натянула трусики с брюками и тут же увидела перед собой Эрика. Он ненавистно обратился к Грозному
— Вам запрещено подходить к Катерине! Сделайте пожалуйста десять шагов назад. Кажется игры не получится.
Грозный не довольно кивнул: — Игры не будет — обернулся к подоспевшей к нему Алёне: — Ты испачкалась, идём, поздно уже… пора отвезти тебя домой.
— Поехали — Алена с минуту смотрела на меня заинтересованно, затем в синей радужке её светлых глаз промелькнуло осуждение, но держалась она достойно: — Рада была узнать вас поближе, Катерина. Встретимся завтра в офисе. А теперь прошу нас извинить. Мой жених должен отвезти меня домой.
Конечно, она всё поняла, но, то ли благородство, то ли туманность её характера — пока ещё тёмного омута, не позволила ей устроить сцену ревности. Девушка намерено обняла Грозного, что-то прошептала ему на ухо, и, посылая в меня огненные молнии лютой злобы отвернувшись, направилась под руку с Иваном с поля. Глядя им, вслед хотелось плакать, что я и сделала, вначале просто всхлипнула, а затем… Огромная, тяжёлая рука легла мне на плечо, спустилась вниз и легко потянула за ладонь.
Оказавшись прижатой к широкой, остро пахнущей пряными травами, я ощутила как горло скребёт от невыносимой боли… то, что я хотела узнать я узнала. Ровно две вещи. Первая — я для Грозного лишь страсть, одержимость ради которой он пойдёт на всё в том числе и на подлость, но не любовь. Он хочет меня, но ни разу не сказал, что любит. И второе — я окончательно и бесповоротно в него влюбилась… и это уже никак не исправить. Хотелось быть в голос, кричать как безумная, лишь бы выпустить эту боль. — Плачьте, давайте, легче станет!
И я на самом деле громко всхлипнула и разревелась. Громко и мерзко рыдала, хлюпая носом… Смешок над ухом, и вот уже холодные руки коснулись моих волос, погладили, а голос успокаивающе прошипел
— Давайте, войте, не стесняйтесь. Иногда нужно сделать это один раз, что бы потом неделями не за. бывать окружающих, и раз мне с вами работать, сделайте пожалуйста такое одолжение. Устройте одну истерику с соплями и слезами прямо сейчас, в дальнейшем избавив меня от этого женского мракобесия.
Он не исправим! После его гневной тирады даже рыдать расхотелось.
— Всё, хватит, я успокоилась.
Отвернулась, утерла глаза и попыталась взять себя в руки. Это далось мне не особо легко. Но я сделала это. Я выбрала из своего сердца все те чувства, которые были во мне и отпустила их. Просто пустила прямой наводкой по ветру… нет, мне не стало легче и меньше любить Ивана я не стала. Но истерику удалось прекратить. Обернулась. Эрик стоял напротив меня, его глаза не выражали ничего, кроме тьмы в которой он жил. Я согласно кивнула.
— Всё. Меня отпустило. Поехали домой.
— Я только вас жду
Дорога домой прошла в молчаливом спокойствии. Эрик молча вел машину, глядя строго на дорогу, я уставившись в окошко рассматривала кусты и деревья, что росли вдоль магистралям. В салоне воцарилась давящая тишина. Я не хотела говорить о том, что случилось, к тому же сейчас Шалов наверняка безумно зол, из-за того, что я своего рода подставила его. Не явилась на встречу с журналистами, поэтому…
Машина остановилась, приехали. Вот только выходить мы не спешили. Я медленно обернулась, оказывается Эрик все это время смотрел на меня. Как-то это меня смутило, да нет, он всего лишь мой телохранитель, это нормально что у нас с ним такие странные взаимоотношения. Я потянулась рукой за выемку
— Это ты подбил меня на эту авантюру. Если Шалов меня убьёт, я убью тебя!
— Тогда, мне остаётся лишь достойно принять свою смерть. Идите Принцесса, я пока отгоню машину
Мне не спалось. Шалов не злился, его самого дома не оказалось, он улетел срочным рейсом в Прагу, какие-то проблемы во втором филиале. Так что от встречи с журналистами ему пришлось не то чтобы оказаться, но он перенес её на эти выходные. Я никак не могла уснуть. Меня тревожил завтрашний день рабочий рука об руку с Грозным. Я вышла из комнаты, спустилась в кухню, попить водички.
Оказывается в кухне я была не одна. Эрик сидел в глубокой задумчивости и курил. Я плюхнулась рядом и сердито ткнула его в бок.
— Прячешься? Боишься смерти?
— Нет. Не боюсь. Но прячусь. Чего пришла?
— Я же обещала убить тебя до конца этой ночи.
— Спохватилась! Сейчас уже ближе к рассвету.
Затянулся, выпустил табачный дым в сторону, влево от меня, погасил и швырнул окурок в мусорное ведро, стоявшее в углу.
— Ты очень странная девушка, Принцесса!
— А ты очень таинственная личность. — Не осталась в долгу
— Это чтоб девчонки визжали от страха и сами кидались мне на шею. Ладно, поскольку ты не из таких, то валяй, убивай.
— Мне не хочется тебя убивать. Мне хочется плакать. Опять. Почему-то. Вообще, я не плакса… во что трудно поверить, но…
Сильная рука привычно обняла меня за голые плечи, и через мгновение я от души заливалась слезами, жалея себя и ругая весь мир. Эрик терпеливо пережидал потоп, а потом негромко заговорил.
— Ты плачь, плачь, мне не жалко… Иногда надо выплакаться, я это знаю.
— Мальчики не плачут.
Всхлипнула я, на что Эрик лишь печально усмехнулся
— Так думают только очень глупые девочки. Не плачут звери и полные придурки, которые всегда улыбаются. Человеку незачем стыдиться того, что ему дано от природы. Плакать не стыдно, поняла? Стыдно сопли распускать и жалеть себя.
Он прав наверное… или нет?
— А если жалко?
— Пожалей чуть-чуть, пореви, обругай шепотом тех, кто тебя обидел, — и живи дальше. Будет день, будет солнце, будут хорошие люди. Такой закон.
Странный он, конечно, этакая тёмная фигура глав криминального мира… но всё же…
— Эрик, скажи как мужчина. Я веду себя как дура?
— Почему как? Просто дура. Ну зачем он тебе? Во-первых, если мужчина настолько хочет быть с женщиной, то он просто будет с ней, найдёт решение, на то он и мужик, а не станет прятаться и зажиматься с ней по углам
— У нас сложная ситуация! Ты же знаешь, мы не можем быть вместе…
Заспорила с ним я, вот только…
— Это тупые отговорки, Принцесса. Он сам не понимает и не решил еще, что ему надо. Настоящий мужик так себя с бабой не ведёт. А во-вторых… Зачем он тебе? Тебе такой не нужен.
Эрик скурил уже вторую сигарету, и снова затушил её и швырнул