Читать интересную книгу Залог мира. Далёкий фронт - Вадим Собко

— Начало, конечно, довольно скромное, фрау Линде, но вы не горюйте. Наши жители просто ещё не пронюхали, что у вас, кроме трёхпроцентного пива, имеются всякие небесные напитки. Когда люди об этом узнают, тут протолкнуться негде будет. Это — чрезвычайно многообещающее дело. Ещё один коньяк, фрау Линде!

— Прошу, — ответила хозяйка. — Пятьдесят марок.

Удивлённый Штельмахер даже свистнул:

— Но ведь первую порцию я пил за сорок пять, фрау Линде, я это хорошо помню.

— Коньяк дорожает.

— Действительно, — ответил Штельмахер, — дорожает на глазах у изумлённой публики.

— А кроме того, — продолжала фрау Линде, — предыдущую пачку сигарет вы мне продали за семьдесят пять марок, а за эту взяли уже восемьдесят. Удивляться нечему.

— Действительно нечему, — подтвердил Штельмахер. Можете быть уверены, следующая пачка будет стоить ещё дороже.

— Вы не знаете политэкономии, Штельмахер, — с сознанием своего превосходства объявила фрау Линде. — Я-то найду другого поставщика сигарет, а такого коньяку вы в городе не достанете. Давайте не ссориться. Это будет лучше для вас.

Тем временем в большом низком зале появились новые посетители — бывший антрепренёр господин Пичман и фрау Янике, которая тоже некогда имела отношение к театральному искусству. Войдя в ресторан, они поздоровались с фрау Линде, как старые знакомые, и уселись за столик, где красовалась небольшая картонка с надписью «Для постоянных гостей». Когда-то это было немалой честью — считаться постоянным посетителем ресторана «Золотая корона».

— Два пива, — заказал Пичман. — Очень рад видеть ваш ресторан вновь открытым, фрау Линде.

— Наш город начинает приобретать прежний вид, — лениво произнесла фрау Янике. — Разве не правда? Ресторан «Золотая корона» сверкает огнями на всю улицу! Жаль, конечно, что он открыт лишь до десяти. И когда только снимут это военное положение!

— К сожалению, таков приказ нашего коменданта, — ответила хозяйка.

— А приказы надо исполнять, — подмигнул ей Пичман. — Ваше здоровье, Марго! — Подняв тяжёлый бокал, он сделал такое движение, будто хотел выпить его до дна, но отпил лишь маленький глоток и снова поставил пиво на кружок картона, предусмотрительно положенный на скатерть.

— Ваше здоровье! — ответила фрау Янике, так же бережно отпивая глоток.

В это время Эдит Гартман переодевалась в маленькой комнатке за стойкой. Она достала из чемоданчика и надела чёрное вечернее платье, отделанное кружевами. Когда-то это было очень красивое платье, и, выступая в нём, Эдит пользовалась большим успехом. Правда, с тех пор платье порядком поизносилось, но сегодня Эдит решила выступить именно в нём.

На душе у актрисы было смутно. На память невольно приходил презрительный взгляд капитана Соколова во время их последней беседы в комендатуре.

«Должно быть, он прав, капитан Соколов. Стыдно Эдит Гартман выступать в ресторане с пошлыми песенками!»

До сих пор ей казалось, что она совершенно свободна в своём выборе, и очень этой свободой дорожила. Исполнение эстрадных песенок и выступления в случайных концертах она считала печальной, но временной необходимостью, занятием, которое, по крайней мере, не требует участия души и пройдёт для неё бесследно. Конечно, порой приходила в голову мысль, что в таком существовании нет и намёка на элементарную независимость, как, впрочем, нет и искусства. Но такие мысли были неприятны, и Эдит старалась их быстрее заглушить. Она хотела создать себе хотя бы иллюзию свободы.

Больше всего поразили её во время разговора с капитаном слова о будущей, демократической Германии, перед которой когда-нибудь придётся держать ответ за нынешнее бездействие. Эти слова заставили Эдит внимательнее приглядываться к окружающим её людям и их поступкам.

От грустных мыслей её отвлекла Гильда Фукс. Очень возбуждённая и, кажется, даже слегка опьяневшая, она быстро и привычно надевала свой экстравагантный костюм. Злые языки утверждали, что на него не ушло и одного метра материи. Однако чувствовала она себя в нём прекрасно.

Эдит, взглянув на Гильду, вполголоса напевавшую весёлую песенку, поднялась и вышла в зал. Её вдруг испугала мысль: «А что если капитан Соколов тоже пришёл сегодня в ресторан?» Она окинула взглядом столики и облегчённо вздохнула, нигде не обнаружив золотых погон.

— Скоро начнём, Штельмахер? — спросила актриса.

Штельмахер не успел ответить: навстречу Эдит одновременно поднялись Пичман и Янике.

— Вы, как всегда, очаровательны, дорогая Эдит, — провозгласила Янике.

— Мы пришли полюбоваться вами, — поддержал Пичман.

Эдит, заметив Лешнера, стремительно подошла к нему:

— Что ты здесь делаешь, Эрих?

— Я очень рад видеть тебя, Эдит, — широко улыбаясь, ответил Лешнер. — У меня в городе разные дела, вот я и зашёл выпить кружку пива и поглядеть на твоё мастерство.

— На моё мастерство? — Эдит почудилась ирония в этих словах. Она внимательно посмотрела на брата, но на его лице ничего нельзя было прочитать.

— Конечно, — спокойно продолжал Лешнер, приглашая её присесть.

— Ну, как ты живёшь, Эрих? — спросила она.

— Ах, какие у нас сейчас интересные дела творятся! Знаешь, в Гротдорфе всё, точно в котле, бурлит. Землю Фукса и Зандера поделили, скот — тоже. И я получил участок. Мы начинаем жить по-настоящему. Ты понимаешь меня?

— Отлично понимаю. А вот я, откровенно говоря, никак не могу начать жить по-настоящему…

В голосе актрисы прозвучала грусть. Лешнер сочувственно поглядел на неё.

— А ты попробуй. Я, признаться, думал, что Эдит Гартман уже в настоящем театре играет, а она попрежнему в ресторане песенки под чечётку поёт… Будто ничего на свете не изменилось…

— А ты думаешь, я должна…

— Да, я в этом убедился на своём опыте. Нельзя ждать — надо действовать! Если бы мы ждали, у нас до сих пор не было бы ни земли, ни будущего.

— Да, тебе всё это, пожалуй, подходит. А мне большевики…

— А что большевики? Справедливые люди и сами через всё это прошли. Да, помещиков и всяких там банкиров они, правда, не жалуют. А мне они нравятся. Есть у меня знакомый офицер в комендатуре, майор Савченко, так он заранее знает обо всех затеях помещичьих управляющих. Я могу у него получить ответ на все вопросы. Вот и тебе, Эдит, надо бы найти таких советчиков. Очень бы я хотел видеть тебя уже в театре, а не в ресторане.

— Мне и самой хотелось бы на сцену, — тихо сказала актриса.

— Да, время пришло, Эдит. Сейчас мы овладели землёй, а посмотришь, скоро будем управлять всей Германией. Будущее принадлежит нам, простым людям. Теперь я это отлично понял.

Эдит поднялась со стула. Ей был тягостен разговор с двоюродным братом, с человеком, который уже обрёл своё место в этой непривычной ей жизни и теперь без колебаний шёл к цели. Она не могла найти возражений. В душе не соглашаясь с Эрихом, она в то же время не знала, что ему ответить, и потому направилась к стойке.

— Начнём, Штельмахер. Я немного волнуюсь…

— Я только жду вашего приказания. Но вы меня удивляете: волнение перед выходом?! Не узнаю вас!

— Да, да. Но это неважно… Это неважно. Начинайте, Штельмахер. Может быть, мы успеем…

Эдит и сама не понимала, почему она вдруг заторопилась. Наверно, хотелось поскорее исполнить свой номер и почувствовать себя свободной хоть до завтрашнего вечера.

— Конечно, успеем. До закрытия ещё минут сорок, — изумлённо ответил Штельмахер вслед актрисе, которая уже прошла в дверь за стойкой.

— Странное сегодня настроение у фрау Эдит, — заметил Пичман.

— Ничего, — вмешалась в разговор владелица ресторана. — Это пройдёт. Начинайте, Штельмахер, пора отрабатывать свой ужин.

В это мгновение открылась входная дверь, и фрау Линде поспешила выйти из-за стойки. Она сразу узнала жену капитана Соколова и его самого. Войдя, они остановились, выбирая место. Фрау Линде была уже тут как тут.

— Такая честь для нашего ресторана, — кланяясь, приговаривала она, — такая необыкновенная честь! Я очень рада видеть вас здесь, господин капитан!

Но улыбки фрау Линде не имели успеха.

— Добрый вечер, — сухо сказал Соколов.

— Что прикажете подать, господин капитан: пива или чего-нибудь покрепче?

— Пива.

— Слушаю, господин капитан, — и фрау Линде направилась к своей стойке, сама налила и, в знак особого почтения, сама принесла два бокала бледножелтого пива.

На эстраду в этот момент вышел Штельмахер и объявил:

— Уважаемые господа, мы продолжаем нашу программу! Сейчас я предложу вашему вниманию главный номер сегодняшнего концерта и вообще всех концертов прошлого, настоящего и будущего: Эдит Гартман и Гильда Фукс!

Заиграл оркестр. Гильда Фукс, а за ней и Эдит Гартман появились на эстраде. Обе они начали плавно покачиваться в такт замедленной музыке. Взгляд Эдит Гартман блуждал вдоль столиков. Вдруг она вздрогнула и замерла на месте.