Читать интересную книгу "Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Сергей Альбертович Протасов"

не подкрепление. Но предпринять что-либо не успели. Передовая волна «Авроровцев» уже подорвала массивные деревянные ворота в глубине узкого прохода в высоком земляном валу, ограниченного тяжелой кладкой из темных, почти черных прямоугольных камней, и освободила единственную дорогу для основных штурмовых сил.

Схватка прямо во внутреннем дворе батарей, в проходах и на лестницах из того же темного камня и в орудийных двориках, им же облицованных изнутри, оказалась короткой. Артиллеристы, не имевшие личного оружия, отбивались чем попало, но остановить натиск не смогли. За считаные минуты все сооружение, в том числе и пороховые погреба, оказалось в наших руках. Тут же подали ракетами опознавательный сигнал «Амура», что избавило от продолжения обстрела с «Нахимова», едва проступавшего сквозь дождь примерно в пятнадцати кабельтовых южнее, а возможно и с «Дмитрия Донского», проявившегося размытой серой тенью на северо-западе. Тут подоспел и Азарьев с подкреплениями и толмачом, чтобы разобраться в японском телеграфе. Сразу начали налаживать связь с Кисарадзу.

Потом совершенно неожиданно пришлось отражать атаку вражеской пехоты со стороны моря. Как выяснилось позже из опроса пленного, приведенного «Нахимовцами», в этом укреплении квартировала еще и противодесантная рота территориальных войск, которую комендант форта двинул к берегу, когда стало видно русский крейсер, застрявший на мели, и что он начал спускать шлюпки, должно быть для высадки своего десанта.

От прямой атаки командир роты благоразумно воздержался. Он был уже опытным воякой, списанным по ранению, так что понимал, что его сопляки да инвалиды такое просто не осилят. К тому же имелся риск быть сметенным первым же корабельным залпом. Вместо этого он приказал ждать, засев в кустарнике и мелколесье, отделявшем пляж от батареи, чтобы сразу ударить в штыки, смешавшись с десантом, который наверняка пострадает при высадке в такую погоду. Он надеялся, что это уравняет силы. И еще на внезапность.

Но прежде чем шлюпки добрались до берега, японцы услышали хлесткие винтовочные выстрелы у себя за спиной и вернулись. Во время этого обратного броска пленный подвернул ногу и отстал от своих. Потом пытался убить русского командира, чтобы сразу убили и его, но не смог. Забитая грязью винтовка дала осечку, а ударить штыком не хватило сил.

А остальные японцы пытались отбить обратно свою потерянную крепость. Однако на расчищенной площадке, примыкавшей ко рву, атакующим колоннам негде было укрыться, в то время как их расстреливали из-за брустверов прицельным ружейным огнем.

Атака сразу захлебнулась в крови и грязи, и уцелевшие откатились обратно в кусты, сместившись чуть к югу, чтобы избежать встречи с теми, кто придет сюда от крейсера. Потом они отступили еще дальше в сторону мыса Исоне, выбравшись из зарослей на пляж лишь на самой границе видимости с брустверов. Их почетно проводили дружными ружейными залпами, но с дальности тысячи в полторы шагов да в дождь вряд ли в кого попали.

Батарея мыса Фуцу теперь была наша. Она оказалась настоящей крепостью, представлявшей собой насыпной пятигранник, окруженный широким рвом с водой. Его самая длинная грань-основание была развернута на северо-восток в сторону Кисарадзу. Внутрь вел узкий мост, перекинутый через ров на северо-востоке. Остальные четыре грани примерно одинаковой длины образовывали батарейный периметр, окружавший внутренний двор. Он был отсыпан из местного темного, почти черного грунта и укреплен кладкой из черного андезита. Все его грани смотрели в сторону пролива. Наверху размещались три стандартных двухорудийных дворика для 280-миллиметровых гаубиц, выложенных из того же андезита, и две парные позиции для 120-миллиметровых пушек Круппа в таком же исполнении[10].

Глава 8

Примерно в это же время в заливе Сагами Небогатов, едва разглядев в дожде и рассветной мгле впереди неприветливые, чужие пляжи, получил доклад от своего флагманского штурмана, что вышли немного не туда, куда хотели. Помянув про себя недобрым словом синоптиков, шторм, дождь, а заодно и штабные графики, контр-адмирал приказал разворачиваться на восток.

Медленно, слишком медленно десантная группа и ее эскорт ворочали вправо, на ходу подстраховываясь-подпоясываясь тралами. Только в 06:30 слева по курсу разглядели наконец один из рекомендованных к высадке запасных районов.

Отряд разделился. К небольшому, казавшемуся идеально ровному участку берега за Еносимой, рассекаемому надвое устьем реки Сакаи, осторожно двинулись пять пароходов и канонерская лодка «Храбрый» в сопровождении всех трех минных крейсеров, а остальные, продолжая склоняться вправо, упорно ползли к Тагоэ. В таком строю более семи узлов по штормовому заливу идти оказалось невозможно, так что и без того уже имевшееся отставание от сроков продолжало увеличиваться.

Провожая взглядом рифы, нехотя уходящие на кормовые румбы, начальник десанта барон Келлер невольно поежился. Теперь, когда с берега караван уже наверняка видят, а значит будут встречать, предстояло организовать масштабную высадку сразу нескольких полков сквозь полосу этой белой пены, без устали тщательно взбиваемой волнами. Судя по карте и ветру, в намеченной для этого бухте вряд ли окажется намного спокойнее. И как оно там все будет?!

Когда сквозь струи льющейся с неба воды проступили контуры мыса Харуми, южного входного мыса бухты, в глубине которой и располагалась Тагоэ, по сути большая рыбацкая деревня, группа застопорила ход. Башни, казематные и палубные пушки развернулись в сторону берега. С «Ушакова» зачастили семафорами, а к деревянной пристани, что едва угадывалась в глубине, в самом южном углу, двинулись буксиры, еще у Хатидзе принявшие на борт передовой отряд охотников.

Все понимали, что никакой внезапности не осталось и в помине, учитывая, сколько уже шарились в виду вражеского берега. Так что в любой момент ждали залпа береговых батарей. Однако буксиры беспрепятственно прошли всю бухту, потом так же спокойно ошвартовались, начав высаживать пехоту и подав сигнал, что вход свободен и ничего подозрительного ни на берегу, ни на воде не видно. Проведенный ими промер глубин показал, что суда с семиметровой осадкой вполне смогут пройти за ними, но до пристани, как и предполагалось, не дойдут.

Получив семафор об этом, следом поспешили два прорывателя, для расширения проверенного коридора, а впритирку за ними «Ревель» и «Сестрорецк». Под напором порывов бокового ветра высокобортные пароходы рыскали на курсе и с большим трудом втянулись в небольшую гавань, отдав якоря и начав спускать высадочные средства. Тем временем с берега уже доносились звуки перестрелки. Значит, гарнизон здесь все же есть.

Небогатов приказал ускорить высадку, надеясь быстро подавить сопротивление и максимально воспользоваться относительной свободой доступа в гавань. Но тут по разгружавшимся транспортам открыла прицельный огонь японская полевая артиллерия.

Пушки пароходов и прорывателей стреляли в ответ по всему, что казалось подозрительным на склонах гор, примыкавших к