В коридоре я придержала ключницу за руку и сказала внушительно:
— Замри.
— Чо? — удивилась она, замерев. Я положила ладонь ей на лоб и сосредоточилась. Забава скосила глаза, со страхом уставившись на мою руку, прошептала: — Чо творишь-то?
— Исследую, — пробормотала. — Не мешай.
Обшарив волшебным рентгеном каждый сантиметр её мозга, вздохнула с облегчением: червяка нет. Слава богу. Осталось осмотреть ещё каких-то человек сто, и всё.
— Пошли, — буркнула, убрав руку. — Невесту будем выбирать.
— Так Ратмир сам выберет, — осторожно заметила Забава. — Ему ж жить.
— Нихрена он не выберет. А знаешь почему? Ему насрать. Вот заделает парочку маленьких ратмирят и больше не посмотрит на жену.
Я злилась, но больше всего злилась на то, что не смогла сдержать злость в себе. Незачем ключнице знать, что я чувствую к князю. Незачем ей быть свидетелем моей бессильной любви. Но Забава, семенившая рядом со мной по коридору, сказала тихонько:
— Вижу я, что люба ты ему.
— Кому это? — машинально возмутилась, а потом махнула рукой: — А, всё равно. Он на мне не женится. Я только для.
И фыркнула, не закончив фразу. А ключница со смешком добавила:
— А и он тебе, скажи, ведь правда?
— Какая разница! — рявкнула. — Я для него просто травница! О, стихами заговорила даже...
— Что-то не видала я, чтоб он к прежней травнице езживал в лес, — уж совсем откровенно рассмеялась Забава. Я обернулась, глянув ей в глаза удивлённо:
— Откуда ты знаешь?
— Чтоб я, да не знала, что Ратмир делает! Я же ключница, я всё знаю, что творится в этом тереме!
— Хм. Тебе все докладывают, что ли?
— Ага! Стой, куда? Вона дверка на женскую половину!
Мы по очереди протиснулись в низкую дверь и оказались в центре суматохи. Забава включилась в неё мигом, крикнула прислужнице:
— Чего стоишь? Подсоби сундук втащить! Зарка, беги на кухню, пущай несут девицам мёда да подкрепиться! — а потом мне: — Пошли, травница, поглядишь на княжну Милолику.
— Будем надеяться, что она мила ликом, — пробормотала я, проходя за Забавой в светлицу, отведённую одной из невест. Она ли, золотая рыбка, которую я уже видела?
Княжна Милолика из Славяновыска оказалась статной, высокой и действительно симпатичной. Когда мы вошли, она стояла у окна, обернулась и глянула сначала на Забаву, потом на меня. Взгляд у неё был острый и высокомерный. Словно не на людей смотрела, а на две какашки. Ну да мне это, как слону булавка в жопу. Если Милолика ждала, что я упаду на колени или стану ей ручку лобызать, то она ошиблась.
Я оглядела её свиту. Старушки-хлопотушки, девчонки-служанки, женщина непонятного возраста, но хорошо одетая. Она одна держится подобно княжне. Значит, родственница, может, какая тётка.
Забава слегка поклонилась Милолике и сказала ласково, но внушительно:
— Княжью травницу привела. Осмотреть надобно невесту.
— Пошто? — тут же вскинулась женщина. — Невеста наша здорова, сама погляди! Кушает хорошо, косонька длинная да блестящая, телом дородная, чего ещё тебе надобно?
Забава бросила на неё мимолётный взгляд, процедила сквозь вежливую улыбку:
— Светлый князь велел. Так что, — она кивнула на служанок, — вон подите! И ты тоже.
Женщина упёрла руки в боки:
— Нет уж, я туточки останусь!
Она махнула рукой девчонкам и старухам:
— Идите, идите вон!
Я отступила на шаг, чтобы пропустить вереницу служанок, и снова вернулась к княжне. Сказала ей тихо:
— Раздевайся.
Меня обдало холодом из серых глаз, но Милолика взялась за поясок своего платья, развязала узел. Раздевалась она медленно, будто показывала особый вид стриптиза, и мне стало слегка не по себе. Соберись, Диана! Ты врач, то есть, конечно, недоврач ещё, но всё равно! Перед тобой пациентка, а не стриптизёрша.
Платье упало на пол красивыми складками, за ним рубашка. Княжна осталась передо мной в чём мать родила. В моё время её бы обозвали толстой, но сложена она была неплохо. Не худышка, да, но и не жирная. Сильные длинные ноги, круглый животик с аккуратным пупком, красивая талия — не осиная, а скорее гитарная: вкупе с крутыми бёдрами и полной грудью. Милолика нервным движением перекинула тёмную косу со спины вперёд и затеребила её длинными ухоженными пальцами. Я подошла к ней вплотную:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Стой смирно.
Объяснять, как Забаве, не хотелось. Я уже ненавидела эту красотку, которой завоевать сердце князя — что плюнуть. Ей-богу, скажу, что она вся гнилая внутри...
Потёрла ладошки друг о друга, чтобы согреть, и коснулась её живота. Сиськи мацать мне не в кайф, надо сзади подобраться. Оттуда тоже всё видно. Но в животе мой волшебный рентген показал сплошной хлорофилл. Всё зелёненькое. Как там было в детской песенке? Какое всё зелёное, какое всё красивое. Я обошла княжну полукругом, не отрывая руки от её тела. Со спины проверила сердце, лёгкие, желудок. Подержала ладони на голове, ища червя, но его там не было. Да и вообще.
Отвратительно!
Отвратительно здоровая девка.
Ни точечки, ни пятнышка, к которым можно было бы придраться. И что теперь? Она главная кандидатка, пока я не осмотрела остальных. Скривившись, я фыркнула:
— Одевайся.
— И что скажешь, травница? — с лёгкой тревогой в голосе спросила сопровождающая Милолику женщина. Я пожала плечами:
— Здорова.
Княжна так повела плечиком, что я сразу поняла посыл: дуры мы тут набитые, всё и так было понятно с самого начала. Женщина принялась натягивать на неё рубашку, а я сказала, чтобы задеть:
— Она у вас немая, что ли? Ни словечка не сказала.
Снова ледяной душ из серых глаз, и Милолика сказала глубоким мелодичным голосом:
— Не нема, а баить зазря не люблю.
— Князь, может, захочет с тобой беседовать! — снова съязвила я, но княжна ответила ровно:
— Беседу поддержу, отчего ж не поддержать.
Я фыркнула от бессильной злости. Лучше б немая была... И пробормотала:
— Здоровых и у нас хватает, зачем со стороны невест звать.
— Как же, как же! Князья должны жениться на княжеских дочерях! — откликнулась с гордостью женщина, словно и сама была той самой княжеской дочерью. А Милолика произнесла спокойно и размеренно, как молитву:
— Потому что мы ведём свой род от наместников богов, от детей их, которые были ставлены над людьми, чтоб люди не забывали, кто их жизнями управляет.
Ну-у-у, началось! Легенды пошли в ход, боги, никогда не существовавшие! Опиум для народа, зомби. Ладно, проехали. Я кивнула Забаве:
— Пойдём дальше.
— Благодарствую княжну за покорность повелению князя Ратмира, — любезно сказала ключница и, поклонившись, выплыла из светлицы. Я за ней. И услышала краем уха, как тётка шепнула Милолике:
— Не боись, Милушка, нам эта травница не указ, мы своё возьмём!
Как это она, интересно, собирается брать своё? И какое такое своё? Вообще-то они тут все хотят захапать моё! Князь мой. Как я его отдам этим с виду лапушкам, а внутри самым настоящим акулам? Акулы они. Нихрена им не нужен князь, а нужна только безбедная жизнь в большом тереме, полном слуг, и дети, как закрепление положения в этом тереме.
Забава толкнула ещё одну дверь и сказала мне тихо:
— Княжна Любава из Обийска. Лучшая невеста, гляди в три глаза!
Я только вздохнула. Помню-помню, восемь сотен воинов, десяток деревень, выход к морю.
Любава всё так же сидела на сундуке. Глянула на нас голубыми глазками, в которых плескались озёрные воды. Пустые и ласковые. Неужели так бывает, чтобы у человека не было никаких мыслей и эмоций?
— Здравьица вам всем. Княжью травницу привела. Невесту проверить надобно, — с поклоном сказала Забава.
При этой невесте хорошо одетых тётушек оказалось сразу три. Они наперебой принялись убеждать нас, что невеста здорова, что невинна, аки агнец, что не требуются никакие проверки, но Забава стояла на своём. Она выдворила из светлицы всех, включая приближенных тёток, и кивнула мне:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Приступай, травница.