Читать интересную книгу Мир животных. Том 3. Птицы - Игорь Акимушкин

Селезни кряквы, как только их утки утвердятся на гнездах насиживать яйца, собираются стаями и улетают линять в места, весьма отдаленные от гнезд. Лишь немногие линяют, прячась в камышах там же, где размножались. Тысячами собираются линные селезни в густых зарослях по берегам больших водоемов. В дельту Волги прилетают они для этого ответственного дела из Поволжья, даже из Западной Сибири и Казахстана! Линяют кряковые селезни, начиная примерно с середины июня и дней 20-25, потеряв маховые перья, летать не могут. Немало их гибнет от хищников. Утки линяют позднее селезней, когда выводки заметно подрастут. Это полная линька. Недели через две у селезней – вторая, неполная, или предбрачная, линька. У самок она позже: с сентября и до весны.

Дальневосточная черная кряква меньше обычной. Селезни даже весной в таком же скромном оперении, как и утки.

Серая утка похожа на крякву, но зеркальце на крыле белое, у крякв синее. Обитает в Северной Америке, в Европе и в Азии на восток до Приамурья.

Свиязь. Селезень с рыжими и охристыми тонами на голове, шее, груди. Спина струйчато-серая, низ белый. Очень красив! Летает быстро, ловко, как чирок. Слышен характерный свист крыльев на лету. Ареал – север Европы и Азии.

Шилохвость (север Старого и Нового Света). Знак отличия – особый, вытянутый тонким шилом хвост. Когда летит, слоено оглядываясь, изгибает шилохвость шею в стороны!.

У широконоски ареал почти такой же, как у шилохвости, и тоже четкая примета: клюв на конце расширен лопаточкой (некоторая аналогия с колпицей!).

Чирками называют уток, самых маленьких в наших широтах: вес 200-400 граммов. Трескунок и свистунок – обычные у нас чирки. Оба гнездятся в Европе и Азии, к югу примерно до широты Ирана, свистунок, кроме того, и в Северной Америке. Он чуть меньше трескунка, по бокам головы зеленая полоса, у трескунка – белая. Очень красивый чирок-клохтун гнездится у нас в тундрах, лесотундрах и в тайге Восточной Сибири.

Утки тропиков в общем подобны нашим и видом и повадками. Особая «наружность», впрочем, у африканского шпорцевого гуся. Эта длинноногая утка ростом с доброго гуся. (Некоторые зоологи ее гусем и считают.) Длинноклювая, с красным голым «лицом», белощекая, сверху черная, снизу белая. Походка у нее как у аиста, при каждом шаге «кланяется» и ноги поднимает похоже – «парадно», важно, не спеша. Но, когда требуется резвость, бежит быстро, но тоже не по-утиному, а вроде как голенастая птица: тело не пригибает к земле, а держит высоко. И самое замечательное, у шпорцевого гуся (или утки?) спереди, на сгибе каждого крыла, острые шпоры, как у паламедей, которых тоже иногда, усложняя путаницу, называют шпорцевыми гусями.

Те специалисты, которые шпорцевых гусей считают все-таки утками, в ближайшие к ним родичи определили мускусных уток Америки. Это довольно странные на вид создания. Возможно, вы их видели в Московском зоопарке. Приземистые, массивные, черные, с зеленым блеском. В зоопарках попадаются и белые, и пегие, и бурые, и серые – это все культурные, одомашненные формы. Дело в том, что инки, государство которых разгромили испанцы во главе с Франсиско Писарро, вывели от диких мускусных уток домашние породы разной окраски. Позднее их привезли в Европу. Здесь их и в наши дни разводят на птицефермах. Птицеводы ценят мускусных уток за хорошую выносливость, способность к быстрому откорму (селезни весят до четырех килограммов) и за то, что они несутся дважды в году. С домашними утками, потомками кряквы, мускусные дают неплодовитые помеси.

Теперь из тропиков перенесемся на Крайний Север, туда, где гнездятся гаги, знаменитые своим изумительным пухом, на морские побережья Европы, Сибири и Америки.

…Зима еще – январь, февраль, а гаги тронулись в путь. Плывут все севернее: продвигаясь туда, где день успел уже отвоевать у полярной ночи лишний светлый час. Гаги, зимовавшие у Мурмана и Северной Норвегии, к апрелю добираются (вплавь!) до Белого моря и Новой Земли.

Они еще на зимовках разбились на пары. Но и холостяков хватает. Порой и дюжиной собираются вокруг супружеской пары. Тогда драки бывают. Обычно утка сама своему селезню указывает, кого бить и гнать сначала, а кого потом. В это зоологи прежде не очень-то верили, но Нико Тинберген и другие этологи доказали, что гаги, как кряковые и другие утки, «подстрекают» своих селезней к агрессивным выходкам очень сходными приемами.

Обычно дело происходит так. Самец дремлет или чистит перья, равнодушный к тому, что чужие селезни приблизились на дистанцию, которую любой ревнивый муж нашел бы недозволенной. Тут утка, тоже дремавшая, с возмущенным «кокококок» вытягивает шею в сторону одного из расположившихся вокруг чужих селезней и клювом, как перстом, указывает прямо на него. Затем, откинув шею назад, поведет несколько раз головой вверх-вниз и опять укажет клювом на того же селезня. Теперь никакие силы не удержат ее супруга на месте. Дремоту как рукой снимает. Он кидается в драку на того, кого ему велено бить. Но, бывает, она тут же указывает на другого. Тогда, быстро переменив фронт, ее послушный кавалер ринется на этого. Забавно, говорит Тинберген, смотреть, как он точно по ее указанию кидается то на одного, то на другого противника.

Отогнав всех на дозволенное расстояние, гордый успехом своего предприятия селезень издает своего рода победный клич, который звучит, однако, довольно глухо и монотонно, похоже на голубиное воркование. Это и есть «воркование» влюбленного селезня – он токует! Встал в воде торчком, трепеща крыльями. Шею откинул назад, клюв то прижат к груди, то вскинут вверх. На суше поза токования иная, тетеревиного типа.

В первые дни, прибыв на родину, гаги на берег не выходят, все время на воде. Плавают на гребнях волн у самого прибоя или удаляются дружными парами в глубь бухты, на морской простор. Ныряют тоже вместе: впереди самка, селезень за ней. Она бурым пятном быстро исчезает в глубине, он, весьма заметный, черно-белый, долго еще белеет в прозрачной синеве. Но вот и его не видно. На пять, десять, двадцать метров погружаются они – до самого дна. Там, схватив моллюска, червя или рака – бокоплава, как пробки, выскакивают на поверхность. Глотают моллюсков целиком с раковинами, даже если длина их 10-12 сантиметров! Шея птицы вздувается бугром, обозначая путь отправленного в желудок моллюска. Едят и морских ежей, офиур, морских звезд. Но у этих обычно глотают только один-два «луча», оторвав их.

Но вот гаги вышли на берег: пора строить гнезда. Сначала то тут присядет утка, то там. Поскребет немного землю и на новое место уйдет, словно не решет нее, где быть гнезду и не рано ли еще. Селезень ходит за ней и тоже пробует лапами копать, но заметно, что дело это не очень его увлекает. С каждым днем утка все усерднее сгребает землю и наконец, решившись, роет ямку глубиной сантиметров десять. Устилает травинками, листьями. Посидела немного, и зеленоватое яичко в ямке!

Пуха еще в гнезде нет. Уходя, прикрывает утка яйцо пока только увядшей зеленью. Как четвертое яйцо появится, будет и пух. Утка щиплет его у себя на брюхе. Скоро пуха в гнезде столько, что яйца «тонут в нем».

«Пух обладает исключительной легкостью и малой теплопроводностью, пользуется заслуженной славой лучшего в мире естественного утеплителя… Промысел гагачьего пуха известен с древних времен. В Исландии первые попытки правильного использования гагачьих гнездовий относятся чуть ли не к XII-XIII векам. Россия, по некоторым данным, в начале прошлого столетия занимала на мировом рынке первое место по экспорту гагачьего пуха, который заготовлялся и вывозился в количестве нескольких десятков тонн ежегодно» (профессор А. В. Михеев).

В Норвегии и Исландии «предприимчивые» люди огородили заборами некоторые гнездовья гаг и собирают там драгоценный пух. Гаги к разбою привыкли и каждый год прилетают гнездиться за заборы, где их, обирая, однако, и от хищников охраняют, разорять гнезда не позволяют.

Посидев около 27 дней на утонувших в пуху яйцах, почти не покидая их, чтобы поесть и попить, мать-гага услышит первый писк из-под разбитой скорлупы. Селезень не услышит: лишь только его подруга утвердится на гнезде, он в компании других сотоварищей уплывает в море, потом на линьку, «на уединенные острова».

Утята обсохнут и уже ловят комаров, зелень разную клюют. На вторые или третьи сутки мать ведет их к воде. Через два месяца, подросших, бросает, посвящая теперь все время только себе.

Кроме обычной гаги, о которой шла речь, еще три вида гаг гнездятся на севере Старого и Нового Света: гребенушка, очковая и малая, или сибирская.

Дневные хищные птицы

Дневные хищники охотятся светлым днем, немногие – в сумерках (широкоротые и другие сумеречные коршуны, иногда алеты, чеглоки), ночью – никто.

Птицы средних размеров, но есть и мелкие – карликовые соколы, размах крыльев около 25 сантиметров, и очень крупные – черный гриф, кондоры: размах крыльев до 3 метров. Меньше, однако, чему пеликанов, марабу и альбатросов. Вес орлов – до 9, кондоров – до 12, черных грифов – до 14 килограммов.