— Ты меня плохо знаешь! Я старая фригидная зануда!
Артур еле слышно рассмеялся.
Мы услышали, как Виктор, вернувшись домой, разговаривает с Марией в коридоре.
— Решай, Кристина, хотя бы не торопись со свадьбой… Не спи с ним, умоляю…
Он посмотрел так многозначно и упоительно, с надеждой, что захотелось послать всё к чёрту и рвануть в его объятия, разбив очки о стену.
— Кристи-и-и-н, я жду тебя в постели, где ты? — отражающее эхо разнеслось по холлу и смолкло вдали.
Ещё несколько секунд мы сплетались глазами и я ненавидела себя за то, что люблю его… Несносное чувство, хочу заметить, и противопоказано тем, кто не испытывал его 100 лет!
Глава 32. Огненное шоу…
— А, вот ты где! Наконец, Кристин, мы наедине…
— Да, всё никак не побудем вместе… — выдавив скупую улыбку, я пыталась найти оправдание и скрасить проклятое волнение.
Ну не девственница же я, пади! Виктор переоделся в пижаму, снял большие часы и расстелил постель. Заметно было и его волнение, но он начал:
— Что-то я волнуюсь за Артура. Мария сказала, что утром ему было очень плохо и она вколола ему депрессанты. Неужели эта детская болезнь так и не покинет его?
— Я надеюсь, что он поправится.
— Ему нужно жениться. Любовь, забота, дети — все это непременно излечит его! Представь, он даже запись видеонаблюдения просматривает в моем кабинете… Наверное после того случая, когда на тебя напал сосед. А это уже — мания преследования! Да ещё и пьяный сейчас… Господи, помилуй!
— Возможно ты прав…
— Конечно, прав! Хорошо хоть работа удается ему, и на том спасибо. После смерти матери он еле оправился… Кстати, рано утром у меня встреча в офисе, а потом можно и Таню позвать, поужинать вместе. Честно говоря, она мне звонила…
Виктор медленно подошёл ко мне и крепко обнял. Не выдержав, я заплакала, оросив его плечо своим цунами мокрого горя.
— Ну что ты! Так разволновалась от предстоящей свадьбы? Дорогая, все будет лучше, чем ты себе представляешь! — обнимает и похлопывает по-отцовски, начиная усиливать хватку на талии.
Уклоняюсь, сославшись на жажду. Беру стакан и выпивая воду до дна, предлагаю залечь в постель. Следует за мной, выключает свет. Да с ним заниматься сексом, все равно что с отцом! Как это сделать — совершенно не представляю. И почему я до сих пор не загуглила этот вопрос?
Лежим и ощущаю, как он пододвигается ближе, начинает проходить руками по моему телу, а я лежу как бревно. Да что там говорить, как В.И. Ленин! Поворачиваюсь задом, пусть делает что хочет. Похотливость — не мой конек, хотя в других руках, кажется я была горячее…
Только я подумала об индейском парнишке, как скрипнула дверь и тихие шаги его взволновали меня куда больше, чем то, что начинал делать Виктор.
Осторожно ложится рядом со мной, на краю кровати и ужас, вдруг, пробирает до кости… Ну и ситуация! Нахожусь между двух огней!
Виктор, почувствовав присутствие сына, поворачивается спиной и отодвигается на свой край, уступив место вновь прибывшему… Ну надо же!
Ощущаю всей кожей его присутствие. А нога Артура, просунутая под край одеяла, прикоснулась к моим ягодицам. Приятная, тяжёлая сладость разлилась по всему телу, наполняя меня живым растущим ощущением жизни… И вот его запах присоединился к нам — скользящий, сладковато-надменный, серьезный… Я отодвинула голову к нему и почувствовала, как его рука легла на волосы и чуть не простонала от уюта в душе. Я таю. Счастлива сейчас… Вот же, всё-таки добился своего, мальчишка! Виктор не получит трофея. Спасибо. Но что ты собираешься делать дальше?.. Как попытаешья остановить то, что неизбежно должно произойти между нами — его отцом и мной…
Засыпаю, под дыхание гламурного мальчика и, с наполненным до краев, к нему влечением. Среди ночи просыпаюсь, чтобы понять обстановку и замечаю расстановку "фигур" на нашей "шахматной доске" — кровати. Виктор, кажется, расположен у моей спины, а наши головы, с пасынком, возлегают дружно, впритык, с устремленными друг к другу губами… Боюсь пошевелиться, ибо рука молодого проказника на моем бедре. Надеюсь, что руки отца и сына этой ночью не встретятся…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Завтра закрою нашу комнату перед сном на замок и он не сможет вмешаться в, почти супружеское, взаимодействие. Жаль, что нельзя выбрать другого жениха, которого люблю…
………..
Поцелуй, с космическим наслаждением… вот это сон… Стоп! Это не сон?! Взрываю взгляд — а тут карие шарики, щурясь, с наслаждением воруют мой поцелуй, прикрываясь бархатом ресниц. Вынимаю губы и смотрю по сторонам. Виктора нет.
— Доброе утро. Отец уехал на работу, расслабься…
Композиция Koven "Voices"
— Что? Придется напрячься! — открываю одеяло, — Ты раздел меня? Покинь мою комнату, сейчас же!
Что-то взгляд мне его не нравится… Будто раскалённая лава обтягивает меня и заглушает в горле слова. Не слышит меня, явно!
Берет мои руки — своей оттренированной "одной левой" и заводит вверх, ложится поверх меня всем телом и молча смотрит в глаза.
— Артур, немедленно прекрати это! Здесь могут быть камеры.
— Их нет. Проверено.
— Отпусти меня, что ты задумал?
Он такой сильный, что обездвижил меня полностью. И вздохнуть не могу, а он уже шепчет что-то магическое и целует мою грудь, облизывая соски поочередно и жадно. Всхлипываю, пытаясь вырваться, но на мой рот кладется неслабая мужская ладошка и его бедра, сильно прижимающие меня, вдавливают в кровать, а ноги — раздвигают мои… Он входит в меня с таким напором, что я готова потерять не только сознание, но и всю себя, забыть и перечеркнуть свою прошлую жизнь, как черновик. Безвозвратно.
Чувствую его в себе! Восторг. Сказка. Растворяюсь… Мне нравится это насилие? Убирает ладонь со рта и губы страстно пожирают меня, в момент сильных, движений, напоминающих сражение. Пищу́ от натуги и не успеваю наслаждаться одним ощущением, как новое затмевает его и увеличивается, вместе с массивными толчками до упора в моё лоно.
— Ты моя, Кристина!
Смотрю и насмотреться не могу, как прекрасен этот человек и кто его придумал таким! Что делает в этом существе зверь? Он вгоняет в меня это огромное орудие, вынимает и снова вгоняет глубже и повторяет эти движения по нарастающей, увеличивая скорость и несмотря на некоторое ощущение боли, я пребываю в блаженстве и не хочу, чтобы это кончалось!
— Ещё, ещё, милый…
— Nai hak!
С ума схожу, болтаясь на его руке, прикрепленной к моим, глядя на его тело с тату, по которому проступили жилы и вены, дающие полагать степень его зашкала, переливающегося в меня. Дрожу, как от огня, стараясь заглушать свой неуёмный стон, сгарающая от огня молодого парня, который так нагло и грубо овладел мной. Я пропала! Кажется изнасилование удалось нс славу, ибо его довольное лицо светится, как белый день. Не вынимая из моего рта языка, он отпускает руки и сжимает обе груди. Приподнимается, садясь на колени и продолжает эту ненасытную пытку, вбивая в меня орган и вынимая его — демонстрируя украшение на конце. Пищу́, визжу, извиваюсь, ласкаю его торс руками. Почти реву от натиска мужского существа, а он все двигается, не зная покоя. Переворачивает меня спиной к себе и, уложившись боком снова входит, закрывая мой рот от стона. Целует, бормочет моё имя. Его дыхание вводит меня в состояние релакса, и вот срываюсь с ощущений, стрела во мне! Растворяюсь… Доселе мне неизвестное ощущение вырывается наружу и заполняет во мне всё… Чувствую, что с ним происходит тоже самое… Но я то испытываю это впервые… Прижимает к себе сильней, пульсирует во мне, загоняя его глубже и стонет, зажимая грудь. Я только что познала счастье…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
и предала жениха!
Глава 33 Ох, уж эта расплата…
Лежу на его плече, как подбитая птичка, все ноет и болит, но радость — до небес!
— Убьешь меня? — ещё шутит, маленький извращенец, вынувший душу наружу.
— Лучше ты меня. Моя рука на тебя не поднимется.