• Под властью гитлеровской Германии находилось 5 миллионов квадратных километров с населением свыше 290 миллионов человек.
• В 15.00 посла СССР в Лондоне Ивана Майского вызвали в Форин оффис, где ему вручили последние сведения о предстоящем нападении Германии. Принимавший его Криппс предупредил, что все немецкие суда, находившиеся в финских портах, получили предписание немедленно покинуть их, и сказал, что, по его мнению, Гитлер нападет завтра: он любит нападать в воскресенье, когда состояние боеготовности войск снижено.
• От 16.00 до 17.00 — наркому обороны СССР Семену Тимошенко и начальнику Генштаба Георгию Жукову передали с границы, что на советскую сторону перебежали 3 немецких коммуниста, а также 4 члена экипажа Ю-88, посадившие свой самолет на аэродром в Киеве, которые говорили об одном и том же: завтра на рассвете начнется наступление. Одновременно начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант Максим Пуркаев сообщил, что к пограничникам явился немецкий фельдфебель, утверждавший, что «немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня».
• 17.00 — нарком обороны Семен Тимошенко и начальник Генштаба Георгий Жуков собрали все тревожные сообщения с границы и поехали в Кремль к Сталину (так значится в большинстве советских источников по Великой Отечественной, но в тетради записи лиц, принятых Иосифом Сталиным в тот день, Тимошенко и Жуков прибыли в 20.50 и убыли в 22.50, что подтверждается свидетельством управляющего делами Совнаркома Якова Чадаева, который зашел к Александру Поскребышеву за документами около 21.00, и Поскребышев ему сказал, что только что к Сталину вошли Тимошенко и Жуков, и шепотом — что все нервничают, обстановка очень тревожная). По дороге маршалы договорились, во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность. Сталин был явно озабочен: «Не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» Тимошенко решительно ответил: «Считаем, что он говорит правду». В этот момент в кабинет Сталина вошли члены Политбюро. «Что будем делать?» — спросил Сталин. Ответа не последовало. Тогда Тимошенко достал заготовленную директиву о приведении войск в полную боевую готовность, но Сталин сказал, что такой текст передавать преждевременно, что надо дать короткую директиву о том, что «нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений». Жуков со своим заместителем Николаем Ватутиным вышли в другую комнату, где быстро составили новый текст, в который Сталин внес некоторые поправки. Анастас Микоян вспоминал, что Сталин в этот день, как и в предыдущие недели, с уверенностью говорил, что Гитлер в ближайшее время не начнет войну против СССР.
• Между 17.00 и 22.50 — в Кремле состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором было решено принять на вооружение Красной армии подвижные установки залпового огня БМ-13, впоследствии получившие название «Катюша». Всего на этот день было произведено 7 установок БМ-13.
• 19.00 — к наркому военно-морского флота Николаю Кузнецову буквально с вокзала приехал вызванный им в Москву военно-морской атташе в Берлине М. А. Воронцов, который до этого давал тревожные телеграммы о том, что немцы готовят нападение. После подробного доклада Кузнецов спросил его: «Как вы думаете, чем это дело кончится?» Воронцов твердо сказал: «Вы знаете, это — война».
• Вечером Леопольд Треппер, руководитель советской разведывательной сети «Красная капелла», приехал в Виши к советскому военному атташе генералу Суслопарову, через которого он отправлял многие донесения, но с которым ему разрешалось вступать в личный контакт лишь в особых случаях. Треппер взволнованно сказал, что у него важнейшее донесение и его нужно немедленно отправить в Москву. Генерал спросил, чем вызвано такое волнение. Нынешней ночью, сказал Треппер, вермахт нападет на Россию. Суслопаров расхохотался: «Ты с ума сошел, старик! Это невозможно! Я отказываюсь отправлять телеграмму, над тобой будут смеяться!» Треппер настаивал так энергично, что генерал в конце концов уступил. Телеграмма ушла в Москву. Сталин, прочтя ее в тот же вечер, сказал: «Обычно Треппер присылает нам ценные сведения, делающие честь его политическому чутью. Неужели он сразу не понял, что это была грубая провокация со стороны англичан?»
• 21.30 — нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов пригласил к себе посла Германии Вернера фон дер Шуленбурга и вручил ему, по выражению Уинстона Черчилля, свою «последнюю глупость»: ноту по поводу нарушений германскими самолетами советских границ. Потом Молотов перешел к главной части, ради чего он, видимо, и вызвал Шуленбурга: «Имеется ряд признаков, что германское правительство недовольно советским правительством. Даже ходят слухи, что нависает угроза войны между Германией и Советским Союзом. Советское правительство оказалось не в состоянии понять причины недовольства правительства Германии.» Шуленбург мог только сказать, что он не располагает соответствующей информацией и передаст сообщение Молотова в Берлин. Уже после возвращения в посольство, поздно вечером Шуленбург получил телеграмму из Берлина: «По получении этой телеграммы весь шифрованный материал… подлежит уничтожению. Радиостанцию привести в негодность. Прошу Вас немедленно информировать господина Молотова о том, что у Вас есть для него срочное сообщение и что Вы поэтому хотели бы немедленно посетить его». Далее следовала нота об объявлении войны СССР и 3 приложения к ноте с перечислением причин.
• Около 22.30 — Семен Тимошенко и Георгий Жуков прибыли из Кремля в Наркомат обороны, как вспоминал Жуков, молча и с тревожными мыслями, и приказали всем работникам Генштаба и наркомата оставаться на своих местах.
• 23.00 — пограничники из Владимир-Волынского погранотряда задержали солдата 22-го саперного полка Альфреда Лискова, перебежавшего на нашу сторону. Он сообщил командованию отряда: в ночь с 21 на 22 июня немецкая армия перейдет в наступление. Об этом было немедленно доложено начальнику погранвойск Киевского военного округа, а также в штаб армии в Луцке.
• Нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия наложил следующую резолюцию на очередной сводке сообщений разведчиков о предстоящем нападении Германии на СССР: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников. за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией». Подпись: «Л. Берия, 21 июня 1941 г.» В донесении Сталину, датированном тем же днем, нарком писал: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра. Тоже радировал и генерал-майор В. И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что 3 группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою берлинскую агентуру. Он нагло требует, чтобы мы снабдили этих врунов рацией. Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 г. Гитлер на нас не нападет!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});