В кабинете Ардатова, перед большим письменным столом, все ящики которого были выдвинуты, сидел адмирал и с озабоченным видом читал и сортировал письма и бумаги. Сергей Иванович до такой степени углубился в свою работу, что не заметил прихода крестницы. Только когда та положила руку на его плечо, поднял голову и с изумлением посмотрел: он рассчитывал увидеть Тамару в слезах, и ее спокойный и ясный вид удивил его.
— Ты уже говорила с Анатолием Павловичем? — спросил он.
— Да. Между нами все кончено, и ничто не мешает мне заняться исключительно нашими делами. Папа спит, и если ты позволишь, я помогу тебе разобрать эти бумаги. Прежде чем принять какое бы то ни было решение, необходимо узнать, какие обязательства лежат на нас.
С нескрываемым восхищением адмирал привлек к себе молодую девушку и поцеловал ее в лоб.
— Ты гордая и мужественная девушка! Господь не оставит тебя! Я ожидал от тебя слез, но раз ты спокойна и сильна — помоги мне: здесь пропасть дела, и чем скорее покончим с ним, тем лучше.
Презрительная улыбка появилась на бледных губах Тамары.
— Слез, дядя?.. О, нет! Слезы я берегу для кого-нибудь более достойного, чем этот низкий спекулянт. Ну а теперь — за работу!
До поздней ночи просидели адмирал и его помощница, усердно читая и разбирая всевозможные письма, записки и бумаги. Большая часть писем была от различных поставщиков, а главное, от содержателей и содержательниц модных магазинов: они просили об уплате по счетам. Затем шли векселя и длинный список частных долгов, сделанных Люси.
Когда все было просмотрено и разобрано, Тамара озабоченно спросила:
— Как вы думаете, дядя, хватит денег, которые мы выручим от продажи мебели, серебра и прочего, на покрытие всех этих долгов? Или, может быть, удастся получить что-нибудь при ликвидации дел Аруштейна?
Адмирал отрицательно покачал головой.
— Там нельзя спасти ни копейки. Все наши ресурсы заключаются здесь; но я надеюсь, что от продажи ценных вещей, а главное, серебра и бриллиантов, мы выручим настолько крупную сумму, что в продолжение года или двух ты будешь избавлена от всяких забот; конечно, при скромном образе жизни. А за это время мы обдумаем, как поступать дальше.
— Прежде всего надо найти маленькую квартирку и отпустить лишнюю прислугу. Только для больного отца следует сохранить необходимый комфорт. Но как и когда мы начнем продавать все это?
— Более ценные вещи надо продать с аукциона. Мы назначим его дней через восемь, так как, к счастью, ваш контракт на квартиру кончается только 1-го марта, а сегодня еще 18-е февраля. Кроме того, у меня появилась одна идея. Завтра, наведя необходимые справки, я сообщу ее тебе. А теперь ступай спать, дитя мое! Мы хорошо поработали сегодня, а тебе необходимо подкрепить свои силы.
Следующий день тянулся бесконечно долго для Тамары. Около шести часов вечера приехал адмирал, страшно утомленный, но, видимо, довольный.
— Я хочу предложить тебе одну вещь, которая мне кажется очень подходящей, — сказал он, когда они устроились в кабинете. — Доктор говорит, что для твоего отца необходим чистый деревенский воздух. Я знаю одного купца, владеющего домом за Нарвской заставой, по дороге в Лигово. Обыкновенно там чуть не круглый год проживало его семейство, так как это близ самого города. Но с тех пор, как он купил себе дачу в Ораниенбауме, он сдает этот дом в наймы. Сегодня утром я побывал у старого Назарова и вместе с ним осмотрел этот дом. В нем шесть комнат, построен он солидно: хорошие печи и двойные рамы. Летом там жить будет прекрасно, так как есть балкон и большой сад. Этот дом сдается за триста рублей в год, конечно, без мебели, но если ты решишься жить в нем, то туда, я думаю, можно будет перевезти мебель с вашей петергофской дачи, так же как и те вещи, которые ты пожелаешь сохранить.
— Я вполне согласна с тобой и прошу тебя, дядя, дать согласие этому господину. Завтра же я пошлю Шарлотту в Петергоф, чтобы она занялась перевозкой.
— Нет, подожди еще немного. Нужно, по крайней мере, два дня, чтобы все там привести в порядок. Я сейчас же напишу Назарову, что снимаю его дом, и попрошу послать туда рабочих.
— А пока мы будем приготовляться к продаже, составим списки и сделаем все остальное.
— Да, дитя мое! Но только прежде мы перевезем больного и детей на вашу новую квартиру, и уже тогда, на свободе, займемся последними приготовлениями к продаже.
После отъезда адмирала Тамара вернулась в свою комнату и позвала Фанни. В двух коротких словах она объяснила своей камеристке принятое ею решение и затем прибавила:
— Не огорчайся, моя дорогая Фанни, что мы должны расстаться! Я дам тебе денег на проезд в Стокгольм и напишу госпоже Эриксон, которая найдет тебе хорошее место. Только я не отпущу тебя раньше, чем мы переедем на новую квартиру: ты поможешь мне там устроиться.
То бледнея, то краснея, Фанни слушала свою молодую госпожу. Вдруг она залилась слезами и, бросившись на колени перед Тамарой, стала целовать ее руки.
— Не отсылайте меня, дорогая барышня! — бормотала она прерывающимся от слез голосом. — Что скажет мать, узнав про мою неблагодарность?.. Если бы вы знали, как я люблю вас — нашу благодетельницу, спасшую нас от нищеты и позора!.. А теперь, когда вас поразило несчастье, вы хотите остаться одни и взять чужую женщину? О, умоляю, позвольте мне остаться у вас! Не думайте, что я не умею ничего делать! Я могу готовить не хуже других и буду верно служить вам.
Глубоко взволнованная Тамара положила руку на поникшую голову девушки.
— Полно, моя дорогая Фанни! Конечно, я не отошлю тебя, если ты желаешь разделить с нами наше несчастье. Твоя верность делает меня счастливой, так как, признаюсь тебе, мысль, что я должна буду взять незнакомую женщину, пугала меня.
Вне себя от счастья, Фанни вскочила на ноги.
— Благодарю!.. Благодарю вас, барышня! Вы увидите, как мы отлично устроимся! Приказывайте, что нужно делать!
Тамара объяснила, что необходимо составить подробный список платьев, белья и прочего и отложить то, что нужно для них самих. Потом она попросила позвать к ней экономку, Шарлотту, чтобы сделать необходимые распоряжения.
Шарлотта Маленгрэн была свежая и бодрая женщина пятидесяти лет, которая, несмотря на свою солидную полноту, была настолько жива и деятельна, что никто не дал бы ей и сорока. Уже около двадцати четырех лет она служила Ардатову, войдя в дом одновременно с его первой женой, привезшей ее с собой. После смерти Свангильды и второго брака Николая Владимировича она хотела отказаться от места, но привыкла к дому, и любовь к ребенку своей прежней хозяйки удержала ее от этого шага. К тому же Люси была внимательна к ней и ценила деятельность своей экономки, образцовая честность и хороший характер которой делали ее незаменимой.