– В пекло работу, – скалюсь. – К чему я тебя принуждал? Когда насиловал? Врезал по заднице. Так ты реально давно напрашивалась.
– Ублюдок, – кривится. – Тебе бесполезно что-то объяснять. Извращенный мозг ничего не поймет.
– Я насильник? – ухмыляюсь. – Отлично. Давай тогда доведем эту тему до конца.
Я шагаю вперед – и сразу же получаю кочергой. Бэмби бьет, не глядя. Врезает, куда попало. Я получаю водопад из ударов. Большинство из них легкие, даже смазанные. Хаотичные, почти не задевают. Но попадаются и точные. Мощные. Задевают болевые точки. Дьявол раздери, я ничего не замечаю. Снова на ней залипаю. Такая маленькая, тонкая, хрупкая. А грозная. Чуть что готова мигом выпустить когти. Шипит. Бросается в атаку. Будет до последнего бороться. Не умеет сдаваться.
Моя девочка. Моя!
Странное чувство. Вроде и забавно, заржать тянет. А с другой стороны муторно, прямо воротит.
Разве я так хотел?
Хреновый расклад прорисовывается. Мимо всех планов.
– Ну хватит, – рычу и отбираю у нее гребаную кочергу, отшвыриваю оружие прочь. – Угомонись.
– Не смей, – бормочет она. – Не трогай меня.
Дышит тяжело. Точно задыхается. Напряжена как струна. Бледнеет. Дрожит. Испариной покрывается. Ей как будто и правда тошно от моих касаний.
Я ее отпускаю. В момент разжимаю захват.
– Хочешь сказать, ты ничего не чувствуешь? – спрашиваю.
Она молчит. Брови выгибает. Плотнее кутается в покрывало.
– Вызови такси, – опять этот бред повторяет.
– Ты ответила на поцелуй.
– Ч-что? – запинается.
Девчонка смотрит на меня с таким ужасом, точно опасается, что я прямо сейчас вгрызусь в ее губы.
– В кабинете, – бросаю я. – Ты сама целовала меня. У тебя глаза горели. Как и всегда, когда я рядом.
– Да, – плечами передергивает. – Горели. От ярости! Ты застал меня врасплох. Поцеловал насильно. А я как последняя дура продолжала надеяться, что еще переведу все в рабочее русло.
– Тебя тянет ко мне.
– Издеваешься, – хмыкает.
– Ты бесишься, что не можешь это контролировать.
– Ты уверен, что обо мне говоришь? – усмехается с горечью.
– А о ком?
– Да это ты взбешен, – буквально выплевывает. – Такое чувство, будто впервые получил отказ от девушки. От этого совсем с ума сошел. Но вообще, я не хочу разбираться. Я не хочу тебя видеть. Слышать. Знать. Оставь меня в покое. Раз и навсегда. Просто исчезни. Найди себе другую жертву.
– Так у тебя ноль эмоций?
– Нет, что ты, – ее рот болезненно дергается. – У меня столько эмоций, что тебе и не снилось. Никакой мужчина не пробуждал такое отвращение. Не доводил до тошноты. Меня колотит от твоих прикосновений, от твоего голоса, от одного присутствия рядом со мной. Если бы я могла, я бы содрала собственную кожу, только бы не ощущать. Или хотя бы стерла память про это унижение.
– Лика…
– Я устала, Глеб.
Она впервые называет меня по имени. Так – впервые. Я даже забываю, что хотел ей сказать. В ее голосе не просто холод. Пустота.
Я отдаю приказ водителю. Пусть доставит девчонку до квартиры.
Какое на хрен такси в это время?
Она не спорит. Не смотрит в мою сторону. Только мелко дрожит и обнимает себя руками. Всем своим видом показывает, что хочет оказаться подальше отсюда. Никогда меня не встречать.
Хорошо. Я дам ей паузу. По ходу я и правда перестарался. Слишком много жара дал. Но блять, проиграна битва, а не война.
Глава 14
Я плохо помню дорогу домой. Все смазывается. Меня колотит от дикого напряжения. Пот прошибает тело насквозь. Я на грани истерики. А может, далеко за гранью? Трудно совладать с противоречивыми эмоциями.
Глеб предлагает свою одежду. Новый пиджак. Брюки. Но я не представляю, как сумею принять хоть что-то от него. Хотя чертово покрывало тоже его. От этого гада никуда не деться. Он повсюду. Окружает со всех сторон.
Потом возникают пакеты из элитного торгового центра. Там куча женской одежды. Все вещи с ярлыками. Не знаю, откуда эти покупки берутся. Ведь глубокой ночью магазины закрыты, но факт остается фактом. Я могу без проблем нарядиться, спокойно занять место в авто. Так и поступаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Едва добравшись до квартиры, запираюсь на все замки, отправляюсь в душ и бесконечно долго стою под тугими струями воды.
Я должна смыть этот жуткий день. Я подумаю обо всем завтра. Сейчас совсем нет сил.
Я закрываюсь в кабине. Беззвучно плачу. Меня трясет.
Нет, я не думала, что Волков мог реально пойти на насилие. Я никогда не ощущала от него подобной угрозы, не улавливала опасности. А с другой стороны – откуда мне знать о его вкусах?
Он долго держался в рамках, старался ухаживать цивилизованным образом. Но вот открылась его настоящая природа. Зверь во всей красе. Бешеный хищник без тормозов. Он берет все, что захочет.
Вот, как ему нравится. Грубо. Жестко.
Я вжимаюсь в стенку кабины, кусаю губы до крови. Слезы льются градом. Я не могу успокоиться. При этом ублюдке старалась держаться. Боролась. Но здесь прорывает. Чувства вырываются на волю.
Такое жуткое унижение.
И я идиотка. Дура. Сама позволила, допустила. Должна была сразу отказаться от проекта. Послать его к черту. Но согласилась, ввязалась в кошмар. Кого тут винить?
А хуже всего другое.
Он мне нравился. Этот подонок и правда вызывал симпатию. Иногда. Редко. Но все же. Он умудрялся задеть струны души. Чего стоит то откровение про отели. Тогда я будто увидела мальчишку, который мечтал подняться до вершины, сам добивался успеха, строил карьеру день за днем.
Карьеру. Да. Карьеру уголовника.
Чего стоит его встреча с бандитами. И кличка – Резник. Даже не хочу знать, за какие подвиги он ее получил.
Я запрещаю себе вспоминать этот безумный вечер, прокручивать кадры в голове. От такого лишь рыдать начинаю. Хватит, надо успокоиться.
Только разуму тяжело приказать. Я опять возвращаюсь обратно. Чувствую те омерзительные шлепки, странные движения его пальцев. Извращенные. Явно ненормальные. Больные! Он как будто ласкал меня. Хлестал по ягодицам и поглаживал. Психопат.
Стоит вычеркнуть одно, как другое всплывает.
Его друг. Кажется, Тимур? Вроде так он его называл, если правильно помню. Мрачный тип. Весь забит татуировками. Выглядит еще худшим уголовником, но внушает больше доверия. Возмутился, требовал, чтобы ублюдок меня мигом развязал и выпустил.
Тимур. Почему его лицо кажется настолько знакомым? Где я могла его раньше видеть? Неужели на работе? Черт, а если он регулярно приходит к нам в офис? Если это один из бизнес-партнеров Айдарова? И этот человек видел меня в чудовищном положении.
Ужас. Как теперь работать?
Я выбираюсь из душа, закутавшись в теплый халат. Никак не выходит унять дрожь. Замечаю на столе свою сумочку.
Я же оставила ее в клубе. Или нет? Забыла в туалете? Выронила в комнате, которая была заполнена бандитами? Где была моя сумка?
Я прихожу в шок от того, что напрочь об этом не помню. Открываю клатч, на автомате проверяю содержимое, достаю телефон и вижу там множество пропущенных вызовов.
Дан. Настя. Тая.
Я отправляю девчонкам сообщение о том, что со мной все нормально. В общий чат. Потом пишу Данилу. Коротко. Очень.
Силы на исходе.
Я проваливаюсь в сон, едва касаюсь головой подушки. Но толком отдохнуть не получается. Сплю тревожно, постоянно просыпаюсь. Вижу перед собой синие глаза. Вздрагиваю и подскакиваю на постели.
Мне приходится выпить успокоительное, чтобы отключиться.
Выходные дни проходят как в тумане. Ни с кем не тянет общаться, никого не хочется видеть. Но потом наступает понедельник и приходится ехать в офис.
Я успеваю раз сто уволиться. В мыслях. А потом укоряю себя за слабость. Почему из-за Волкова я должна разрушить карьеру? Для начала попробую отказаться от проекта, Айдаров сам обещал, проблем не возникнет.
По пути на работу я прокручиваю наш возможный диалог в мыслях, перебираю различные фразы, но вся подготовка идет насмарку, когда я сталкиваюсь с боссом внизу.