и не нашли.
И, как в прошлый раз, тревожно заныло сердце. Он умел чувствовать чужое горе, как своё. И ничего не мог с этим поделать.
Так же он страдал, когда от предательской руки погиб их любимый король Генрих. Отчего-то старцу не было перед гибелью того никаких видений.
Но что толку страдать, если не можешь помочь?
Он вышел за ворота и зашагал в сторону леса. Необходимо прибыть в монастырь раньше Артура и его воинов.
… До глубокого вечера Фрэнк трудился на клумбах, срезая розы и укладывая их в букеты. Он умудрился исколоть все руки, ныла спина. Тяжёлые охапки, источающие сладкий аромат, пришлось в одиночку перетаскивать во дворец. Король не удосужился дать ему хоть кого-нибудь в помощники, а сам просить помощи садовник не посмел, опасаясь вызвать гнев Его Величества.
Затем он помог Терезе расставить немыслимое количество ваз с цветами в комнате Гертруды. Самой хозяйки комнаты он так и не увидел. Тереза же весь вечер упорно молчала. Фрэнк изломал всю голову, где же сейчас Гертруда, и зачем так срочно пришлось вырезать все розы. Но ответа так и не нашёл.
Близилась полночь, когда он устало переступил порог их с женой скромного жилища. Всё, что ему хотелось в тот момент, — съесть кусок яблочного пирога, выпить кружку мятного чая, и завалиться спать.
Рано утром нужно прополоть траву на королевских клумбах.
… Он застал жену в слезах. Та горько плакала, сквозь всхлипы и слёзы с большим трудом он смог разобрать, что она пыталась ему сказать.
— Наш сын… они забрали его… остров Смерти отнимет у меня моего мальчика…
— Но Артур… он же обещал… — только и мог вымолвить растерянный Фрэнк.
— Артур был вместе с конвоирами… он просил передать тебе… сыну предателя не место среди его придворных… сынок… он так мечтал остаться работать на королевских конюшнях…
— Сыну предателя? — тупо переспросил Фрэнк, без сил опускаясь на табурет и закрывая разом посеревшее лицо тяжёлыми мозолистыми руками.
— Выходит, я напрасно предал Гертруду… поделом мне, старому дураку…
Глава 25, в которой Бруно и Гертруда находят мужской монастырь
— Ты уверена, что мы идём правильно?
Они шли уже несколько часов, но на монастырь так и не вышли. Перед рассветом стало прохладно. Бруно поёжился от утреннего сырого холода и покосился на спутницу. Гертруда заметно устала, но держалась из последних сил. Подол её платья был изодран. Ночью в лесу почти ничего не видно. Трудно заметить торчащую ветку или сухой сук на своём пути. На лице и руках краснели свежие царапины. Бледная, с копной разлохмаченных волос; но по-прежнему прекрасная. До невозможности женственная, прямо держащая осанку. Никакая усталость не смогла лишить горящего блеска её упрямых глаз. Казалось бы, в природе не существовало силы, способной сломить волю этой женщины.
— Судя по звёздам, мы не должны заплутать. Потерпи, ещё немного, и придём.
Бруно сделалось совестно, что она как будто успокаивает его, взрослого мужчину. Пытается поддержать.