Скаут был знаком с начальником этого экипажа, и они обменялись следующими репликами:
— Это все народ, которому не терпится попасть в Клондайк?
— Да, — ответил канадец. — Их, как всегда, больше, чем нужно.
— И больше, чем вернется обратно.
— Это точно! Сколько их уже проплыло по Беннетту?
— Тысяч пятнадцать.
— И конца им не видать.
— Куда там!
— Не знаешь, там, наверху, ледоход начался?
— Говорят, начался.
— Значит, до Юкона добраться на лодке будет можно?
— Да, если снова не ударят морозы.
— Будем надеяться…
— Будем…
— Спасибо.
— Счастливый путь.
Погода стояла тихая. Однако Билл Стелл, несмотря на то что на Беннетте все складывалось удачно, не торопился и, сделав пару ночевок, привел баркас на северную оконечность озера лишь во второй половине дня десятого мая.
В этом месте берет начало небольшая речушка, а точнее протока, Карибу, которая примерно в трех милях отсюда впадает в озеро Тагиш.
Отбытие должно было произойти на другой день, рано утром. Разбивать лагерь не пришлось: лодки вполне подходили для ночлега.
Желая использовать остаток светлого времени, Самми Ским отправился в поле пострелять белых куропаток и рябчиков, имевших в этом краю бледно-зеленое оперение. Он вернулся, принеся в ягдташе сверх обещанного несколько уток. Озера кишели дичью, и представлялась возможность набить ее на все время плавания. Самми Ским был отменным охотником, но и Бен Реддл оказался не менее удачливым. Канадцы, нарубив сухостоя, прямо у воды вздули огонь и на весело потрескивающем костре зажарили все добытое братьями. Угощение получилось на славу.
Озеро Тагиш, длиною в семь с половиной лье, сообщалось с озером Марш посредством узкой протоки, которую лед за ночь забил полностью. Не дожидаясь, пока протока откроется, Стелл решил протащить баркас мили полторы волоком, для чего нанял упряжку мулов. Эго позволило ему продолжить плавание по озеру еще засветло.
Добравшись до Марша через двенадцать дней после выхода из Скагуэя, Бен Реддл и его спутники находились в ста шестидесяти с лишним километрах от цели их путешествия.
Длина озера Марш равнялась семи-восьми километрам, но для их преодоления требовалось не менее двух суток. Дул умеренный северный ветер, но, поскольку он был встречным, воспользоваться парусом возможности не представлялось, а идя на веслах, рассчитывать на большую скорость не приходилось.
Во все время плавания по этому водоему оба берега постоянно были видны, так как его ширина равнялась каким-то трем километрам. Озеро окаймляли довольно высокие живописные холмы, совершенно белые от снега и инея. Теперь флотилия переселенцев казалась менее многочисленной, нежели на Беннетте, поскольку из-за трудностей плавания некоторое количество лодок отстало.
Во второй половине дня тринадцатого мая Скаут сделал остановку в самой дальней точке озера. Взглянув на карту, Бен Реддл спросил:
— Нам осталось пройти одно-единственное озеро… Кажется, других в этом районе нет?
— Да, господин Реддл, — ответил Билл Стелл, — это озеро Лаберж. Но как раз в этой части путешествия нас ждут наибольшие сложности.
— И все же, Скаут, надеюсь, нам не придется тащить лодку на веревке по Льюису, который соединяет эти два озера и течет далее на север?
— По реке — нет. По суше — да, — пояснил проводник. — Да, если пройти пороги Уайтхорс иным способом окажется невозможным. Эти злополучные стремнины очень опасны… в них сгинула не одна лодка.
В самом деле, тамошние перекаты представляют собой серьезное препятствие на пути от Скагуэя до Доусона. На них приходится три с половиной километра из восьмидесяти пяти, отделяющих озеро Марш от Лабержа, и на этом участке разность уровней равна по меньшей мере тридцати двум футам. Сверх того русло усеяно камнями, о которые гонимые течением лодки неизбежно разбиваются.
— Стало быть, идти берегом нельзя? — задал вопрос Самми Ским.
— Увы, — ответил Скаут. — Но сейчас уже укладывают полотно для трамвая, который должен будет буксировать лодки за пороги.
— Если «укладывают», то, значит, еще не уложили, — проговорил Самми Ским.
— Не уложили. Но там работает несколько сотен человек.
— Уверен, Билл, что к нашему возвращению они не управятся.
— Управятся. При условии, что вы задержитесь в Клондайке дольше, чем намереваетесь, — произнес Скаут. — Да, все знают, когда надо отправляться в дорогу, но никому не известно, когда удастся возвратиться.
— Ты слышал, Бен? — сказал Самми брату.
Тот отвечать не стал.
Во второй половине дня пятнадцатого мая, спустившись по реке, баркас Стелла близился к перекатам Уайтхорс. Он не был единственным судном, рискнувшим пройти через эти пороги. Все лодки шли за ним следом. Увы, многих из них за перекатами недосчитались.
Нетрудно догадаться, что за проводку по этим трем километрам лоцманы брали высокую плату — целых сто пятьдесят франков, и потому, зарабатывая хорошие деньги, менять свое выгодное ремесло на старательство не спешили. Почти всегда перед порогами часть багажа выгружали и потом за нею возвращались. Дело заключалось в том, что на облегченной лодке проще было лавировать между камней.
Скаут, чья лодка тяжелой не являлась, рассудил, что для него подобная предосторожность излишня, и Нелуто с его мнением согласился. Тот и другой знали, где можно было пройти с наименьшим риском.
— Не бойтесь, — успокаивал Билл Стелл монашек.
— Мы вам полностью доверяем, — ответила сестра Марта.
Река течет по порогам со скоростью пяти лье в час. Таким образом, пройти три километра перекатов можно было очень быстро. Но приходилось делать столько поворотов между базальтовыми[56] глыбами, капризно разбросанными по руслу, так часто увертываться от льдин, этих подвижных рифов, первая встреча с которыми стала бы последней даже для самых прочных лодок, что длительность плавания по быстринам Уайтхорс страшно увеличивалась. Чтобы не столкнуться с очередной льдиной или лодкой, гребцам то и дело приходилось развертывать лодку на 180°. Мастерство лоцмана тоже не единожды уберегло ее пассажиров от гибельного абордажа.
— Внимание! Внимание! — крикнул Билл Стелл, когда три четверти порогов было пройдено, призывая своих подопечных держаться за лавки сколь можно крепче, чтобы вдруг не оказаться выброшенными за борт. Последний прыжок через перекаты был самым опасным. Но глаз Нелуто был зорок, рука крепка, хладнокровие непоколебимо. Скаут знал, что его кормчий не подведет!