Лидеры, напротив, действуют добродетельно всегда и везде: на работе, в семье, среди друзей, в свободное время и даже наедине с собой. Это потому, что они живут этикой добродетели, которая сводит воедино их личность и повседневную деятельность, как общественную, так и частную, делая совершенно невозможной двойную жизнь.
Правила работают лучше всего для детей, которым нужно знать точно, в каких рамках они находятся, что является приемлемым поведением, а что – нет. Как только они достигают разумного возраста, им нужно уже объяснять смысл правил, чтобы они поняли их связь с природой человека и с его совершенством.
Для взрослых правил уже недостаточно. Они не удовлетворяют интеллект зрелого человека и слишком узки, чтобы охватить все многообразие жизненных ситуаций, с которыми сталкиваются люди. Для взрослых добродетели нужны больше, чем правила. Если у меня есть благоразумие, я не растеряюсь, оказавшись в неизведанных водах. Я буду знать, как сделать верный выбор.
Когда в сознании исчезает связь между правилами и природой человека и его совершенством, правила делаются хрупкими, неэффективными и иногда даже опасными. Их легко отбросить в сторону, заменить идеологией, прагматическими целями, эзотерической духовностью, пустыми, но зато «модными» понятиями или чем бы то ни было еще. Сколь многие коммунистические чиновники в Центральной и Восточной Европе в одно мгновение стали либеральными демократами после падения Берлинской стены! И при этом они не испытали никаких моральных затруднений – для них это была просто замена одного набора правил на другой.
На сегодняшний день Запад – это во многом культура, основанная на правилах. Большое число людей играет по этим правилам. Для них требования карьеры и профессиональный успех – это высшее правило, единственно важный ориентир для повседневного поведения. Идеал святости или совершенства человека подменен идеалом блестящей карьеры, построенной неважно какой ценой.
Напротив, человек, который стремится к добродетели, не поддастся с легкостью модным идеологиям. Глубоко усвоив неизменные принципы человеческой природы, он достигает духовной устойчивости, которая делает его неуязвимым перед искушениями обесцененной массовой культуры.
Этика правил обычно порождает узких, лишенных воображения людей, мало задумывающихся об истинном, глубоком смысле вещей. Один мой друг рассказал мне такую забавную историю: «Я регулярно занимался плаванием в местном бассейне и купил себе дешевый абонемент. Правда, помимо плавания он включал в себя поднятие тяжестей. Последнее меня не интересовало, но цена была привлекательная. Через несколько недель мне напомнили о том, что я не поднимал тяжести. Женщина, продающая абонементы, сказала, что это недопустимо, поскольку поднятие тяжестей входит в стоимость абонемента. Я спросил: а какая ей разница, коль скоро я заплатил? Она ответила, что я не имел права плавать, не поднимая тяжести, поскольку “таково правило”. Я попросил ее объяснить смысл этого правила, но все, что она смогла сделать, – это показать инструкцию. Это было все равно что разговаривать со стеной. Она грозила мне исключением, если я не буду поднимать тяжести по крайней мере 15 минут перед плаванием».
Человек, помешанный на соблюдении правил, не видит проблему во всей ее глубине, не исследует конкретные обстоятельства и не берет на себя инициативу. Он принимает решения, но не обдумывает их. Творчество – не его стихия.
Совсем иначе действует человек, увлеченный поисками нравственного совершенства. Для него нет готовых решений. Добродетель всегда имеет оригинальный, творческий и многогранный характер.
Часть V
К победе
Сказав о роли природных добродетелей в лидерстве, обратимся теперь к сверхприродным добродетелям веры, надежды и любви. Таким образом, мы будем использовать богословские понятия, ранее не встречавшиеся в этой книге. Людям, не исповедующим никакой религии и придерживающимся атеистических взглядов, эта глава, возможно, покажется лишней. В этом случае мы порекомендуем им ограничиться теми положениями, о которых речь шла выше. В конце концов, человек, не исповедующий никакой религии, может стать выдающимся лидером, если практикует человеческие добродетели. И если он искренне ищет истину, то все равно будет вести жизнь, угодную Богу, – ведь природные добродетели являются выражением благости Бога.
И все же лидеры, культивирующие в себе веру, надежду, любовь, имеют решительное преимущество в поисках совершенства и эффективности. Практика специфически христианских добродетелей веры, надежды и любви оказывает огромное воздействие на лидерство. Эти сверхприродные добродетели укрепляют и преобразуют природные добродетели великодушия и смирения, соcтавляющие сущность лидерства, и природные добродетели благоразумия, мужества, самообладания и справедливости, составляющие его фундамент. Поэтому ни одна работа о лидерстве не может быть полной без упоминания сверхприродных добродетелей.
В этой главе мы очертим методику внутреннего роста, предназначенную специально для занятых профессиональным трудом людей. Она будет изложена в терминах, лучше всего понятных христианам, но адаптированных к нехристианскому образу мысли и действия. Тем, кто исповедует иную религию – ислам, иудаизм или буддизм, – вероятно, тоже будет полезно ознакомиться с этой главой, поразмыслить над тем, каким образом их собственные религиозные практики могут способствовать возрастанию в добродетели, и следовать этим путем в соответствии со своей религиозной принадлежностью.
Глава 1
Воздействие христианской жизни
Ничто так не совершенствует личность, как наш ответ благодати Божией.
Хосемария Эскрива, «Борозда», 443
Природные добродетели – это добродетели общечеловеческие. Они универсальны. Древние греки, китайцы, японцы, арабы, римляне и евреи – все они сознавали важность человеческих добродетелей. Нет ни одной национальной культуры, которая тем или иным образом не признавала бы их высокую ценность.
Книга Премудрости, написанная примерно за 150 лет до Р. Х., говорит: «Если кто любит праведность – плоды ее суть добродетели: она научает самообладанию и благоразумию, справедливости и мужеству, полезнее которых ничего нет для людей в жизни»[132]. Эта ссылка Ветхого Завета на четыре кардинальные добродетели показывает, что еврейский автор этого богодухновенного текста черпал свои познания также и в мудрости древних греков.
Однако значительность человеческих добродетелей более всего раскрывается в христианстве. Иисус Христос, Сын Божий, ставший Человеком, есть совершенный Бог и совершенный Человек. Человечность Христа не была поглощена или подавлена Его Божественностью. Христос упражнялся в человеческих добродетелях в совершенстве, как никто другой до и после Него.
Лидер-христианин стремится усвоить человеческие и божественные добродетели своего Учителя. Он достигает зрелости в синергии между природными добродетелями, приобретаемыми собственными усилиями, и сверхприродными добродетелями веры, надежды и любви, дарованными Богом.
Перед тем как исследовать соотношение между природными и сверхприродными добродетелями, рассмотрим сначала преимущественное положение лидера-христианина.
Преимущественное положение лидера-христианина
Любой лидер независимо от его религиозных или философских убеждений чувствует моральную необходимость делать добро и избегать зла (совесть). Любой лидер ощущает в себе дурное начало, влекущее вниз (немощь). Любой лидер понимает, что ему нужны стабильные качества характера, позволяющие преодолеть враждебные порывы своей природы (добродетели). О существовании этих трех свойств человеческой природы прекрасно знали греческие философы еще в VI веке до нашей эры.
Благодаря откровению Ветхого Завета лидер, исповедующий иудаизм или христианство, мудрее самых мудрых классических философов. Он знает, что совесть – это результат неписаного закона, идущего от Бога и вложенного Им в сердце каждого человека (нравственный закон). Он знает, что склонность ко злу – это горький плод первородного греха (падения человека), который передается всему роду человеческому путем естественного рождения. Он знает, что человеческая природа не до конца разрушена первородным грехом, а лишь повреждена (принцип благости человеческой природы).
Лидер-христианин идет еще дальше. Он знает из Нового Завета и церковной традиции, что в Таинстве крещения Святой Дух вливает в душу крещаемого драгоценный сверхприродный дар, состоящий из трех элементов – обóживающей благодати[133], добродетелей веры, надежды, любви[134] и семи даров Духа Святого[135]. Он знает, что этот сверхприродный дар исцеляет его раненую природу (постулат об искуплении и спасении) и очищает, совершенствует и преображает природные добродетели (процесс «обóжения»).