Ив осмотрелась, но Фреда в комнате не было. Тогда она встала, обулась и прошла в гостиную, но и там оказалось пусто, и на кухне. После Ив выглянула за порог — и застыла, заметив Фреда, который, стоя посреди её двора в одних трусах, обливался колодезной водой. По его белой коже бежали крупные капли воды, уходя под намокшую и облепившую скульптурное тело ткань, волосы тоже были мокрые и Фред тряс ими, отдуваясь и чуть приплясывая, как взмыленный конь.
Ив смотрела на него и чувствовала себя абсолютно бессильной что-либо изменить. Она хотела, действительно хотела этого, но слишком боялась остаться одна. И слишком желала Фреда. Особенно сейчас, когда он стоял перед ней почти обнажённый и тепло улыбался, несмотря на дикую холодину на улице.
— Иди в дом, замёрзнешь, — сказала Ив, чувствуя себя мерзко и отвратительно. Словно она — не человек, а какая-то гадость, грязь под ногами. — А я завтрак приготовлю.
— Чудесно, — кивнул Фред, продолжая широко улыбаться, и пошёл к ней. Ив сглотнула, не в силах оторвать взгляд от его влажной груди. И даже понимая, насколько Фред сейчас ледяной, не удержалась и провела по ней ладонью, заглядывая в его жёлтые солнечные глаза. — Но я думаю, с завтраком мы немного повременим…
Ещё через несколько минут, когда постель была полностью разворошена, а вся одежда снята, Ив, тихо постанывая от удовольствия, совсем не могла себе представить, как куда-то отпускает Фреда. И слова шаманки начинали казаться ей сущей ерундой, не стоящей внимания.
39
Мысли о том, что поведала Кассандра, порой возвращались к Ив, но из-за того, что у неё не хватало моральных сил на искреннее и неподдельное желание, быстро угасали. Особенно если в тот момент Фред был рядом с ней. Ив смотрела на него — решительного, смелого, нежного и абсолютно здорового, — и думала: а вдруг шаманка ошиблась? Или соврала? Ну не может она, Ив, отнимать жизнь у Фреда. Не может, и всё тут!
— А ты… женишься… когда-нибудь? — спросила она его однажды ночью, после особенно чувственной близости, не до конца понимая зачем.
— Что? — переспросил Фред с таким удивлением, словно полагал, будто ему послышалось. — Что за дикие мысли, Иветти?
— Но ты ведь аристократ. — Ив подняла голову, вгляделась в лицо Фреда — даже в темноте было заметно, что он усмехается.
— Демонов мне в печёнку! — И голос дрожал от смеха. — Ты хочешь, чтобы я женился? Я настолько тебе надоел?
— Нет, конечно. То есть, не надоел, а вот жениться… — Она запнулась, не зная, как правильно сказать, чтобы объяснить всё, что она чувствует.
— Ни одна девушка не выйдет за меня замуж, — ответил Фред насмешливо и добавил, ласково коснувшись пальцами подбородка Ив: — Даже ты.
Сразу стало неуютно и очень неудобно, как будто она случайно кольнула Фреда иголкой.
— Я не могу, я ведь не аристократка…
— Ты не хочешь, — возразил он всё так же насмешливо. — А потом уж не можешь. Но давай лучше спать, Иветти.
Она молчала несколько секунд, пытаясь придумать ответ. Сказать, что вышла бы, если бы могла? Да, наверное, вышла бы. Всё равно Тиана она больше никогда не увидит.
— Фред, я…
— Я смотрю, у тебя остались силы, — фыркнул он, перебив девушку. — Значит, надо найти им лучшее применение.
Горячие и жёсткие губы накрыли рот Ив, выпив её судорожный вздох, ладонь сжала грудь, и почти сразу желание говорить что-либо исчезло.
Больше она не заговаривала с Фредом на эту тему. Поняла, что бесполезно.
Прошло три года. Ив и Фред закончили стажироваться, защитили исследовательские работы и получили полноценные дипломы лекарей, с правом заниматься при необходимости частной практикой. Но к тому времени, как это случилось, Ив уже привыкла работать в больнице, и в итоге решила пока остаться там, тем более, что после защиты выросла в должности и зарплате. То же самое сделал и Фред, только в Императорском госпитале, оставшись работать в родовом отделении.
Ив продолжала выписывать из столицы газеты и журналы, благодаря которым узнала, что у Тиана родился сын, а ещё — что ему после очередного пробуждения Геенны дали орден Золотого орла за «проявленное мужество при уничтожении демонов».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так Ив поняла, что Тиан всё же исполнил свою мечту и стал охранителем. И с одной стороны, она была рада за него, а с другой — каждый день, листая газеты, боялась прочитать о гибели Бастиана Алтериуса. Глупо, наверное — что толку переживать о человеке, которого ты никогда не увидишь, не услышишь, не обнимешь, который теперь чужой? Но не могла не переживать. И желала ему как можно более долгой и счастливой жизни.
Фреду она желала того же самого, но почему-то это не срабатывало, и отпустить не получалось. Может быть, потому что Ив не представляла жизни без него, не могла вообразить, что он не придёт сегодня или завтра вечером, не обнимет и не начнёт расспрашивать о том, как прошёл день. Не расскажет что-нибудь смешное, заставив забыть обо всём плохом, не распалит желание горячими поцелуями и ласковыми прикосновениями. Нет, она решительно не могла этого представить… и почти убедила себя в том, что Кассандра Ом ошиблась. В конце концов, все люди ошибаются, почему бы на этот раз не ошибиться и этой шаманке?
Так прошли ещё два года, и однажды субботним утром, выйдя из спальни, Ив обнаружила Фреда стоящим перед большим зеркалом в гостиной и внимательно рассматривающим собственное отражение.
— Что случилось? — спросила Ив, подходя ближе.
— Да так, ерунда, — он криво улыбнулся, поворачиваясь к ней, привлёк к себе и поцеловал в щёку. — Даже глупость, я бы сказал.
— И всё же? — Что-то не давало Ив успокоиться и оставить эту тему.
— Заметил у себя на виске несколько седых волосков, — хмыкнул Фред как-то смущённо. — И подумал: не рано ли я начал стареть? «Пустышки», конечно, живут меньше магов-аристократов, но всё же, пожалуй, рановато. Подумал так и сразу почувствовал себя девочкой, переживающей, что в нынешнем сезоне жёлтый цвет вышел из моды.
Он рассмеялся, а Ив застыла, холодея от ужаса и понимания, что время начало обратный отсчёт, и пора вновь вспомнить обо всём, что говорила ей Кассандра.
40
Шли дни, и каждый день Ив пыталась найти в своём сердце искреннее желание отпустить Фреда. Она даже пробовала поговорить с ним на эту тему, но у неё ничего не вышло — он отшутился, посетовав, что надоел ей, и Ив пришлось, чувствуя себя абсолютно пакостно, объяснять, что нет, не надоел, но ему ведь нужна нормальная семья…
— Иветти, забудь, — отмахнулся Фред, поморщившись. — У меня не будет нормальной семьи, кроме той, что уже есть. У меня прекрасные родители, брат и сестра, отличные племянники. И ты. И любимая работа. Я счастливый человек. Ты хочешь сделать меня ещё счастливее, чем я есть? Не нужно. Если я тебе надоел, другое дело.
— Нет, что ты, нет! — помотала головой Ив. Возможно, надо было сказать, что надоел, но врать не хотелось, да и не помогло бы это. Враньё не имеет отношения к искренним желаниям. — Конечно, нет!
Фред насмешливо щёлкнул её по носу, и вновь всё осталось по-прежнему.
Именно тогда Ив поняла, насколько проще соврать, как она соврала Тиану. Притвориться, заявить что-то неискреннее, не от сердца, и этим решить проблему. И как сложно быть правдивым, прежде всего перед самим собой.
Иногда ей казалось, что вот, ещё чуть-чуть, совсем немного, и в её душе наконец появится то недостающее, что мешает искренне отпустить Фреда. Маленькая капелька совести, любви и боли попадёт в стакан её души и наполнит его до краёв. Но дни шли за днями, недели за неделями, и ничего не происходило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Только у Фреда всё сильнее седели виски.
41
Наверное, так бывает всегда, когда долго стоишь на краю пропасти, балансируя и вглядываясь в черноту под ногами. Достаточно лёгкого дуновения ветерка, чтобы сорваться вниз, разбиться и уже никогда не стать прежним. И удивительно, но по-настоящему в свою пропасть Ив угодила не после расставания с Тианом, а после того, как Фред однажды вечером не пришёл к ней, хоть и обещал.