— А ведь мы глаз с него не спускали две недели!
Дверь отеля открывается. Нагруженный чемоданами мальчик направляется к «форду», за ним следуют Патрис и Мартина. Патрис без палки. Он больше не хромает. Пока служащий отеля укладывает чемоданы в багажник, он не спеша закуривает трубку, помогает сесть Мартине и сам садится за руль. Оба супруга вполне расслаблены, на полицейских они даже не смотрят. Те же, напротив, не спускают с них глаз, сжимая от ярости кулаки.
Козырнув двум богатым клиентам, служащий видит, как Мартина делает ему знак рукой. Он подходит, и она протягивает ему банкнот. На ее руке сверкают амулеты. Полицейские застывают от удивления.
— Бог мой, Граппар, вы узнаете этот браслет?
— Черт возьми, да! Это браслет Паолы Педретти. Я прекрасно помню его на фотографиях.
Майндрон выжимает сцепление, и «форд» медленно отъезжает.
— Как могут они допустить такую неосторожность?
— Это всегда происходит, рано или поздно… Смотри, они направляются в Винтимиль… К телефону, старик, быстрее. Возьмем их на границе!
…Машина едет медленно. Мартина играет браслетом.
— Смешной же он был, этот парень! По-моему, и вправду влюбился в меня… Бедняга!
Беглец
Ментона
Человек спал, стоя на коленях, и тело его медленно покачивалось в такт дыханию. Домкрат стоял под правым передним колесом со спущенной шиной. На земле валялась рукоятка, которую уронил сраженный усталостью человек. Ночь была светлой. Слева от дороги виднелись горные хребты. Неустанно стрекотали сверчки.
Увидев автомобиль, Мишель инстинктивно замедлил шаг. Машина в такой поздний час, в двух шагах от его лагеря… Он подошел с некоторой опаской и только тогда заметил человека. Наклонился и долго разглядывал его. Незнакомцу, должно быть, лет сорок. Мишелю показалось, что он довольно высок, широк в плечах, хорошо сложен. Легкий свитер плотно облегал его фигуру. Черты лица жесткие, ввалившиеся глаза. Лоб высокий, на щеках двухдневная щетина Но что поражало более всего, так это — очки, очки в металлической оправе, каких давно уже никто не носит. Их толстые стекла искажали закрытые веки. Мишель мгновение поколебался, потом улыбнулся, вспомнив те времена, не столь уж далекие, когда сам был скаутом.
— Помощь не требуется?
Нет ответа.
— Эй! Мсье!
Мишель не стал настаивать. Он поднял рукоятку, открутил последнюю гайку, снял колесо, быстро и с большой ловкостью установил запасное, вытер руки и обернулся.
Человек молча стоял невдалеке, нацелив на Мишеля огромный пистолет.
— Спасибо, — сказал он. — Ты как раз вовремя.
Мишель был так удивлен, что даже не испугался.
— Колесо, — снова заговорил незнакомец с легким акцентом. — Колесо — в овраг, вон туда.
Мишель поднял колесо, подкатил его к пропасти, и оно поскакало от дерева к дереву.
— Сколько тебе лет? — спросил человек.
— Восемнадцать.
— Что ты здесь делал в такой час?
— Я тут рядом разбил лагерь.
— И, когда увидел мою поломку, сразу взялся за работу… Какой молодец! Любишь помогать людям?
— Когда могу.
Человек подошел поближе.
— Тогда сделай кое-что еще. Выворачивай карманы.
Мишель на мгновение заколебался, потом выложил на капот губную гармошку, носовой платок, нож, смятую пачку сигарет, веревку.
— Открой нож, — приказал незнакомец.
— Но…
— Предупреждаю, я не люблю повторять!
Мишель открыл нож и положил его на капот.
— Теперь отойди.
Человек подошел к машине, не отрывая взгляда от Мишеля, отрезал кусок веревки и пропустил ее через кольцо на рукоятке пистолета. Получилось нечто вроде темляка, который он привязал к своей руке.
— Хочешь спросить, зачем я это сделал?
— Нет, — ответил Мишель, начавший приходить в себя. — Вероятно, боитесь снова уснуть и выронить свою игрушку.
— Точно! Боюсь! Поэтому при первом же подозрительном движении выстрелю.
Он закрыл нож, сунул его в карман, и, указав на капот, заметил:
— Можешь забрать остальное. Это все не опасно… А теперь — залезай.
Мишель покорно направился к задней дверце машины незнакомца.
— Нет! Пассажир — я. Ты поведешь. И не говори, что не умеешь — после всего того, что только что продемонстрировал… Но не торопись, мне спешить некуда.
Мишель сел за руль, а незнакомец пристроился на заднем сиденье, прямо за его спиной.
— Поезжай прямо. Я скажу, где свернуть.
Машина тронулась. Человека откинуло назад, но он тотчас же принял прежнее положение.
— Говори!
— Что?
— Говори, не молчи!
— Но о чем?
— Все равно. Просто громко говори, вот и все. Давай расскажи мне о себе.
В зеркало заднего вида Мишель видит лицо незнакомца, два сверкающих пятна его очков.
— Меня зовут Мишель Моруа… У меня есть пятнадцатилетний брат и семилетняя сестра… Я студент… На каникулах путешествую автостопом… На прошлой неделе был в Ментоне, потом вернулся в Тулон, затем побывал в Сен-Тропезе, а оттуда отправился в Драгиньян… Я должен вернуться домой через две недели… Занимаюсь общественной работой. Трудно, но интересно. Люблю математику, особенно геометрию.
Мишель смотрит в зеркало. Ему кажется, что человек несколько сник.
— Путешествуя, я повторяю пройденное. Я не шучу. У меня все в голове. Хотите, расскажу теорему Данделина? — Снова взгляд в зеркало. Человек даже не шевельнулся. — «…Каждая параллельная плоскость, касательная к конусу вращения, делит конус, следуя параболе. Центром является точка соприкосновения с секущей плоскостью сферы, вписанной в конус и касательной к данной плоскости…»
Проехала встречная машина. При свете фар Мишель отчетливее разглядел своего пассажира. Тот привалился к стеклу, рот слегка приоткрыт, как у мертвеца.
— «Вершины конусов вращения, содержащие данную параболу, являются фокальной параболой к данной. Эта кривая является также огибающей оси рассматриваемых конусов…»
Машина завиляла по узким дорожкам, нещадно встряхивая пассажира. Мишель едет все медленнее, медленнее и наконец останавливается.
— «Каждое плоское сечение цилиндра вращения является эллипсом, малая ось которого равна диаметру цилиндра…»
Он тянется к ручке дверцы. Человек открывает глаза.
— Ты что это, малыш?
Мишель снова ведет машину. Человек наклонился вперед, лоб его почти касается затылка Мишеля.
— Поверь мне. Я выдержу… Только вот будет лучше, если говорить буду я… Я уже пятую ночь не сплю… А ты знаешь, что значит не спать пять ночей? Нет, никто не знает. Это ни с чем не сравнимо… Говорят, от этого даже умирают… Я уже готов был сдаться, просто чтобы иметь возможность закрыть глаза.
Он говорил спокойным голосом, произнося некоторые слова со странным акцентом, который Мишель никак не мог определить, рассказ его прерывался короткими паузами. Иногда он просто бормотал что-то нечленораздельное, как пьяный или наркоман.
— Но они убили бы меня, понимаешь… Меня нельзя оставить в живых… Поэтому они все охотятся за мной… Ты не читаешь газет, малыш? Да, ты не похож на читающего газеты… А потом, в ваших газетах было не так уж много…
Он положил левую руку на спинку переднего сиденья и подбородком оперся о нее. Голова его моталась из стороны в сторону.
— Это случилось так давно… Должно быть, я убил всех троих… У третьего мотоцикл катился сам по себе… Он еще метров двести ехал за мной, а ведь был уже мертв… потом был поворот, его подкинуло в воздух… руки сложены, как у прыгуна в воду.
Речь его была монотонной, огромные мутные глаза неотрывно смотрели сквозь стекло куда-то вдаль.
— Теперь, как только они меня найдут — сразу убьют… Я уже ничего не смогу объяснить… Слишком поздно. Понимаешь, малыш, все получилось так быстро… Сперва ты ничего такого не хочешь… Ничего… А потом вдруг раз — и все уже охотятся за тобой… даже собаки. А ведь собакам-то я не сделал ничего плохого… Они чуть было не поймали меня… Мне все равно, если нужно стрелять в людей. Но вот животные — совсем другое дело… У меня на родине так много овец…
Голос его как-то странно изменился.
— Ты не можешь себе представить… Все эти овцы теплые, как южное солнце… Идешь среди них и будто плывешь… Как в море… Еще у меня было две собаки… Давно… Так давно… Мы с ними боролись. До чего же было весело!
Человек машинально положил правую руку на спинку сиденья. Болтающийся на веревке пистолет ритмично раскачивался.
— Я не был злым… Это только потом… Все из-за того, что они заставляли меня делать!
Он встрепенулся и резко тряхнул головой.
— Господи! Я продолжаю спать… Что я говорил? Отвечай! Ты все слушаешь, чтобы потом рассказать им, да?
Он нагнулся вперед, нахмурив от напряжения лоб, и посмотрел на счетчик спидометра.