— Я буду считать, барон, что этого разговора между нами не было, и что все остается в силе. Вы же подумайте, какого будущего хотите для своей дочери. Доброй ночи, — слегка склонив голову, попрощался герцог.
— Доброй ночи, Ваша светлость, — чуть помедлив, ответил Арман де Сансе.
Барон всю ночь напролет просидел, вглядываясь в огненные языки пламени, словно они могли помочь ему найти ответ на вопрос, который мучает всех любящих родителей: «Что будет лучше для моего ребенка?», но так и не находил его. Слова Молина заронили в душу барона сомнения, но и слова герцога он не мог сбрасывать со счетов. Если бы маленькие девочки оставались навсегда маленькими девочками, бегающими по лесам и болотам, вздыхал он, но увы, время стремительно летит вперед, не считаясь ни с самими людьми, ни с их желаниями. Арман де Сансе верил в Бога, и исправно молился, исповедовался и причащался, и теперь он верил, что Господь укажет ему правильный путь.
***
Ранним утром, когда все в замке еще спали, Анжелика выскользнула из замка через потайную дверцу и поспешила к дому управляющего Плесси.
— Господин Молин, — поздоровалась девушка, едва переступив порог. — Мне нужно срочно поговорить с графом.
— Что-то случилось? — посмотрел на девушку эконом, удивленный столь раним визитом, и видя, что она нервничает.
— Нет… то есть да, — слегка растерявшись, проговорила девушка.
— Прошу за мной, мадемуазель де Сансе, — поклонившись и отступив назад, проговорил гугенот.
В уже знакомом ей кабинете за письменным столом хозяина сидел граф и рассматривал какие-то чертежи.
— Доброе утро, господин граф, — Анжелика присела в реверансе.
— Приветствую вас, мадемуазель де Сансе, — встал де Пейрак из-за стола. — Какой приятный сюрприз.
— Прошу простить меня за столь ранний визит, но я боялась, что вы уедете. Вы же говорили, что работы на руднике почти закончены.
— Вам не стоило беспокоиться, — покачал головой Жоффрей де Пейрак. — Я бы ни за что не уехал, не попрощавшись с Вами, и кроме того, у меня осталось еще одно невыполненное обещание.
— Да, конечно, — смущенно кивнула девушка.
Присутствие графа действовало на нее странно: мысли путались, все ее страхи рядом с ним казались не стоящими внимания.
Он медленно подошел к Анжелике, словно боясь спугнуть.
— Так что же вас привело сюда? — спросил мужчина, заглядывая в ее зеленые, затуманенные волнением глаза.
Жоффрей ловил себя на мысли, что все последнее время думал только о ней, маленькой фее из Пуату. Он чувствовал себя трубадуром, встретившим наконец свою Прекрасную даму. В Тулузе, в отеле «Веселой науки», он прославлял куртуазную любовь, слагал стихи, песни и устраивал пышные праздники, с азартом охотника добивался внимания неприступных красавиц, но никогда интерес, что разгорался в нем при жарком взгляде очередной кокетки, не было глубоким и всепоглощающим. Это всегда было милой игрой — чувства вспыхивали, разгорались и угасали, и он без сожаления расставался с наскучившей ему дамой. Но сейчас все было по-другому. Неужели это любовь, с волнением спрашивал он себя, та любовь, что выпадает встретить лишь немногим?
Граф стоял всего в несколько шагах от Анжелики, борясь с искушением взять ее за руку, притянуть к себе, завладеть ее нежными, как бутоны роз, губами. Усилием воли подавив в себе неистовое желание попробовать их на вкус, Жоффрей постарался сосредоточиться на том, зачем она пришла.
— Я говорила Вам, что сбежала из монастыря, — не зная, с чего начать, произнесла девушка.
Хотя Анжелика и пришла попросить о помощи для Анри, но отчего-то упоминать Рогье при графе показалось ей сейчас совершенно неуместным.
— Да, — согласно кивнул мужчина.
— Так вот, мне помогал… один юноша. Мы познакомились с ним в Пуатье, — Анжелика опустила глаза.
Лицо графа посуровело, и он отступил на шаг. Ему вдруг вспомнилось то давнее письмо от слуг, приставленных следить за юной послушницей, в котором сообщалось о небольшой прогулке Анжелики с неким пажом. Тогда он только посмеялся над шустрой девчонкой, которая, несмотря на высокие стены монастыря и строгих монахинь-надзирательниц, сумела найти способ поучаствовать в очередной проделке. Вот только сегодня эта давняя история вызвала в нем чувство ревности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— После побега из монастыря в лесу на нас напал разбойник и отнял лошадь. Я успела спрятаться, а Анри ранили, — рассказывала девушка дрожащим голосом о том эпизоде ее возвращения домой, о котором она раньше умалчивала. — Мелюзине удалось вылечить Анри, но теперь ему надо вернуться домой, а это весьма сложно устроить, не имея ни лошади, ни денег.
— И вы хотите, чтобы я помог этому юноше? — в голосе графа больше не чувствовалось прежней нежности, а взгляд его стал холодным и пронизывающим.
— Да, мессир, — тихо произнесла девушка. — Мне не к кому больше обратиться.
Граф снова посмотрел на Анжелику, обратившую к нему полный надежды и мольбы взгляд. Что ж, он поможет ей и ее юному другу, ведь молодой человек рисковал жизнью ради нее.
— Хорошо, — сухо произнес Жоффрей. — Я исполню вашу просьбу. Это все?
— Да, господин де Пейрак, спасибо, — произнесла Анжелика, недоумевая, отчего вдруг он так переменился. Ведь граф был определенно рад ее приходу. До того, как она заговорила об Анри, он с нежной улыбкой смотрел на нее, и Анжелика не могла унять дрожь во всем теле, когда он обращался к ней, а от его близости и жгучего взгляда черных пронзительных глаз у нее подкашивались ноги.
— А теперь мне нужно закончить дела, — холодно проговорил де Пейрак, возвращаясь к столу.
Анжелика поняла, что разговор окончен.
— Да, конечно, — кивнула она, разворачиваясь к двери. — Доброго дня, граф.
Она поспешно покинула кабинет, наскоро распрощалась с Молином и его женой и уехала. Анжелику душила обида, и только гордость не позволяла ей разрыдаться. Хотя де Пейрак и согласился помочь ей, но у нее возникло чувство, что ее только что отвергли и прогнали.
Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка пустила лошадь в галоп по лестной дороге, которая привела ее к пещере Мелюзины.
***
Анжелика сидела на небольшой полянке, подставив лицо ласковым лучам солнца. Рядом сидел Анри и не мог отвести взгляда от девушки, которая, хоть и старалась вести себя легко и непринуждённо, была задумчива и грустна.
— Значит, этот господин готов помочь мне всем, чем понадобится? — спросил Анри после того, как девушка сообщила ему, что позаботилась о том, как ему попасть домой.
— Да.
— Абсолютно ничего не требуя взамен?
— Ничего, — согласно кивнула Анжелика.
— Это очень благородно, — задумчиво проговорил Рогье.
— Граф де Пейрак действительно благороден, — нотки симпатии в голосе девушки, когда она говорила об этом неожиданном благодетеле, словно ножом, резанули молодого человека по сердцу.
Анри несколько минут собирался с мыслями и понял, что если он не решится на это сейчас, то не решится уже никогда.
— Мадемуазель де Сансе, — обратился он к ней слегка охрипшим голосом.
Она повернулась и с интересом посмотрела на юношу, ожидая продолжения.
— Скажите, если бы я попросил вас уехать со мной, вы бы согласились? Я конечно понимаю, что мало что могу вам предложить, но я не могу не думать о вас. Я закрываю глаза и вижу ваше лицо. Я люблю вас, Анжелика, и хочу, чтобы вы знали об этом.
Молодой человек замолчал, ожидая ее ответа.
Анжелика же сидела, как громом пораженная. Она не знала, что сказать, как поступить, но ясно понимала лишь одно: она относилась к Анри так же, как к Николя или Валентину, как к любому из своих братьев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Простите меня, Анри, но я не могу ответить на ваши чувства, — девушка встала с травы и отряхнула подол платья. — И я не могу бросить свою семью. Она может сильно пострадать из-за моего отъезда…
— Несомненно, — вздохнул Анри. — Семья это, конечно, важно, но ведь вы так говорите не только из-за них, но из-за этого господина, графа де Пейрака?