Читать интересную книгу Наука любви и измены - Робин Данбар

Первое – это давление так называемого семейного отбора, заставляющее нас отдавать предпочтение родне из соображений эволюционной выгоды, потому что, поступая так, мы способствуем распространению наших общих генов. Когда у нас с кем-то есть общие предки, это значит, что общая у нас и часть генов, доставшаяся нам от этого предка (или нескольких предков). В строго моногамных брачных системах это означает, что мы делим примерно половину всей совокупности наших генов с родными братьями и сестрами[16], около четверти – с нашими дедушками и бабушками и примерно одну восьмую – с двоюродными братьями. То есть теоретически самоотверженность по отношению к родственнику принесет генетическую пользу самому альтруисту, так как будет способствовать воспроизводству общих генов. Практически это проявляется в том, что когда мы попадаем в беду, как правило, родственники помогают нам охотнее и активнее, чем друзья, не связанные с нами узами родства. Кровь и правда не водица – и в буквальном, и в переносном смысле. Другая причина того, что мы обычно ставим на первое место родню, по-видимому, заключается в том, что поддерживать семейные связи, как правило, проще, чем дружбу. На этой второй причине я подробнее остановлюсь в следующем разделе. Прежде необходимо рассказать кое-что еще о структуре социальных взаимосвязей.

Если мы попробуем мысленно охватить всех людей, которых знаем, и распределить их по степени близости к нам, то скорее всего получится несколько групп. Внутри каждой такой группы окажутся люди, которых связывает с нами примерно одинаковая эмоциональная близость, а между группами будут наблюдаться относительно ярко выраженные «ступеньки», обозначающие различия в степенях близости. По сути, это своего рода ближние и дальние круги друзей (в «фейсбучном» понимании этого слова). По мере того как мы двигаемся все дальше – от самого тесного круга ближайших друзей к самым дальним кругам шапочных знакомых, – становятся очевидными две вещи. Во-первых, каждый последующий круг шире предыдущего. Во-вторых, существует тесная взаимосвязь между уровнем нашей эмоциональной близости с человеком и частотой общения с ним, причем по мере удаления от центра круга к его периферии оба показателя снижаются. Эта система концентрических кругов начинается с внутреннего, самого малого круга, состоящего примерно из пяти самых близких друзей, а далее расширяется, охватывая группы, куда входит (вместе с промежуточными кругами) от пятнадцати лучших друзей до пятидесяти хороших. Предельное количество составляет около 150 друзей (теперь оно уже известно как «число Данбара»). За пределами этого внешнего круга, включающего 150 человек, находятся еще несколько кругов общения, еще более обширных, куда входят в основном случайные знакомые и люди, которых мы знаем в лицо или по имени, но с которыми никогда не встречались лично, и, уж конечно, никогда не поддерживали отношений (в том числе знаменитости и телеперсонажи, которых мы сразу узнали бы где-нибудь на улице, хотя они ни сном ни духом не подозревают о нашем существовании).

Люди всех упомянутых кругов – вовсе не обязательно ныне живые и здравствующие. Туда могут входить и умершие родственники, и знаменитые люди прошлого, и значимые для верующих персонажи вроде Иисуса Христа, пророка Мухаммеда, святых или богов любой религии, и даже герои любимых сериалов. Круги могут включать наших домашних животных и даже растения – если мы ощущаем с ними особую связь (ну, скажем, разговариваем с ними). Вполне возможно, что некоторые из упомянутых сущностей и существ у кого-то располагаются в самом ближнем кругу – ведь чтобы включить их туда, достаточно лишь, чтобы они были нам дороги.

Каждый из кругов приносит нам определенную пользу. Первый, охватывающий примерно пять близких людей, – наша главная опора. Эти люди оказывают нам эмоциональную поддержку, к ним мы обращаемся в первую очередь, когда нуждаемся в совете (особенно если у нас появляются сложности в личной жизни), финансовой или иной поддержке. Именно эти люди первыми придут нам на помощь, когда она всего нужнее. Обычно в их число входят ближайшие члены семьи, но наверняка там же окажется один-два друга, не связанных с нами кровным родством. Второй, более широкий круг включает еще около десяти человек, которые вместе с пятью ближайшими друзьями образуют так называемую группу сострадания: смерть любого из них, случись она завтра, причинит нам огромное горе. С этими пятнадцатью мы больше всего общаемся, с ними мы чаще всего видимся и занимаемся совместными делами. Это они добровольно вызываются присмотреть за нашими детьми, когда нам это необходимо, или предлагают помощь, когда мы переезжаем, или что-то ремонтируем, или чиним, и именно их мы в первую очередь приглашаем на шашлыки или на ужин. От времени, отведенного на общение, этим пятнадцати мы уделяем около 60 %; именно их уместно сравнить с нашими романтическими партнерами.

За пределами этих двух кругов находится еще около 130 человек, которых мы тоже относим к своему окружению: это разного рода приятели, друзья друзей, дальние родственники. Всех их мы охотно выделяем из толпы, вернее, из тех сравнительно анонимных отношений, которые складываются у нас с остальным миром, лежащим за пределами магического круга, описываемого «числом Данбара». Люди этих внешних кругов оказывают нам самый широкий спектр услуг, информируя об окружающем мире (например, о рабочих вакансиях), и служат своего рода резервом на случай, если кто-то выпадет из ближнего круга. Специалисты называют эти внешние круги областью «слабых взаимодействий»: к людям этих кругов мы не испытываем особых чувств, да и связаны с ними порой не напрямую («друзья друзей»).

Как важно быть на связи

В последние годы появляется все больше данных о том, что количество и прочность дружеских связей в значительной степени влияют на наше здоровье и на здоровье наших детей. Если у нас есть друзья, если мы состоим в браке или принадлежим к какой-нибудь тесной, сплоченной общими интересами группе (вроде религиозной общины), то это снижает риск заболеть и ускоряет выздоровление в случае, если мы все-таки заболели. В ходе одного эксперимента, когда испытуемых подвергали воздействию вируса обычного ОРВИ, у тех, кто имел больше друзей, простудные симптомы проявлялись заметно меньше. Другое исследование показало, что у пациентов, состоявших в счастливом супружестве, раны заживали быстрее, чем у пациентов, несчастливых в браке. Получается, наш ближайший социальный круг каким-то неведомым образом защищает и оберегает нас. Впрочем, одна из возможных разгадок этого таинственного явления – эндорфины, которые вырабатываются в нашем организме при общении с родными и близкими и, похоже, поддерживают иммунную систему.

В своей книге «Связанные одной сетью» социологи из Гарварда Николас Кристакис и Джеймс Фаулер подробно разбирают значение дружеских связей в нашей жизни. Оказывается, у нас больше шансов в будущем растолстеть, стать счастливыми или впасть в депрессию, бросить курить, развестись или даже умереть, если это произошло с кем-то из нашего ближайшего круга общения. Они обнаружили заметные признаки такого явления вплоть до «друзей третьей степени» – друзей друзей наших друзей. Иногда эти более широкие дружеские круги неожиданно начинают играть важную роль в нашей любовной жизни: примерно 70 % людей знакомятся со своими будущими партнерами через кого-нибудь из родственников или через «друга в третьей степени». И напротив, лишь 3 % знакомится со случайным партнером «на одну ночь» через родственника, и только 37 % – через «друзей в третьей степени». Получается, сваха никуда не делась, просто теперь ее функцию выполняет целая группа. Отчасти это объясняется тем, что наши друзья как бы выступают гарантами хороших качеств потенциального партнера, ручаясь за него за как подходящего и надежного спутника жизни, и тем самым помогают нам избежать выбора вслепую. Такое поручительство гораздо важнее, когда мы ищем постоянного партнера, чем в случае ни к чему не обязывающего знакомства «на одну ночь».

При выборе партнера мы полагаемся не только на чужие советы. Результаты опытов на животных свидетельствуют о том, что самки перенимают друг у друга предпочтения в отношении самцов. Такое впечатление, что для определения самых привлекательных партнеров они используют нечто вроде рейтинговой системы. Похожее наблюдается и у людей. Если все вокруг считают, что мистер Дарси – писаный красавец и душка, значит, скорее всего он и вправду писаный красавец и душка. Дешево и сердито – можно не тратить время и силы на самостоятельные оценки. Это – частный случай «эффекта обручального кольца»: женатые мужчины (коль скоро на них уже кто-то остановил выбор) кажутся более привлекательными, особенно в качестве партнера «на одну ночь» (налицо поиск хороших генов). Из повседневного опыта мы также знаем, что женщины гораздо чаще обсуждают достоинства и недостатки мужчин, чем мужчины – женщин. В одном недавнем исследовании сорок молодых женщин просили ознакомиться с фотографиями восьми мужчин и определить, с кем из них они теоретически были бы не прочь завязать роман, а затем просили выполнить то же задание повторно – но после того, как женщины посмотрели видеозапись сеанса экспресс-знакомств с участием этих же мужчин. Поскольку экспресс-знакомства проходили в Германии, а ни одна из участниц эксперимента немецкого не знала, единственной дополнительной подсказкой, которая у них появлялась, был явный интерес к тому или иному мужчине со стороны женщин, участвовавших в сеансе. Их оценки привлекательности мужчин и в качестве случайного сексуального партнера, и в качестве постоянного спутника жизни значительно повышались после просмотра видео, если партнерша на сеансе экспресс-знакомства проявляла к данному мужчине явный интерес; в противном случае оценка не менялась.