С трудом я вложила порцию сладкой каши в рот, но почти не ощутила вкуса. О третьем типе одержимых я в моё время не слышала. Грубо говоря, я под этот третий тип подходила, хотя они не должны использовать магию. В теории.
Покосилась на Синеглазку: он в глубокой задумчивости жевал кашу. Сказанное им — самая подробная информация об одержимых из всей, что я слышала с пробуждения. Как лекцию прочитал…
И в её свете иначе стало смотреться начало пребывания в новом теле: бездарный святой отец, который не смог бы остановить вредоносного одержимого, капитан Седрик со своим странным предложением… Они совсем больные, меня оставлять на свободе? А если бы я побежала людей кромсать, как неведомый обитатель экипажа?
Но вообще это та ещё пища для размышлений: в прорывах винят проклятие богов, но два из трёх видов одержимых известны давно. Правда, они не оставляли след ядовитой силы, но, возможно, сейчас они просто сильнее? Например, потому что боги ослабли.
Алтарь бы. Действующий. Инструкцию. План. Объяснение.
Впрочем, и так справлюсь. Я вернулась к каше и компоту из сухофруктов: в потенциально опасных ситуациях надо хорошо есть и спать, ведь в любой момент может случиться какая-нибудь хрень, и ты на несколько дней останешься без еды и сна.
— Очень хороший аппетит, — мягко засмеялся Синеглазка. — Ты мило выглядишь, когда ешь.
У него было очень тёплое выражение лица, а свою кашу он осилил едва ли наполовину — вот чувствуется, маловато у него опыта в походах.
Моей каши оставалось на пару ложек, когда пятой точкой я сквозь войлок ощутила лёгкую вибрацию земли. Я вообще трепетно относилась к ощущениям этой части тела, поэтому, на ходу доедая кашу, отправилась к лошадям, поближе к своей выносливой и хорошенькой Искорке. Ну и к лесу заодно: если не верхом, так на своих двоих смотаюсь.
— Прекрасная леди, что случилось? — удивился Синеглазка.
— Мой филей предчувствует неприятности, — зачем-то призналась я и натянула платок на нижнюю часть лица.
Синеглазка проводил меня полным недоумения взглядом.
Из-за спин стреноженных лошадей хорошо просматривался поворот дороги, уходящей за опушку леса. Оттуда вынырнули два всадника. И я мысленно выругалась: чёрные плащи с огненными узорами напоминали одеяния рыцарей огненного щита.
Тех самых, что подозревали меня в причастности к прорыву.
Это могли быть не они, или рыцари этого ордена, но ничего не знающие обо мне.
Бежать или нет?
Всего несколько мгновений я колебалась, взвешивая все «за» и «против», но, рванув к лесу, врезалась в кого-то мощного, словно каменный валун. Сердце ухнуло в пятки. Я вскинула голову: Синеглазка, незаметно оказавшийся рядом, мягко мне улыбнулся:
— О, похоже, мы можем больше не опасаться одержимого: рыцари со всем разберутся.
Что-то странное было в его улыбке. В выражении глаз. И в нём самом. Какая-то первозданная мощь, что удержала меня от удара в его пах и рывка в лес.
Да и поздно было дёргаться: рыцари проскакали половину пути до обоза, драку и попытку убежать они заметят.
Синеглазка пристально смотрел на меня.
— Вы правы, — саркастично заметила я, отступая. — Какая радость, что они проезжали мимо.
Надеюсь, рыцари действительно просто проезжали мимо и не знали обо мне.
Глава 21. Рыцари в деле
«Мои камушки маны», — в очередной раз с тоской подумала я, наблюдая за тем, как суровый рыцарь огненного щита Рид вбивал очередной кристалл в землю, чтобы завязать на него часть магической преграды.
Хотя стоило беспокоиться не об этом вопиющем расточительстве, а о своём внезапном попадании в состав поискового отряда.
Вообще происходящее казалось… странным.
Сначала владелец обоза и большинство путешественников обрадовались появлению двух рыцарей, специализирующихся на борьбе с одержимыми, ведь те могли не только помочь, но и принять на себя ответственность за судьбу статусных трупов. На месте обозника я бы тоже выдохнула с облегчением.
Но я не выдохнула, потому что грубый бас старшего из рыцарей — сэра Саджа — узнала: он был в свите магистра, когда меня поймали возле прорыва.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он довольно громко сказал, что удачно проезжал мимо, ни о каких сбежавших зеленоглазых девицах не спрашивал, сразу деловито принявшись за осмотр места преступления и опрос причастных. Вот тут-то у народа и закралось подозрение, что просто не будет.
По опыту знаю: военные, когда их останавливают для исполнения свалившихся на голову обязанностей, обычно энтузиазмом не пылают. Ну, если они не совсем молодые с жаждой выслужиться или провинившиеся. И ещё обстоятельства и люди вокруг часто подталкивают их к нарушениям или проявлению не самых лучших черт характеров.
Но то ли этот шумный громила Садж и его флегматичный спутник Рид были фанатичными служителями своего ордена, то ли мне повезло нарваться на кристальной честности людей, а действовали они чётко, очень корректно, уверенно отказываясь от малейших попыток подмаслить их едой, выпивкой, женщинами и деньгами.
— У нас есть схема действий на такие случаи, — отвечал старший по званию Садж на любые попытки повлиять на их действия. — Мы следуем правилам.
Они выглядели слишком взрослыми и бывалыми, чтобы быть энтузиастами. В их формализме не чувствовалось скрытой агрессии, характерной для случаев, когда по личной неприязни или просьбе правила используют для оказания давления. Не было в чётком следовании неведомым правилам усталости, когда инструкция становится единственным способом продержаться и выполнять свою обязанность раз за разом.
Наоборот, в каждом их действии сквозила энергичность и живость, противоречащая состоянию скрупулёзного следования инструкции, даже когда они заполняли протокол в свободной форме или приказали следовавшим с обозом писцам зафиксировать показания свидетелей.
Они чётко и по существу, не запугивая и не беря взяток, реально подготавливали основу для расследования обстоятельств убийства и собирались ловить одержимого. Оказывается, рыцари имели право принудительно набирать людей для экстренных миссий, чем и собирались воспользоваться для преследования одержимого — на случай, если тот готовит прорыв. Обозу же приказали оставаться под защитой магией на случай, если прорыв случится.
Конфискованные камни маны рыцари не зажали себе, а щедро использовали, чтобы окружить перестроенную стоянку обоза магическим щитом. Более того, рыцари не оставили создание защитной формации из фургонов и экипажей на обозников, а сами определили им оптимальную схему, чтобы все люди и животные оказались внутри, и даже отхожие ямы велели выкопать в определённом месте.
И когда работники обоза зашептались, что ямы можно и не копать, Садж басовито прикрикнул:
— По инструкции положено! Чтобы никто не сдох, отходя по нужде.
Рыцари слишком часто упоминали инструкцию. Даже пункты некоторые проговаривали. И с хозяина обоза ещё и расписку взяли, что его всё устраивает, он обязуется выполнять распоряжения, а в случае их нарушения принимает на себя всю ответственность и обязанность выплачивать компенсации.
Вот тут-то народ начал окончательно жалеть, что они появились.
Так жёстко не было даже в мои времена. В смысле, мы бумажки не спрашивали. Не знаю, может, причина их нестандартного поведения крылась в таких административных изменениях, но у меня при наблюдении за происходящим возникло ощущение, будто я на полевые учения попала или на экзамен.
Как я оказалась в команде по поиску одержимого, которую собирали из наёмников и способных хорошо пользоваться оружием путешественников?
А на меня указали как на самую подозрительную всякие побитые. И хотя на мой взгляд я не была действительно самой подозрительной (Синеглазка, например, тоже вызывал вопросы, и ещё несколько типов из обоза), я ожидала, что рыцари расспросят меня подробнее, но Рид оглядел моё полузакрытое платком лицо и спросил:
— Наёмница?
— Да, после ранения оправляюсь, — чуть более низким тоном ответила я, так незамысловато объясняя недостаточную развитость мускулатуры, которая могла появиться из-за продолжительной болезни.