Читать интересную книгу Большая игра (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

- Покушение?

- Имитация покушения.

- Мне нравится идея покушения, — усмехнулся Мехмед. — Ведь если Иоанн умрет на самом деле, то это не отложит Крестовый поход, а отменит его.

- Отец, но это опасно!

- Опасно чем?

- Если сделать имитацию и сообщить ему о том, это одно. Мы окажемся заодно. Настоящее же покушение может наоборот, спровоцировать Северного льва. И если сейчас у него нет никаких мотивов идти на нас войной, то…

- Нет мотивов?! — рявкнул Мехмед. — Ты, щенок, разве забыл, что он провозглашен Василевсом?! Ты разве забыл, что Патриарх сбежал к нему, обокрав меня? И эта тварь теперь его подзуживает, чтобы отнять у меня Константинополь! И, как мне докладывают, не безрезультатно. О! Мотивов идти сюда у него много!

- Отец. Это не его мотивы.

- А чьи? — скривился Мехмед. — Разве не он скупил все титулы, претендующие на правление Константинополем?

- А зачем он это сделал? Разве для того, чтобы идти на нас войной?

- А разве нет?

- Его мотив прост, отец. Его провозгласили Василевском. И он избавился от всех, кто мог бы оспорить их.

- Следи за языком! — взвился султан.

- Кроме тебя, — поправился Баязид.

- Вот именно — кроме меня. А теперь ступай. Мне нужно подумать.

- Отец, не делай этого. Настоящее покушение — это конец для всех нас.

- СТУПАЙ! — прорычал Мехмед.

- Слушаю и повинуюсь, — поклонился сын и, вышел, пятившись до дверей…

Карла Смелого считали «последним рыцарем Запада» за склонность к куртуазным поступкам и неукоснительное следование кодексу чести. Считали. До тех пор, пока он под влиянием брата Антуана не оказался втянут в разного рода авантюры.

В оригинальной истории он так и умер в 1477 году, не успев запятнать свою честь и репутацию. А здесь? Здесь ему сильно подгадил Людовик XI, ударно распространявший про него всякие гадости. Но все равно, на фоне иных правителей Карл Смелый Великий герцог Бургундии все еще выглядел «последним рыцарем Запада».

К чему все это?

К тому, что Мехмед II Фатих мог бы вполне считаться «последним рыцарем Востока». Просто потому, что действовал по сходным принципам. С поправкой на специфику востока, разумеется.

Да, Мехмед мог приказать отрубить голову своим врагам, взятым в плен. Но взятых как? После завоевания или в бою.

Вот с тем же Трапезундом как было?

Этот осколок Византии сидел у него в печенках и создавал непередаваемые трудности. По сути, из-за деятельности Великих Комнинов султан не мог спать спокойно, опасаясь потерять Константинополь в любой момент. Но все равно — никаких убийц и прочих подлых способов.

Завоевал.

Взял в плен.

И вырезал к чертовой бабушке. Но только тогда, когда имел для этого моральное право. А не подло, исподтишка. И так везде и всюду. Поэтому мысли о покушении на Иоанна ему даже в голову не приходили. Он думал о том, как его разбить и реабилитироваться в глазах подданых и соседей. Великих Комнинов Мехмед ведь тоже сходу взять не мог. Но добил… и добил по правилам. Красиво. Правильно. Честно.

Сейчас же, ненависть к королю Руси и чувство отчаяния достигли в нем таких пределов, что предложение сына воспринялось как-то легко и просто. А действительно? Почему нет? Да, не красиво. Да, подло. Ну так и что? Против Иоанна — никакие средства не запрещены. Ведь он в глазах султана был не просто врагом, а ожившим исчадием ада, что дважды возвращался с того света. Что без происков шайтана никак не могло получиться…

***

Иоанн стоял у стола и крутил в руках кавалерийский карабин. Уже серийный. Ну как серийный? В местном понимании этого слова, да и то — применительно к отдельным линиям Руси.

Налажена производственная линия, раздробленная и организованная по конвейерному принципу? Значит серийное. В любом случае, нигде в мире больше ничего подобного не могли… потому что не было понимания. Ведь в оригинальной истории оно стало появляться только в самом начале XX века. А сюда его завел наш герой. И не спешил поделиться с миром этими нехитрыми, но очень продуктивными приемами.

Вся технологическая цепочка делилась на простые операции. Которые выполнялись работником, обученном именно им на специальной оснастке. Не требовалось ничего перенастраивать. Не требовалось на ходу перестраиваться между в корне разными технологическими операциями. Из-за чего одно и тоже дело на такой линии, и в обычных мастерских выполнялось за категорически разное время. Но главное — существенно дешевле и ничуть не хуже, так как имелся механизм контроля качества на каждом этапе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И это, не говоря о том, что при производстве технологически сложного изделия можно было большую часть работы выполнять работниками низкой квалификации. А само производство балансировать за счет изменения количества параллельных участков на каждом этапе. Чтобы нигде не было застоя из-за недостатка запчастей, и не происходило переполнение оперативных складов, из-за их переизбытка.

Так или иначе, но этот метод производства король внедрял в своих мастерских больше десяти лет. И поднаторел в этом немало. И подготовил кадров, которые понимали в этом деле недурно. Более того — были уже в состоянии даже в какой-то мере дирижировать процессом.

Вот и развернул Иоанн для выпуска новых терочных замков такую линию. Чтобы в самые сжатые сроки перевооружить армию. Но не новым оружием. Это было излишне. Потому что легкие аркебузы с отъемным штыком и длинным стволом его вполне устраивали. Нет. Он хотел их переделать, заменив фитильный замок новым — терочным.

Чтобы дешевле. Чтобы быстрее. Чтобы проще…

Покрутил в руках Иоанн карабин. Переделочный, разумеется. Для гусар…

Взвод терки был тугой. Но широкий, рифленый упор позволял производить эту операцию без проблем. Щелчок. Готово. Теперь нужно только закрыть крышку полки и курок, с зажатым в нем кремнем, опустить на нее.

Спуск.

Мягкий. Довольно длинный. С возрастанием усилия перед «срывом».

При спуске открылась полка, давая доступ кремня к терочной дуге, которая проходила свой небольшой путь в четверть оборота очень энергично. Достаточно энергично, чтобы выбить искры из кремня, а не только из пирита.

Чуть помедлив, король повторил взведение оружия. Только в этот раз подсыпав затравочного пороха за полку. Закрыл крышку, которая выступала дозатором, что сбрасывала лишний порох[2]. Перевел подпружиненный держатель кремня в боевое положение.

Спуск.

Крышка открылась за несколько мгновений до начала движения терки. И почти сразу же за этим появились первые искры, потонувшие во вспышке пороха…

- Ну что, же. Недурно. — произнес Иоанн, после того, как совершил эту нехитрую операцию несколько десятков раз. Ему было интересно — часто ли будут осечки? Быстро ли механизм загрязняется от продуктов горения? И так далее. Но разе на семидесятом он устал. Ему надоело. Тем более, что полноценные испытания этот замок все равно уже прошел. И дело, считай в кармане. Теперь нужно время, чтобы всю армию перевооружить. Поротно. Начиная, разумеется с адептов Сердца и двигаясь дальше, держа приоритет на самые старые и самые преданные королю подразделения…

Леонардо стоял чуть в стороне с самым довольным видом. Ему безумно нравился подход его короля к решению подобных вопросов. Он не рассусоливал там, где понимал, что дело стоящее. А если ему что-то не нравилось, то всегда мог указать где конкретно и что именно. И дать если не совет, то кое-какие мысли, очень полезные для устранения недостатков. Из-за чего научно-исследовательский процесс и инженерно-конструкторская деятельность всех этих многочисленных королевских заказов продвигалась очень быстро. По местным меркам, разумеется. Для самого Иоанна, понятно, они все занимались прокрастинацией и бездельем. Но он не давил. Как правило. Просто приняв за данность такую особенность эпохи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сам да Винчи нес на пальце золотой перстень с рубиновой шестеренкой. Он был главой адептов Механики. Номинальной главой, потому что настоящим лидером и вдохновителем их выступал сам король. Леонардо был уверен, что ни один монарх в мире не уделял научным исследованиям столько времени и участия. Компетентного участия. Из-за чего, собственно, все серьезные тупики и, казалось бы, непреодолимые проблемы удавалось до сих пор обходить. Слишком уж Иоанн, в представлении Леонардо, мыслил нестандартно. И знал какое-то невероятное количество всякого рода полезной информации. Выдавая ее по мере необходимости, что раз за разом спасало положение.