Читать интересную книгу Власть. Монополия на насилие - Олег Кашин

Чему нас учит опыт последнего полугодия: если ничего не найдут из того, что может заинтересовать уголовное следствие, то через неделю-две содержимое дисков, включая интимную переписку, появится на сайте Life news. Поэтому Навальному стоит подготовиться к тому, что фотографии его семьи появятся на известном ресурсе Габреляновых. Думаю, что к полудню все, кто сможет, включая Навального и других, появятся на Пушкинской площади. В Следственный комитет можно опаздывать.

С другой стороны, если вдруг внезапно исчезнут все лидеры оппозиции, это вовсе не значит, что митинг не состоится. Более того, мы помним 6 мая, когда многие публичные медийные персоны, связанные с оппозиционным движением, решили не ходить на Болотную площадь, думая, что там ничего интересного не будет. В итоге без лидеров обычно оказывается интереснее и веселее.

6 июня 2012. Наверное, у меня слабо развито образное мышление, но мне, к сожалению, не хватает фантазии, чтобы уговорить себя, что эти трое мужчин из фракции «Справедливая Россия» воплощают мою надежду на хорошее будущее для моей страны. При этом ни о ком из троих я не могу сказать ничего плохого. С Геннадием Гудковым общаюсь в «твиттере», и он там, как всякий человек за 50, попавший в социальные сети, очень трогательно себя ведет и много смешного пишет. Дмитрия Гудкова вижу на митингах и, кажется, он вполне хороший парень. Илью Пономарева знаю лично лет десять, и тоже ничего плохого сказать о нем не могу — разве что он слишком буржуазен для пролетарского лидера, и мама у него сенатор от Чукотки, но в этом ведь тоже нет ничего плохого.

И при всем при этом я не могу убедить себя, что эти трое парней воплощают мою надежду на другую Россию, в которой не будет всего того, против чего сейчас принято протестовать. Это чувство трудно описать, даже популярная присказка «Не верю» здесь не работает — я ведь верю им, верю, что они вполне искренни в своем отношении к «Единой России» и в желании сорвать принятие драконовских антимитинговых поправок.

И все равно здесь что-то не так. Превращение части «Справедливой России» в оппозиционный авангард — процесс интересный, но к каким-то особенным надеждам не располагающий. Наверное, на наших глазах рождается настоящая оппозиция — та самая, которой нам, вот даже лично мне, не хватало последние десять лет. Я смотрю на Геннадия Гудкова и объясняю себе — это вот его мне не хватало, это без него российская политика казалась мне безвоздушным пространством и выжженной землей одновременно. Смотрю на Илью Пономарева и пытаюсь увидеть в нем политического лидера будущего. Почти получается, но именно почти. Они оказались в «Справедливой России», а могли бы оказаться в свое время в «Единой» — и в случае Гудкова, и в случае Пономарева это была абсолютная лотерея, и при чуть других обстоятельствах Геннадий Гудков вполне мог бы быть на месте Владимира Плигина, а Илья Пономарев — на месте Алексея Митрофанова. А Плигин бы сидел с белой лентой в зале и вносил бы поправки сотнями.

Я бы очень хотел поверить, что итальянские забастовщики в Госдуме — это моя надежда и будущая демократия. Но верить представителям российской политической элиты или, как их называли раньше, номенклатурщикам — все-таки очень сложно. Хотя, может быть, у меня просто проблемы с образным мышлением.

30 июня 2012. 31-е число в нашем политическом календаре выглядит таким приветом из прошлого, из тех времен, когда еще не было ни Болотной площади, ни Абая, ни «народных гуляний» в нынешнем смысле этого слова, — да вообще ничего не было, если смотреть из нашего времени. Раз в два месяца какие-то люди выходили на Триумфальную площадь, их встречал ОМОН, кого-то били, кого-то просто забирали, и потом все прекращалось до следующего раза. Триумфальную площадь как место сбора недовольных порядками в стране придумали Эдуард Лимонов и Людмила Алексеева, и сейчас, кстати, Лимонов публикует на своем сайте по главам свой новый роман о тех временах, себя в этом романе он называет Дедом, Алексееву — Старухой, и заметно, что он так и не простил ей ее участия в разрешенных митингах, из-за которых Триумфальная полтора года назад и закончилась.

От тех времен остались идиотские археологические раскопки на площади, под которой автомобильный тоннель и станция метро, и забор, из-за которого нельзя подойти к памятнику Маяковскому. Два года назад, когда лимоновская «Стратегия-31» достигла пика своей популярности (то есть когда на Триумфальную стали ходить не только политические активисты, но и обычные люди — по тем временам это была сенсация), многие комментаторы, и я в том числе, говорили, что власть ведет себя глупо, потому что если бы не было ОМОНа, задержаний, избиений и археологических раскопок, никому бы и дела не было до этих собраний на Триумфальной, и они бы сами собой сошли на нет, потому что единственный их смысл состоял в том, что власти не нравятся такие собрания.

Сейчас, два года спустя, я понимаю, что власть тогда вела себя совсем не глупо. То есть, конечно, умными ее действия назвать тоже было нельзя, скорее — единственно возможными в том положении, в которое власть себя поставила. Если бы она не мешала сторонникам Лимонова и Алексеевой собираться на Триумфальной — да, наверное, «Стратегия-31» тихо сошла бы на нет и никто бы на нее не обращал внимания. Но при этом, если бы люди увидели, что власть не мешает «Стратегии-31», обязательно в итоге образовалась бы какая-нибудь «Стратегия-32», которая собиралась бы уже не на Триумфальной площади, а на Пушкинской, а какая-нибудь «Стратегия-33» — на Манежной, а там и до Красной площади недалеко. Не разгонять было нельзя уже тогда. Другое дело, что именно тогда можно было подумать, чтобы вернуть, например, выборы губернаторов. Но никто не подумал.

И вот прошло два года, и мы снова наблюдаем, как власть ведет себя уже с новым поколением митингующих ровно по той же модели — разгоняет их, в общем, безобидные лагеря, гонит Удальцова на Фрунзенскую набережную, торопится принять закон о наказании за «организацию одновременного массового пребывания граждан в общественных местах». И снова кажется, что это нелогично и глупо, что ОМОН и поправки к административному кодексу вредят власти гораздо сильнее, чем поющие под гитару активисты у памятника Абаю или Окуджаве.

Но у власти просто нет выбора, как не было его и два-три года назад. Когда в стране публичная политика заменена имитацией, «одновременное массовое пребывание граждан в общественных местах» всегда будет угрозой для власти, и это уже не зависит от того, умно себя ведет власть или глупо.

29 мая 2012. Задержание 18-летней анархистки по делу о событиях на Болотной площади 6 мая можно прокомментировать как угодно, можно выстроить много теорий по поводу тактики властей по борьбе с митингами и митингующими. Может быть, власть хочет запугать участников митингов перед акцией 12 июня или пытается разделить лидеров, которые получают по 15 суток максимум, и рядовых митингующих, которым грозят годы тюрьмы по уголовным статьям. И так далее.

Не очень хочу домысливать за власть причины ее поступков — все равно угадать невозможно. Правильнее, мне кажется, начать с другой стороны, то есть с девушки. 18-летняя анархистка — это в любом случае не субъект, не игрок. Это почти детский возраст, это либо случайно прочитанные книжки, либо компания, в которую ребенок когда-то попал и из которой почти наверняка, когда вырастет, выпадет.

Через пять лет мы обнаружили бы эту Александру Духанину или пиарщицей в банке, или тихой домохозяйкой, или, если совсем радикально фантазировать, каким-нибудь начинающим арт-критиком, я не знаю. Все это, конечно, было бы, если бы в воскресенье ее не задержали по подозрению в насилии по отношению к полицейским. Теперь ее посадят, и через пять лет она будет заслуженным ветераном анархистского движения. Политические субкультуры дорожат своими политзаключенными.

Если эта девушка будет сидеть, в Берлине и Париже будут демонстрации в ее поддержку, по Интернету будут гулять ее стихи из тюремных тетрадей, и даже, может быть, она заочно получит какую-нибудь нонконформистскую литературную премию. Такие истории вообще крайне предсказуемы.

Но я, при этом, совсем не хочу сказать, что власть совершила ошибку, начав свою месть за события на Болотной именно с 18-летней анархистки. Ошибка — это когда хочешь чего-то добиться, а у тебя не получается. А у меня нет ощущения, что власть хотела чего-то добиться. Вообще хоть чего-нибудь.

Александру Духанину арестовали просто потому, что так положено. Никто ни о чем не думал, мозг в операции не участвовал. Заученным движением схватили первого, кто подвернулся под руку.

Подвернулась юная анархистка. На ее месте мог быть немолодой националист или, как когда-то с беспорядками на Манежной, трое случайных нацболов. Такие аресты не преследуют цели, не имеют сверхзадачи, не являются частью многоходовок. Такие аресты стоят в одном ряду со всеми другими эпизодами отношений между гражданами и государством, когда у граждан есть только один инструмент, чтобы не попасть в сводки новостей — простое везение. Сейчас не повезло анархистке Духаниной, и кроме этого никакого объяснения ее аресту нет.