Бабушка стала всё чаще вести себя странно. То обнимет и поцелует внезапно, а то и просто войдет ко мне в комнату, сядет и смотрит как я уроки делаю или паяю чего. А на выходные, внезапно целый трояк дала на развлечения. У меня даже стали возникать нехорошие подозрения насчёт её здоровья. Собирался расспросить её, но не знал как сформулировать вопрос.
Бабуля меня опередила. После ужина зазвала к себе в комнату и огорошила:
— Девятнадцатого поедешь к тетке Зине в Ростов, на неделю.
— Зачем? — опешил я.
— Разрешили нам поездку в Чехословакию. Ионов, один из наших ветеранов, оказывается был адъютантом у маршала Устинова. Вот он ему и отписал, что, мол, казачки хотят посетить могилы своих мужей, — она замолчала и о чём-то задумалась.
Ой. Устинов? Он же должен вот-вот преставится. Как бы их поездка не сорвалась.
— И что? — поторопил я её.
— Разрешили. Самолётом министерства обороны вылетаем девятнадцатого декабря из Ростова, назад — двадцать четвертого. Жить и питаться будем в военном городке.
— А документы? Паспорта? — удивился я.
— Сказали, что ничего не надо. Всё на себя военные взяли. И по сто крон*** выдадут на мелкие расходы.
— А я?
— А тебя не разрешили взять. Ты к тетке в Ростов поедешь.
— Да не хочу я к ней ехать. У меня конец четверти, контрольные и диктанты. Кружок, наконец. Я дома останусь.
— Сам? Чтобы я там себя поедом ела — что с тобой?
— Да всего четыре дня. Ты же знаешь что я сам и еду могу приготовить. Да всё кругом знакомое. Знаю куда, если чего, обращаться. Вон участковый за стеной живет. Ну, баб. Ну, пожалуйста. Ну не надо меня в Ростов. У меня девятнадцатого контрольная по математике, — выложил я последний козырь.
— Ой, не знаю. Подумаю что с тобой делать, — вздохнула бабуля.
На этом наш разговор и прервался. Я же, узнав подобную новость, стал прикидывать, где бы достать чехословацкую валюту бабуле на различные ништяки. Выходило, что помочь в этом может только знакомый фотограф-бонист.
Юрий Викторович, до которого я смог добраться на следующий день, оказался не занят. Сидел за столом и резал негативы. При виде меня он почему-то поморщился и, после взаимных приветствий, сказал:
— Узнавал я по поводу твоих четвертаков ЯА серии. Никого они особо не заинтересовали. Может позже найдутся желающие.
— Спасибо, Юрий Викторович, — поблагодарил его я. — А можно у вас проконсультироваться?
— Слушаю, — улыбнулся мужик.
— Можно ли где купить или обменять современные чехословацкие кроны?
— Хм. А тебе зачем? — удивился он.
Пришлось рассказать про поездку бабули и что хотелось бы получить максимум с этой поездки.
— Вообще-то, молодой человек, это уголовная статья, — построжел лицом фотограф.
— Угу. Восемьдесят восьмая, «нарушение правил о валютных операциях», — подтвердил я знание этого факта.
— Даже так? — дядька явно растерялся от размеров моих познаний. — А почему ты обратился ко мне? Тебя кто-то направил?
— Нет. Вы просто единственный бонист, которого я знаю в городе. Я видел в вашей коллекции один фунт стерлингов с Исааком Ньютоном. А это тоже валюта, а вы не боитесь почему-то.
— На такие мелкие купюры органы обычно закрывают глаза, — разъяснил он мне. — Тебе же требуется сумма куда крупнее. Я конечно могу поспрашивать, но никто связываться с продажей не будет. Если только обмен на какую нибудь равноценную вещь. Но такая вряд ли у тебя будет, мальчик.
Я молча покопался в рюкзаке и выложил перед мужиком томик «Мастера и Маргариты». Тот молча притянул книгу к себе, раскрыл её, и у него от удивления полезли брови вверх. Он зачем-то оглядел пустой кабинет, вскочил и запер дверь. И только после всего этого обратился ко мне.
— Это откуда? — постучал он ногтем по книжной обложке.
— Из рюкзака, — ответил я. А что?
— Да нет, ничего, — мужчина задумался, а его пальцы стали подкручивать кончики его маленьких усиков.
С каждой минутой наше обоюдное молчание делало пространство вокруг нас всё более вязким и напряженным. На четвертой минуте его молчания я, не выдержав, потянулся за книгой, собираясь её забрать и уйти. Но на моё запястье, тут же опустилась мужская рука.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Подожди. Женя? Да? Я не путаю имя? — спросил хриплым голосом Юрий Викторович.
— Не путаете, — я убрал руку с обложки книги, оставив её лежать на столе.
— Скажи, Женя. А еще книги этого издательства у тебя есть?
Блин. А вдруг он заодно с той теткой из кинотеатра? И они ищут пропажу, а тут такой красивый и рыжий я с их книгами. Или это паранойя? А с другой стороны, что я теряю? Вдруг и правда выгорит.
— Есть, Юрий Викторович. «Гадкие лебеди» Стругацких, — и выложил перед ним вторую книгу.
— Две тысячи крон за обе, — после недолгого молчания почти прошептал он.
— Согласен, — не веря своей удаче, сразу согласился я.
— Подожди несколько минут, — мужчина оставил сидеть меня в кабинете, а сам отправился в соседнее помещение.
Предлагать или не предлагать оставшиеся книги? — думал я, ожидая его возвращения. Нет. Пусть будет запас. Мало ли что. Зато теперь знаю кому можно их предложить.
— Вот, — выложил передо мной стопку купюр вернувшийся бонист. — Пересчитай.
В стопке оказались две красненькие пятисотки с солдатами, вооруженными ППШ****, пять зеленых стольников с рабочим и крестьянкой и десять красно-коричневых полтинников с тоже какими-то военными, но уже с ППС*****.
— Спасибо большое, Юрий Викторович, — поблагодарил я его, пряча купюры в тайный кармашек рюкзака.
— Надеюсь я не пожалею о нашей сделке, — пробурчал в ответ мужик, выпуская меня из кабинета.
Домой я летел как на крыльях, радуясь вполне удачной сделке и не особо задумываясь откуда у него такая сумма в кронах. Меня сейчас волновала другая проблема. Как объяснить бабуле откуда у меня вся эта валюта?
Единственное, что придумал, это распихать иностранные купюры по гильзам, в которых были найденные еще в июне советские деньги с чердака наших родственников Донцовых. Тоже выдам за найденное, но в соседнем доме. Чтобы не подставлять родственников. А то у бабули хватит ума потащить валюту в милицию.
Слава советской армии, обошлось. Бабушка поверила или сделала вид, что поверила в мою историю. На мои же нотации и предупреждения, что это валюта, и об этом не должны знать посторонние, она меня быстро осадила:
— Ты меня-то за дуру не держи, внучек. Я и без твоих сопливых советов разберусь как быть и что делать. Лучше скажи что привезти тебя в подарок?
— Купи себе ГДРовскую швейную машинку «Веритас» и ткани разной, и молний, а мне мультиметр, — произнес я, загодя отрепетированную фразу. Хорошая и мощная машинка была одним из элементов моего плана. На ней шить туристическое снаряжение было сподручнее и проще, чем на слабеньком «Зингере».
— Про машинку это ты хорошо придумал. У нас на швейной фабрике эти веритасы стояли, хорошо шьют и удобные. Надо будет поискать. А что такое этот твой мультик? — бабуля как обычно переврала непонятное ей слово.
— Вот, — я протянул ей бумажку. — Написал, по-русски и по-немецки. Прибор это такой, небольшой, для электрики.
— Поищу, — пообещала она.
Вернулся в свою комнату, собрал учебники на завтра в рюкзак и завалился спать. Но сколько ни ворочался, никак не мог заснуть. В голову постоянно лезли разные мысли, одна хуже другой: вдруг, фотограф — агент КГБ, и скоро ко мне придут? Или вдруг купюры фальшивые, и бабушка с ними попадет в неприятности? Я-то на свет смотрел и вроде водяные знаки есть, но мало ли. Отправит ли она меня в Ростов или поверит и оставит на хозяйстве одного? В общем, всякий бред. Но именно этот бред возбуждал нервную систему и не давал уснуть.
Пришлось воспользоваться старым и проверенным способом. Включил и дал прогреться радиоприёмнику. И начал медленный серфинг сквозь улюлюканье глушилок. Почти сразу наткнулся на знакомую песню, но, буквально через несколько секунд, определив кто это и что это, продолжил поиск. К моим нервным мыслям сейчас как раз очень не хватало песни «Гости» группы АВВА******.