которым предстояло выйти на связь с группой Старшины и наладить радиопередачи.
5 августа 1942 г. в тылу немецко-фашистских войск в районе Брянска были сброшены с парашютами два агента: Альберт Хесслер («Франц»), старый член КПГ и боец испанских интербригад, прошедший обучение в разведшколе НКВД, и Роберт Барт («Бек»), коммунист, попавший в плен в начале войны и согласившийся сотрудничать с советской разведкой. Оказавшись в Германии, они должны были раздельно направиться в Берлин, где Хесслеру предстояло вступить в контакт с Шульце или членами сети «Старшины» Шумахерами, а Барту — установить связь с агентом ИНО НКВД в гестапо «Брайтенбах». Прибыв в Берлин, Хесслер установил контакт с Шумахерами, а через них — с радистом Старшины Коппи. Они вместе принялись приводить в действие радиопередатчики, не подозревая, что гестапо уже вышло на их след.
Между тем кропотливая многомесячная работа гестапо по расшифровке перехваченных радиосообщений и захваченных при аресте радистов Гуревича шифрограмм в августе 1942 г. увенчалась успехом. В результате были установлены личности и адреса Харнака, Шульце-Бойзена и радиста Штебе Шульце, за которыми было установлено постоянное наблюдение.
В конце августа член группы Шульце-Бойзена Хорст Хальнеманн, имевший связи в шифровальном отделе ОКВ, узнал о том, что гестапо подобрало ключи к радиопередачам советских подпольных агентов. Он попытался предупредить Старшину, но было уже поздно. Среди подпольщиков начались аресты. 31 августа 1942 г. был арестован X. Шульце-Бойзен, 3 сентября арестован А. Харнак и жена Шульце-Бойзена Либертас, 12 сентября арестована И. Штебе. Вслед за ними были арестован А. Кукхоф, В. Леман, а также другие члены групп Корсиканца, Старшины и Старика. Более того, воспользовавшись тем, что в Центре не смогли понять сигнал Барта и Хесслера о работе под контролем, немецкая контрразведка начала сложную радиоигру «функшпиль» с Москвой.
8 октября 1942 г. гестапо якобы от имени «Альты» послало в Москву сообщение с просьбой выслать деньги и новые инструкции для ее агента в министерстве иностранных дел, чтобы активизировать его деятельность, ставшую в последнее время несколько пассивной. В Разведупре приняли это сообщение за чистую монету. Поэтому в середине октября агент Разведупра Генрих Кенен («Генри») был сброшен с парашютом в Восточной Пруссии. Он должен был под видом направляющегося в краткосрочный отпуск солдата-фронтовика прибыть в Берлин и установить контакт со Штебе и фон Шелией. В качестве вещественного пароля к Арийцу у него была расписка последнего на полученные в 1938 г. 6500 долларов.
Но по приезде в Берлин Кенен сразу же попал в руки гестапо, сотрудники которого обнаружили у него передатчик, деньги и расписку. Получив необходимые доказательства, немецкая контрразведка в конце октября немедленно арестовала только что вернувшегося из Швейцарии фон Шелию. Он был подвергнут допросу с применением пыток и рассказал все, что знал. Кроме того, он был использован для очных ставок со Штебе, которая до этого категорически отрицала свою причастность к подпольной деятельности. Несмотря на жестокие пытки, она не выдала никого. Поэтому все остальные члены ее подпольной группы избежали ареста и дожили до конца войны.
Как рассказала после войны жена Лемана Маргарита, его срочно вызвали на службу, и больше она его не видела. В архивах гестапо по делу «Красная капелла» Леман не упоминается, хотя Барт там фигурирует. Сохранилась лишь его регистрационная карточка в архиве тюрьмы Плетцензее в Берлине. Вполне возможно, что дело Лемана было уничтожено, дабы не бросать тень на гестапо, в рядах которого оказался советский агент. Поэтому неизвестно, что следователи смогли вытянуть из него. Но, судя по мемуарам Шелленберга, Леману удалось основательно их запутать. В безнадежной попытке спасти себе жизнь Леман объяснил свое предательство шантажом со стороны члена КПГ немца Мецгера, а также сумел убедить гестапо в том, что начал работать на него только в 1936 г.
Однако участь Лемана была решена. И в том же 1942 г. один из сослуживцев Лемана тайком сообщил его жене, что ее муж почти сразу после ареста был расстрелян.
В ходе следствия по берлинским подпольным группам гестапо было арестовано 130 человек. Причем многие из них не занимались разведывательной работой в пользу СССР, а являлись антифашистами. Но руководство нацистских спецслужб, и прежде всего начальник гестапо Генрих Мюллер и начальник внешней разведки СД Вальтер Шелленберг, всех арестованных причислили к советским агентам.
Гитлер, Геринг и Гиммлер лично следили за ходом следствия. Чтобы дело «Красной капеллы» не получило огласки, его объявили совершенно секретным. На допросах в гестапо от пыток погибли семь человек, а еще трое покончили жизнь самоубийством. По приговору суда было казнено 49 антифашистов. Более 25 человек приговорены в общей сложности свыше чем к 130 годам каторги, а еще пятеро получили вместе 40 лет тюремного заключения. Восемь осужденных были направлены для «искупления вины» на фронт. Но далеко не все участники берлинской сети «Красной капеллы» были схвачены гестапо. Как следует из документов, хранящихся в архиве СВР России, больше половины подпольщиков остались на свободе и продолжили борьбу в рядах организаций Сопротивления, возглавляемых Антоном Зефковым, Францем Якобом, Бернхардом Бестляйном и другими коммунистами.
Политическая разведка в США
В США действовали легальные резидентуры НКВД — НКГБ в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско, подрезидентуры в Лос-Анджелесе, Портленде, Сиэтле и некоторых других городах. Прикрытием, помимо дипломатических и консульских учреждений служили Амторг, представительство советского Общества Красного Креста, ТАСС, Совфильмэкспорт и некоторые другие структуры. По мнению историка В. В. Познякова, с 16 ноября 1941 г. по 21 февраля 1946 г. в США работало от 42 до 63 сотрудников легальных и нелегальных резидентур. В годы Великой Отечественной войны они контролировали работу от 372 до 548 агентов. Хотя отдельные западные историки называют еще более высокую цифру. Для сравнения — в апреле 1941 г. советская внешняя разведка имела 221 агента[19]