— Ты правильно заметил, я муж, а ты всего лишь раб. Причём приставленный именно ко мне. Как думаешь, есть у тебя шансы сделать то, о чём ты говоришь, не нарвавшись на меня, а?
В глубине моей души бесновалась всё ещё неутихшая ревность к нему, однако я вновь и вновь напоминал себе про недопустимость подобного чувства. Джине не требовался тот, кто собирался её ревновать, ведь ей был нужен мужчина, что просто желал бы находиться рядом. Всегда.
От моих слов Алек поморщился, но не потерял воинственного настроя. Его рука, что держала обрывок ткани, сжалась в кулак, и я выразительно посмотрел на это действо. Спохватившись, он сразу расслабил пальцы, чуть бледнея, но явно не собираясь сдаваться.
— Мало ли, что с тобой может произойти за ближайшие пару лет... — Пожал раб плечами.
— Если король или кто другой не доберётся, то вы можете банально поругаться. Ты можешь надоесть ей, как супруг, а тут есть я, всегда на всё готовый, ко всему привычный.
Его доводы звучали явно не так уверенно, как он пытался мне показать. Оценив это, я хмыкнул, а затем протянул с улыбкой:
— Привычный. Ты предал Джину и думаешь, что она доверится тебе ещё хоть разок? Алек побледнел, отшатнувшись в сторону.
— Она рассказала? — Казалось, что в его лице не осталось и кровинки.
«Как пробрало, однако.» — подумал я и кивнул, скользя по нему взглядом.
— Что ты сдал её, когда она совершила первый побег, и только поэтому её остановили? Да, рассказала.
Раб опустил голову, но я всё же успел заметить, как его в глазах мелькнула какая-то застарелая тоска. Всего лишь на секунду, но мне и этого было достаточно. «Хм. Всё означает лишь то, что я оказался прав. Не только Джина была к нему привязана, причём привязана настолько, что не смогла сейчас отпустить. Долгие пять лет окончательно не стёрли её чувства, пусть она себе в этом и не признаётся. В общем-то, со стороны Алека тоже что-то происходит, и я не могу подобного не замечать. Значит. Как бы ни было ей больно, я просто обязан стереть у неё эти чувства. На Алека же мне абсолютно плевать», — размышляя подобным образом, я склонил голову набок и потребовал:
— Кстати, заодно расскажи, зачем ты это сделал!
Мне действительно хотелось понять его до конца. Я надеялся, что он всё же не такая сволочь, как поначалу себя показал. Впрочем, раб только поджал губы и не ответил, отчего я наконец-то вышел из себя.
Это приказ!
Алек возмущённо вскинулся.
— Ты... — В его голосе звучала целая буря чувств.
— Если попробуешь не выполнить хоть что-то из того, что я тебе велю, то будешь спать где угодно, но только не в комнате Джины. И даже не возле неё. Я тебе гарантирую это. Ты ведь сам знаешь, что это значит, да?
«Презрение от других рабов, подначки от свободных, возможно, что даже приставания с сексуальным подтекстом, раз уж госпожа отвергла столь явно. Уверен, во дворце ситуация с подобным ничуть не лучше, чем у моих прошлых хозяев. Каждый выживает, как может. Наверняка и здесь это правило тоже работает. Только устранив, унизив, обесценив в глазах других соперника, можно подняться выше», — отчётливо понимал я, ожидая ответа.
— Знаю. — Черноволосый эльф скрипнул зубами, глянув на меня с ненавистью.
Его руки заняли правильное положение за спиной, уже ненужная завязка скользнула в карман брюк, колени подогнулись, и тот плавно стёк в требуемую позу.
— Простите, господин, — произнёс он, с яростью выплёвывая последнее слово.
— Я жду. — Напомнив ему о вопросе, я с удобством устроился на кровати.
Пожалуй, пока стоило оставить всё так, как было. И точно не следовало говорить ему, что вместе с «господином» мне казалось несколько диковато видеть и его преклонение.
Алек вновь скрипнул зубами.
— Я не хотел терять её, — тихо сознался он, прикрывая глаза.
— Погромче и более чётко! — потребовал я.
«Неужели и вправду сдал её только ради себя, любимого? Интересно, а много ли это ему дало?» — задался про себя вопросом, задумчиво щурясь.
— Я не хотел терять её! — повысив голос, повторил раб.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что? — Мне и в самом деле хотелось знать всё.
Флёр ярости вокруг эльфа вдруг развеялся, словно его и не было, оставив после себя ощущение какой-то разбитости.
— Я. Я понимал, что не должен был этого делать. Что всё равно не смог бы её удержать. Она свободная, да ещё и принцесса, а я всего лишь раб. У неё было много поклонников, отец пророчил ей хорошее замужество, а я даже не принадлежал ей! Но когда я пришёл в тот день поутру к ней в покои, и её там не оказалось, то. — На мгновение Алек замолчал, зажмуриваясь сильнее. — Наверное, я не должен был так реагировать. Надо было сделать вид, что всё так же, как и обычно. Съесть за неё еду, побыть какое-то время в комнате, а потом заняться своей работой, но. Но я так не сделал. Вместо этого я сглупил, вернувшись на кухню с полным подносом и.
— И пошёл сообщить, что принцесса сбежала? — предположил я, ощущая, как сердце почему-то стало колотиться где-то в пятках от волнения. Мне было неясно, почему я вообще переживал, но факт оставался фактом.
— Нет, — ответил Алек. — Меня стали допрашивать до того, как я на самом деле решил, что же мне делать. По несчастливой случайности на кухню зачем-то заглянул сам распорядитель, и ко мне тут же применили магию через метку, заставив ответить... Всё сразу вскрылось, поэтому к вечеру принцесса была на месте, а мне выписали суровое наказание, благодаря чему она сразу поняла, кто её сдал.
«Мда... Ситуация и впрямь весьма некрасивая, но в ней, в общем-то, его вины почти нет»,
— вздохнув, определил я, а он тем временем продолжил:
— Я помню, как тогда обрадовался тому, что она опять рядом, да и не совсем прогнала от себя. Вот только круг моих обязанностей всё-таки изменился, я стал лишь прислугой при её комнатах, и у нас больше не возникало былых разговоров, горячих взглядов или постели.
«Мне показалось, или на его щеке и впрямь сверкнула слеза?!» — нахмурившись, подумал я, не зная, что и сказать.
Глава 29. Обитель мага
Я молча смотрел на Алека и пытался воссоздать у себя в голове ситуацию. «Как бы я повёл себя на его месте? Сдал бы Джину ради собственных чувств? Нет, точно нет. Однако он не сдавал её намеренно, а против допроса с использованием клейма был бы бессилен и я. Другое дело, что он и вправду мог прикрыть её, дав время, но не стал», — размышлял я, теряясь в сомнениях, поскольку его проступок сложно было назвать абсолютным предательством.
«Ошибиться может каждый. И всё же. Что мне делать с этой информацией? Рассказать Джине, как всё было на самом деле, и выгородить раба, чтобы её больше не терзали старые обиды? Или лучше промолчать, позволяя ей с каждым днём вновь и вновь переживать былое?» — задался про себя вопросом, сдвигая брови и ощущая, как ревность и страх снова всколыхнулись где-то внутри.
«В случае, если она простит его, подобное может пошатнуть моё собственное положение с ней рядом. Я могу уйти для неё на второй план. Но если мне не сделать этого, разве я не уподоблюсь тем самым этому Алеку, наплевав ради собственной выгоды на благополучие жены? Ведь сколько бы Джина ни называла меня свободным, я всё равно принадлежу ей. Моё сердце, душа, тело. Это всё навеки её. И имею ли я право запятнать себя подобным молчанием? Ладно Алек, что больше, по всей видимости, всегда руководствовался эмоциями, чем думал головой, но я ведь не такой. Я умнее. Так. Допустим, я расскажу, что потом? Долгое выяснение отношений, в ходе которого она будет нервничать, а ей нельзя волноваться из-за ребёнка. Моего ребёнка!» — задумавшись, я снова посмотрел на Алека. «Нет, вот так сразу говорить ей точно нельзя. Сам он не поведал ей об этом, а значит, что у меня ещё есть время подумать и найти лучший вариант выхода из создавшейся ситуации. Такой, чтобы не оказаться подонком и всё-таки немного приглушить тот негатив Джины, что она сейчас испытывает по отношению к нему. Если правильно всё сделать, то вполне можно остаться рядом с ней навсегда, как я и планировал, пусть и слегка подвинувшись для этого. Алека. Ладно. Решу всё окончательно позже!» — вновь покосившись с раздражением в сторону раба, понял я и встал.