Читать интересную книгу Военные трофеи - Алан Фостер

– Вы мне очень много рассказывали о своей работе. – Он почувствовал, как она нервничает, и стал давить ещё сильнее, пользуясь той частью своего разума, тайну существования которой стремился одновременно сохранить. – Но у меня такое чувство, что нечто из вами открытого или заподозренного вызывает у вас особый интерес. Что-то, о чём вы не чувствовали возможным мне рассказать, несмотря на все наши совместные разговоры и проведённое вдвоём время.

Она слегка пошатнулась, не способная и далее сопротивляться мысленному проникновению – в точности, как любой массуд или с’ван.

– Нет, я… – Она заморгала, будто начала действовать инъекция какою-то мощного препарата. – Да, вы правы, полковник Неван. Есть такое.

Вот оно, подумал он напряжённо. Будет совсем не сложно свернуть эту тонкую шею, подхватить лёгкое тело и швырнуть с обрыва. Быстро мелькнут переливчатые перья, блестящие бусы – и всё будет кончено. Всего мгновение – и все его тревоги и сомнения рассеются, исчезнут вместе с её телом в кипящем море. Тогда и он, и Коннер вздохнут, наконец, спокойно. Но сначала он хотел услышать это от неё.

– Ну, – продолжал он неослабевающий напор, – и что это? – Он навис над ней.

Ей теперь было страшно, но она, почему-то, даже шевельнуться не могла. Казалось, будто ноги вросли в камень, приковали её к месту. Она едва сознавала, что отвечает на его вопрос. Это было самое необычное, потому что она не собиралась никому рассказывать о своих подозрениях. Они были настолько опасны, настолько зловещи, что даже своим она не стала бы о них говорить. И она прекрасно понимала, какие могут быть последствия, если о них узнают люди.

И не важно, что выкладывает она всё это полковнику Невану. Несмотря на искреннюю заботу, которую он проявлял о её благе, что-то в его глазах, в его поступи выдавало его истинную суть. И происхождение его невозможно было отрицать.

– Мои исследования, – слышала она чей-то голос, понимая одновременно, что это говорит она сама, – привели меня к самым неутешительным выводам. – На этом она попробовала поставить точку.

Но он этого не позволил.

– Продолжайте.

Она смутно понимала, почему не может его ослушаться. Как вода, прорвавшаяся сквозь разрушенную плотину, хлынули из неё слова.

– Я пришла к осознанию этого только после многократных просмотров накопленных мною исследований…

– После того как вы стали свидетельницей эпизода, произошедшего во время битвы за дельту между сержантом Коннером и отступающими массудами, – подсказал он с холодной услужливостью.

– И это тоже, бесспорно, составная часть.

– Вероятно, всё это каким-то образом увязывается с тем, что вы почерпнули, наблюдая за мной? – обречённо спросил он.

– Естественно. – Она поняла, что он стоит настолько близко, что заслоняет собой солнце. И ведь для человека он даже и не особенно крупный. Сильные, гибкие, убийственные пальцы, которыми оканчиваются руки, напряжённо скрючены. – А так же со всем, что я узнала, наблюдая действия людей в бою – как здесь, так и на Тиофе.

В его голосе появилась неуверенность. Для вейса это было очевидно, как смена цветов.

– Со всем?

– А с чем же ещё?

Он сделал шаг назад, явно смущённый. Каковы бы не были его побуждения, она испытала благодарность за его частичное отступление.

– Я чего-то не понимаю. Вы хотите сказать, что не нашли ничего исключительного или особенного во встрече сержанта Коннера с массудами или в наблюдениях за мной?

– Всё это только подтвердило то, что я и так знала по наблюдениям за другими людьми. А что тут не так? – Её собственное смущение тоже усилилось.

– Нет, нет. Всё так, – согласился он весьма поспешно. – Забудьте. Это не важно. Совсем не важно. Не больше и не меньше, чем все ваши остальные наблюдения.

Она поддалась внушению. Естественно.

– Тогда сообщите мне о ваших выводах, – потребовал он у неё очень необычным голосом. – Расскажите, к каким заключениям вы пришли, изучив нас?

Она поймала себя на том, что говорит с откровенностью, которой сама от себя не ожидала.

– Всё, что я видела, всё, свидетельницей чего я стала, только подтверждает гипотезу, выдвинутую мной ещё до начала полевых исследований. – Солёный ветер взъерошил её перья. На скалистом утёсе становилось холодно. – Используя в качестве трамплина мои личные наблюдения за взаимоотношениями людей с представителями других рас, я разработала компьютерную программу, которая позволила бы сделать некоторые экстраполяции опытных данных, куда я помимо своих включила и работы других учёных – как современников, так и предшественников.

Впечатление было такое, будто она ведёт семинар, на котором присутствует один-единственный студент. Она знала, что непозволительно откровенничает, как сама, так и в плане – информации, но ничего не могла с этим поделать. Что-то вынуждало её выкладывать всё.

– Выезд на место я затеяла отнюдь не с целью подтвердить свои заключения, а, наоборот, опровергнуть.

– Вы хотите сказать, что здесь на Чемадии и раньше на Тиофе стремились обесценить дело вашей жизни?

– Именно так. – Она обнаружила, что двигаться всё-таки может. К месту она была прикована не физически, а мысленно. – Я стала задумываться, что случится, если Амплитур, в конце концов, будет побеждён.

– Не если, а когда. – Страат-иен заговорил, как хороший солдат.

– Не важно, – нетерпеливо сказала она. – Несомненно, это произойдёт. Течение войны полностью переменилось двести лет назад. До того они всегда способны были разработать новые вооружения, придумать какую-то новую стратегию для контратаки. И таким образом снова потеснить Узор. Двести лет назад у Узора появился новый союзник – Человечество. В этом всё и дело.

– Мы сделали, что могли. – Совершенно к этому моменту заинтригованный Страат-иен пытался понять, к чему она ведёт.

– Что случится, когда Амплитур будет побеждён окончательно? Что случится, когда они более не в состоянии будут вести эту войну Назначения ни против нас, ни против других разумных существ? Когда все подчинённые им расы будут освобождены от внутренних генетических и ментальных вмешательств Амплитура?

– Не хочу говорить банальностей, – осторожно ответил Страат-иен, – но, по-моему, это будет означать, что война закончится и будет мир.

– Если я не ошибаюсь, то эти два слова и так антонимы, – загадочно высказалась она.

– А почему, собственно, не быть миру, если война закончится? Все перестанут драться и отправятся по домам.

– Все? – Она смотрела прямо на него. На какое-то мгновение ему показалось, будто это он подвергается умственному параличу.

– Если вы говорите о нашем виде, то мы вернёмся к мирным задачам, как и все остальные. Может быть, попросим постоянного членства в Узоре. Мы вернёмся к тому, чем занимались на Земле, когда Узор нас обнаружил и втянул в эту войну.

– Вы подтверждаете мои худшие страхи.

– Да в чём же дело! – спорил он. – Я изучал нашу собственную историю. На Земле и серьёзных войн-то не было, когда прилетел первый корабль Узора.

– По чьим меркам? На Земле никогда не было мира, вы только играли в «миротворческие усилия». Прежде чем вы стали воевать против Амплитура и его союзников, вы без конца соперничали между собой – единственные из всех «разумных» существ. Это же было искажение законов естества, вызванное уникальностью вашей планеты и вашего собственного эволюционного развития.

– Но мы это переросли, – не соглашался Страат-иен. Мы овладели своей древней историей. Вы говорите о раннем Человечестве, совершавшим ошибки развития. Наше длительное сотрудничество с цивилизациями Узора навеки изменило наше общество.

– Да, но достаточно ли изменило? Дайте мне возможность высказать тезис. Когда Амплитур капитулирует, с кем вы будете биться?

– Ни с кем. Не с кем будет.

– А я не уверена. Я думаю, что сначала будет недолгий мир, в качестве выдоха, а потом вам придётся искать, с кем вступить в конфронтацию. И тут дело не в вашем обществе; дело в ваших ДНК. Вам слишком нравится конфликтовать. Ведь даже пословица есть: «Один человек – цивилизация, двое – армия, трое – война».

К этому моменту Неван практически забыл, зачем они оказались на скалах. Он понял, что она вообще ни черта не подозревает ни о Коннере, ни о нём, ни о Ядре, ни об особом таланте, которым недальновидные амплитуры наградили потомков насильственно подвергнутых генетическим искажениям жителей Коссуута. Вместо этого она упорно защищает невероятную теорию, которую сформулировала ещё задолго до появления на Чемадии. С другой стороны, он постепенно начинал понимать, что, будучи подтверждены, и эти её догадки могут привести к потрясающему урону, только по совсем другим направлениям, чем те, которыми он был озабочен.

– Вы переключитесь на нас, на Узор. – Это она заявила с полной убеждённостью. – Именно это и показали мои экстраполяции. Поскольку у вас теперь есть возможность грызться с другими существами, а не между собой, вы кончите тем, что затеете конфликт с Вейсом или С’ваном – или даже с Массудом.