— Что это? — вымолвил он.
Морейн медленно-медленно ответила:
— Стяг Повелителя Утра, когда он вел силы Света против Тени. Знамя Льюса Тэрина Теламона. Стяг Дракона.
Лойал чуть не выпустил свой край полотнища.
— Чтоб я сгорел! — слабым голосом произнес Мэт.
— Мы заберем все с собой, — заявила Морейн. — Вряд ли их поместили сюда случайно, и я должна знать больше. — Пальцы ее слегка коснулись сумки, куда она сложила кусочки разбитой печати. — Сегодня, уже слишком поздно выступать в путь. Мы отдохнем, поедим, но отправимся рано. Вокруг — Запустение, оно тут в полной силе, а не такое, как у Границы. Без Зеленого Человека этот уголок долго не продержится. Опустите меня, — сказала она Найнив и Эгвейн. — Мне нужно отдохнуть.
Только сейчас Ранд увидел то, что раньше не замечал. С огромного дуба облетали мертвые, бурые листья. Палая листва, толстым ковром устилавшая землю, шелестела на ветру, по бурой подстилке перекатывались лепестки, облетевшие с тысяч цветков. Зеленый Человек сдерживал Запустение, но Запустение уже убивало то, что он создал.
Айз Седай повернула голову на подушке из плащей. Глаза ее казались бездонными, как Око Мира.
— Мы свершили то, за чем и пришли сюда. Отсюда ты можешь жить свою жизнь — как плетет Узор. Поешь, потом ложись спать, Ранд ал'Тор. Засыпай, и пусть тебе снится дом.
Глава 53
КОЛЕСО ПОВОРАЧИВАЕТСЯ
Заря обнаружила опустошение в саду Зеленого Человека. Почву толстым слоем устилали опавшие листья, местами по колено. Все цветы пропали, не считая тех немногих, что отчаянно цеплялись за край поляны. Мало что выросло под дубом, но толстый ствол над могилой Зеленого Человека узким кольцом окружали цветы и зеленая трава. На самом дубе уцелела лишь половина листьев — намного больше, чем сохранилось на других деревьях, словно бы нечто оставшееся от Зеленого Человека все еще боролось и старалось удержаться тут. Сникли свежие ветерки, сменившись нарастающим удушливым зноем, исчезли бабочки, смолкло щебетание птиц. Отряд готовился к отъезду без лишнего шума и без разговоров.
Ранд влез в седло гнедого с чувством утраты. Не должно быть так. Кровь и пепел, мы же победили!
— Как бы мне хотелось, чтобы он нашел свое другое место, — сказала Эгвейн, усаживаясь на Белу.
Между мохнатой кобылой и Алдиб к седлам прикрепили носилки для Морейн, которые смастерил Лан; Найнив будет скакать рядом, держа поводья белой кобылы. Мудрая, когда бы ни замечала, что Лан смотрит на нее, тут же опускала взор, избегая его взглядов; сколько бы она ни отводила глаз, Страж все равно продолжал поглядывать на Найнив, но с ней не заговаривал. Кого имела в виду Эгвейн, никому не нужно было спрашивать.
— Это неправильно, — сказал Лойал, глядя на дуб. Огир единственный еще не сел на лошадь. — Неправильно, что Древесному Брату придется погибнуть под Запустением. — Он передал уздечку своего большого коня Ранду. — Неправильно.
Лан, когда огир зашагал к огромному дубу, хотел уже что-то сказать, но Морейн, лежащая на носилках, слабо приподняла руку, и Страж так ничего и не произнес.
Возле дуба Лойал опустился на колени, закрыл глаза и простер руки. Потом он поднял лицо к небу, кисточки на его ушах встопорщились. И огир запел.
Ранд не взялся бы утверждать, слышал он слова или же это было просто пение без слов. В этом рокочущем голосе будто бы пела земля, однако юноша был уверен, что слышал опять птичьи трели, и негромкие вздохи весенних ветерков, и шелест крыльев бабочек. Полностью захваченный песней, длившейся, как он считал, какие-то минуты, Ранд, когда Лойал опустил руки, поразился, увидев, что солнце уже высоко забралось вверх от горизонта. Когда огир начал петь, оно едва-едва касалось верхушек деревьев. Остававшаяся на дубе листва казалась зеленее и вроде держалась крепче, чем раньше. Цветы, окружавшие ствол, выпрямились: белели свежие утренние звезды, рдели любовные узелки.
Утирая испарину с широкого лица, Лойал поднялся и взял поводья у Ранда. Длинные брови огир смущенно поникли, будто спутники могли счесть, что он решил побахвалиться.
— Никогда прежде не пел так усердно. Я бы не справился с этим, если бы тут по-прежнему не ощущалось еще присутствие Древесного Брата. В моих Песнях Древ нет его силы. — Устроившись в седле, Лойал окинул дуб и цветы взглядом, в котором читалось удовлетворение и радость. — Этот небольшой пятачок, по крайней мере, Запустение не поглотит. Древесный Брат не достанется Запустению.
— Вы славный человек, огир, — сказал Лан.
Лойал ухмыльнулся:
— Я-то сочту это за комплимент, но не знаю, что сказал бы по этому поводу Старейшина Хаман.
Отряд двигался цепочкой, Мэт — позади Стража, где он в нужный момент мог бы с большей эффективностью воспользоваться луком, а замыкал колонну Перрин, топор его лежал на передней луке. Путники выехали на гребень холма, и в один миг их окружило Запустение — уродливое, извращенное, гниющее, в ядовитых разводах всех цветов радуги. Ранд оглянулся через плечо, но сада Зеленого Человека нигде не было заметно. Одно Запустение, как и раньше, простиралось позади. Однако ему почудилось, всего на мгновение, что он видел возвышающуюся крону дуба, зеленую и пышную, потом замерцавшую и пропавшую. После там было одно лишь Запустение.
Ранд побаивался, что им придется вновь пробивать себе дорогу — как они с боем прорывались сюда, но Запустение оказалось смирным, тихим и спокойным, будто вымершее. Ни единая ветвь не дрогнула, вздумав стегнуть по путникам, ничто не выло и не кричало ни поблизости, ни вдалеке. Запустение словно затаилось, не для того, чтобы внезапно наброситься, а как будто усмиренное сильным ударом и боязливо ожидающее следующего. Даже солнце было не таким красным.
Когда солнце немного скатилось с зенита, путники миновали ожерелье озер. Лан держал путь в сторону от озер и даже не оглянулся на них, но Ранду показалось, что семь башен стали выше, чем тогда, когда он впервые видел их. Он был уверен, что зубчатые верхушки теперь дальше от земли, и он едва ли не наяву видел, как над целыми, без единой щербинки, блестящими на солнце башнями бьются на ветру флаги с Золотым Журавлем. Ранд моргнул и присмотрелся, но башни исчезать бесследно не желали. Они по-прежнему были там, на самой грани видимости, пока Запустение не скрыло озера.
Перед заходом солнца Страж выбрал место для лагеря. Морейн, с помощью Найнив и Эгвейн, расставила сторожей. Прежде чем начать, Айз Седай шепнула каждой женщине на ухо. Найнив заколебалась, но когда Морейн смежила веки, вместе с нею закрыли глаза и Эгвейн, и Найнив. Ранд заметил, как Мэт и Перрин уставились на них, и удивился, почему его друзья так поражены этим. Каждая женщина — Айз Седай, безрадостно подумал Ранд. Да поможет мне Свет, я-то — тоже. Уныние сковало ему язык.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});