Читать интересную книгу Дурная кровь - Гэлбрейт Роберт

ОН ПОСТОЯННО НАПОМИНАЕТ МНЕ О ТЕБЕ.

Робин вновь перевернула открытку изображением кверху. Действительно, неприметный человек с бакенбардами чем-то смахивал на синоптика.

Неожиданно для себя Робин зевнула. Она весь день разбирала документы, проверяла и подписывала счета, а кроме всего прочего, корректировала график работы на ближайшие две недели, чтобы по просьбе Морриса освободить ему субботний вечер – тот собирался на выступление трехлетней дочки, танцующей в балетном спектакле. Робин заметила время: семнадцать часов. Невзирая на паршивое настроение, она аккуратно сложила материалы досье Открыточника и включила звук телефона. В считаные секунды раздался звонок: Страйк.

– Привет, – сказала Робин, стараясь ничем себя не выдать, хотя уже было ясно, что он в очередной раз не вспомнил про ее день рождения.

– Поздравляю с днем рождения… – сквозь шум начал Страйк: он, как поняла Робин, ехал в поезде.

– Спасибо.

– У меня для тебя кое-что есть, но вернусь через час, не раньше, – сейчас из Амершема еду.

«Фига с маслом у тебя есть, – подумала Робин. – Ты и думать забыл. Купишь по пути какой-нибудь веник».

Робин не сомневалась, что Страйк получил подсказку от Илсы, которая звонила ей перед приходом клиентов – сказать, что, скорее всего, опоздает в бар. Как бы между прочим Илса полюбопытствовала, что подарил ей Страйк, и Робин честно сказала: «Ничего».

– Это очень приятно, спасибо, – ответила сейчас Робин, – только меня не будет. Сегодня иду в бар.

– Вот оно что, – сказал Страйк. – Ну правильно. Извини, раньше не мог вырваться – ездил на встречу с Гуптой.

– Ну ничего, оставь их тут, в конторе…

– Лады, – согласился Страйк, и Робин заметила, что слово «они» не вызывает никаких вопросов. Определенно, притащит цветы.

– Тогда я коротко, – продолжил он. – Главная новость: Джордж Лэйборн раздобыл досье Бамборо.

– Ой, как здорово! – поневоле воодушевилась Робин.

– Это точно. Завтра утром принесет.

– А что там Гупта? – спросила Робин, присев на свою половину двойного партнерского стола, заменившего простой письменный стол Страйка.

– Рассказал много интересного, особенно про саму Марго. – Голос Страйка звучал приглушенно: видимо, поезд въехал в туннель.

Поплотнее прижав трубку к уху, Робин уточнила:

– В каком плане?

– Даже не знаю, как сказать, – сквозь помехи отвечал Страйк. – На той давней фотографии она нисколько не похожа на заядлую феминистку. Это была куда более яркая личность, чем я для себя решил, что, конечно, идиотизм: в самом деле, почему она не могла быть яркой, сильной личностью?

Но Робин интуитивно поняла, что он имеет в виду. Нечеткий снимок застывшей во времени Марго Бамборо, с прямым пробором по моде семидесятых, в блузе с широким, скругленным лацканом и в трикотажной майке, будто бы принадлежал к давно ушедшей, двухмерной эпохе блеклых красок.

– Завтра изложу подробно. – Из-за плохой связи он спешил закончить разговор. – Тут сигнал слабый. Я тебя почти не слышу.

– Ладно. – Робин заговорила громче. – Завтра обсудим.

Она вновь открыла дверь в приемную. Сжимая в зубах электронную сигарету, Пат выключала старый компьютер, за которым в свое время работала Робин.

– Кто звонил – Страйк? – Скрипучий голос и черные как смоль волосы придавали ей сходство с вороной, которая где-то разжилась куревом.

– Да. – Робин взяла пальто и сумку. – Возвращается из Амершема. Но вы заприте, пожалуйста, офис как положено, Пат: он, если что, откроет своим ключом.

– Он тебя поздравил с днем рождения? – спросила Пат, все утро предвкушавшая, как видно, садистское удовольствие от забывчивости Страйка.

– Конечно, – сказала Робин и добавила из преданности Страйку: – У него и подарок для меня есть. Завтра вручит.

Пат преподнесла Робин бумажник.

– Твой старый уже разваливается, – сказала она, когда Робин вскрыла упаковку.

Хотя Робин вряд ли выбрала бы ярко-красный цвет, она была искренне тронута, тепло поблагодарила Пат и тут же переложила в новый бумажник деньги и банковские карты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Яркий цвет чем хорош – в сумке сразу виден, рыться не надо, – самодовольно изрекла Пат. – А этот шотландец полоумный что тебе подарил?

Утром Барклай оставил для нее у Пат какой-то маленький сверток.

– Колоду карт, – улыбнулась Робин, только сейчас вскрыв подарок. – Слушайте, а ведь он мне про такие рассказывал, когда мы с ним наружку вели. Игральные карты с изображениями самых опасных преступников «Аль-Каиды». Во время войны в Ираке такие раздавались американским военнослужащим.

– И на кой они? – фыркнула Пат. – Куда их девать?

– Ну, когда он рассказывал, я проявила интерес, – объяснила Робин, которую насмешило высокомерие Пат. – Буду в покер играть. Вот смотрите, это же стандартная колода, цифры, все дела.

– В бридж, – отчеканила Пат. – Это, я понимаю, игра. Люблю в бридж перекинуться.

Когда обе надевали пальто, Пат спросила:

– Посидеть где-нибудь собралась?

– Да, с подругами поднимем по бокалу, – ответила Робин. – Но у меня есть подарочный сертификат «Селфриджес», он мне карман жжет. Если успею, еще забегу чем-нибудь себя порадовать.

– Чудненько, – проскрипела Пат. – Уже приценилась?

Но Робин не успела ответить, потому что стеклянная дверь у нее за спиной открылась и вошел Сол Моррис, красивый, сияющий и чуть запыхавшийся, с прилизанными черными волосами и ярко-голубыми глазами. Предчувствуя неладное, Робин покосилась на открытку и сверток в подарочной упаковке, которые он держал в руке.

– С днем рождения! – воскликнул он. – Хорошо, что я тебя застал!

Не успела она и глазом моргнуть, как он наклонился и чмокнул ее в щеку – не изобразил поцелуй в воздухе, а реально коснулся губами ее щеки. Робин отступила на полшага назад.

– Для тебя тут кое-что есть, – как ни в чем не бывало провозгласил он, протягивая ей подарок с открыткой. – Пустячок на самом деле. А как сегодня наша мисс Манипенни? – Он повернулся к Пат, которая уже вынула изо рта электронную сигарету и расплылась в улыбке, обнажив зубы цвета старой слоновой кости.

– Мисс Манипенни! – просияв, повторила за ним Пат. – Ну тебя, в самом деле.

Робин надорвала упаковку. Внутри обнаружилась подарочная коробочка соленых карамельных трюфелей фирмы «Фортнум энд Мейсон».

– Ах, какая прелесть, – умилилась Пат.

Трюфели, надо понимать, были расценены как вполне уместный подарок для молодой женщины, не то что колода карт с портретами злодеев из «Аль-Каиды».

– Вспомнил, что ты неравнодушна к соленой карамели, – гордясь собой, сказал Моррис.

Робин точно знала, чем навеяна такая мысль, но от этого ничуть не потеплела.

Месяц назад, во время первого общего собрания расширенного персонала агентства, Робин открыла жестянку фигурного печенья, которую доставили вместе с дорожной сумкой – подарком от благодарного клиента. Страйк поинтересовался, с какой стати все кондитерские изделия выпускаются нынче со вкусом соленой карамели, и Робин отметила, что это не мешает некоторым уминать их пригоршнями. Хотя она не высказала никаких предпочтений, Моррис, как видно, уделил ее реплике слишком много и в то же время слишком мало внимания и сделал ленивую засечку на будущее.

– Большое спасибо, – сказала она с минимальной теплотой. – К сожалению, мне надо бежать.

И не успела Пат вставить, что за полчаса «Селфриджес» никуда не денется, как Робин уже скользнула мимо Морриса и промчалась вниз по железным ступеням, сжимая в руке непрочитанную поздравительную открытку.

Через полчаса, неспешно двигаясь по огромному парфюмерному отделу универмага «Селфриджес», Робин пыталась понять, чем ее так раздражает Моррис. В ее планы входило купить себе новые духи – старыми она неизменно пользовалась пять лет: Мэтью любил тот запах и всегда просил его не менять, но в последнем флаконе уже не осталось ни капли, и у нее возникло внезапное желание окутать себя таким ароматом, который Мэтью не сможет узнать, а тем более полюбить. Дешевый флакончик одеколона «4711», купленный по дороге в Фалмут, никак не мог претендовать на статус изысканного аромата, ее новой визитной карточки, а потому Робин бродила по нескончаемому лабиринту, среди тонированных стекол и золоченых светильников, между островками соблазнительных флаконов и ярко освещенных портретов знаменитостей, где царили одетые в черное сирены с модными тестерами и бумажными полосками наготове.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})