Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Современным исследователям было очень трудно установить характер меровингской военной организации, в которой видели то дружинников, то действительно проведенную всеобщую воинскую повинность, то считали военнообязанными всех мелких землевладельцев, то лишь одних владельцев коронных имений. Это объясняется тем, что франкское военное сословие было недостаточно точно ограничено в общественном, государственно-правовом и административном отношениях. Один из наших превосходнейших исследователей П. Рот однажды указал на то, что в нашем главном источнике, у Григория Турского, пространного рассказчика Меровингской эпохи, термин "Leudes" (люди) встречается всего лишь три раза. Если бы это слово было техническим термином, обозначающим военное сословие, то, заключает Рот, у такого рассказчика мы должны были бы найти совершенно иную картину. Это замечание в психологическом отношении столь же тонко, как и правильно. Но, как мы видим, слово "Leudes" не было техническим термином в строгом смысле этого слова. Существовало военное сословие, но в то же время не было точно ограниченного термина для его обозначения. Это не является противоречием, так как само это сословие не было точно ограничено. С одной стороны, это сословие переходит в чиновничество и в двор, а с другой - в вооруженную челядь и, наконец, в чисто германских областях - в совокупность всех свободных членов общины.

 Историческое исследование, как это нам подчас кажется, вертится в заколдованном кругу.

Было время, когда не верили в переселение целых народов, а те отряды, которые завладевали римскими провинциями, считали лишь большими дружинами отдельных князей, военных предводителей. Источники дали возможность доказать ошибочность этого взгляда. Действительно, это были целые народы, которые, сдвинувшись с места, покинули свою старую родину и стали себе искать новую. Но когда затем выяснилось, что эти народы были очень немногочисленными и что представление о переселяющихся миллионах носит легендарный характер, то эта картина, - правда, не в политическом и не в государственно-правовом отношениях, но все же фактически стала снова ближе к прежнему представлению.

 Также и выражение "Leudes" (люди) - военное сословие франкского государства - было истолковано в смысле дружинной челяди. И снова было доказано, что эта правовая форма не соответствует действительности. Призыв на войну был призывом короля, обращенным к подданным, а не к дружинникам, владельцам коронных имений или мелким землевладельцам. Но подданные, к которым этот призыв фактически обращался, были по своей численности лишь узко ограниченным военным сословием, которое было очень похоже на крупную дружину.

 Следовательно, изучение этого вопроса вращалось не по кругу, а по спирали. Снова приблизившись к прежней точке, оно все же поднялось над нею на некоторую высоту, благодаря проделанной за это время работе.

БУККЕЛАРИИ

 Перевод слова "па [С 5s<;" (дети) у Агация (III, 16) и у Малалы словом "Degen" заимствовано у Зеека "Германская дружина на римской почве" (Seeck, "D. d. Gefolgschaftswesen a. i^mischen Boden" in "d. Zeitschrift der Savigny-Stiftung", 1896, S. 109); см. также Пауля (Pauly, "Real-Encykl. s. v. buccellarius"). Но Зеек идет слишком далеко в своем сопоставлении дружины с наемничеством, хотя он вполне справедливо указывает на то, что уже в древней дружине были различные разряды (ср. Брукнер, "История германского права" - Brunner, "D. Rechtsgeschichte", II, 262).

 Первое упоминание мы находим в эпоху Гонория у Олимпиодора, стр. 7.

 Император Лев издал запрещение. В Кодексе Юстиниана (Cod. Just., IX. 12, 10) мы читаем: "Мы хотим, чтобы все в городах и селах были лишены права иметь буккелариев или вооруженных исаврийских рабов".

 Титул (название статьи) в Кодексе Эвриха (Cod. Eurici), согласно Цеймеру, гласит:

 "Если кто-нибудь дал оружие буккеларию или ему что-нибудь пожаловал, и если тот останется в дружине господина, то пожалованное ему пусть останется у него. Если кто-либо избирает себе другого господина, то он имеет право стать под покровительство того, кого пожелает, так как этого не может ему запретить свободнорожденный (ingenuus) человек, хотя он и находится в его власти. Но он должен отдать все тому господину, которого он покидает. Такой же порядок касается и сыновей господина или буккелария, - так что если они или кто-либо из них хочет остаться в дружине, пусть владеют пожалованным. Если же они решат покинуть сыновей или внуков господина, то пусть отдадут все, что было дано господином их родителям. И если буккеларий что-либо приобрел, находясь под властью своего господина, то пусть половина всего этого останется во владении господина или его сыновей. Другую половину пусть получит тот буккеларий, который это приобрел. А если он оставил дочь, то мы приказываем, чтобы она осталась во власти господина, однако, при том условии, чтобы сам господин постарался бы найти ей равного, который смог бы ее взять в замужество. Если же она, может быть, изберет себе другого против воли господина, то пусть она вернет господину или наследникам его все, что было дано ее отцу господином или его родителями" ("Древнейшие законы Визиготов", стр. 13 - "Leges Visigothorum antiquiores", p. 13).

 У бургундов я не нашел прямого упоминания о буккелариях или чего-либо подобного, но все же здесь позволительно было бы привести следующее место. В "Страдании св. Сигизмунда" говорится о короле: "что он... своим оптиматам объявит... законом назначит себя наследником". Ян, "История Бург." (Jahn, "Geschichte d. Burg.", стр. 101) видит выполнение этого предписания в словах: "Казалось, что он заботится о своей родине и о своем войске". Войско (exercitus), по его мнению, является дружинной челядью оптиматов. Если это объяснение Яна правильно, то я думаю, что здесь мы имеем установление, соответствующее институту буккелариев.

 О том же самом говорит и то обстоятельство, что в городах, как мы это обнаруживаем в источниках, были арианские епископы и что там были найдены арианские могильные памятники. Эти факты я заимствую у Кауфмана, который в своих "Исследованиях по немецкой истории" (Kaufmann, "Forschungen zur deutschen Geschichte", Bd. 10, S. 383) объясняет их тем, что германцы жили в городах в качестве горожан-землевладельцев. Конечно, они этого не делали. Ведь они не чувствовали никакой склонности к тому, чтобы стать крестьянами, а тем менее - горожанами. Они в большинстве случаев жили в городах в качестве дружинников и солдат графа.

ВСЕОБЩАЯ ВОИНСКАЯ ПОВИННОСТЬ.LEUDES ЛЮДИ)

 Концепция Вайца (Waitz), сводящаяся к тому, что воинская повинность в государстве франков имела вещный, материальный характер и была связана с землевладениями, опровергнута Ротом в его двух трудах: "История бенефициальных порядков" и "Феодальная система и союз подданных" (Roth, "Geschichte des Benefizialwesens", 1850. "Feudalist und Untertanenverband") Ср. Брукнер, "История германского права" (Brunner, "Deutsche Rechtsgeschichte", II, 203) и Рих. Шредер, "Учебник истории германского права" (Rich. Schr^er, "Lehrbuch d. D. Rechtsgeschichte", S. 151). Но принятый также позднейшими исследователями взгляд Рота на то, что всеобщая повинность была не только принципиальным правом, но применялась и на практике, не выдерживает критики по вышеприведенным - как военным, так и статистическим - основаниям. Рот ("Bef. W.)", S. 200, 202, действительно доходит до утверждения, что короли, воюя между собой, по крайней мере во время своих внутренних междоусобных войн, "не только юридически, но и фактически требовали всеобщего призыва". Если мы определим удел короля, о котором в данном случае идет речь, в 3 000 кв. миль и предположим, что на 1 кв. миле жило 100 боеспособных людей, то это уже образует войско в 300 000 человек, а при 150 боеспособных воинах, - что, пожалуй, будет ближе к истине, - это даст 450 000 человек. Но если мы даже очень сильно сократим количество фактического призывного контингента, что нам даст реально возможные цифры, то все же с военной точки зрения следует считать совершенно исключенным факт призыва землевладельцев или иных состоятельных людей, не имеющих никакой военной подготовки. При отсутствии дисциплинированных частей постоянной армии с военной точки зрения просто необходимо допустить, главным образом в романских областях, существование сословия воинов, в котором могли бы развиваться и культивироваться военные качества. И это допущение не только согласуется со свидетельствами источников, но непосредственно из них вытекает, если мы только их правильно истолкуем.

 Григорий Турский рассказывает (V, 27 и VII, 42), как прихожане его церкви были наказаны за то, что они не последовали приказу двинуться в поход :

 "Хильперик приказал относительно бедных и младших прихожан церкви или базилики затребовать у них денежный штраф за то, что они не вступили в войско. Но ведь не было такого обычая, чтобы они несли какую-либо общественную повинность" (V, 27).

 "Для судей был издан эдикт, по которому осуждались те, которые опоздают явиться для участия в походе. Битуригский комитет также послал своих слуг, чтобы забрать всякого рода людей в обители св. Мартина, которая находилась в этой местности. Но настоятель обители начал этому сильно противиться говоря: "Это - люди св. Мартина. Не причиняйте им никакого вреда. Ведь у них нет такого обычая, чтобы уходить по такому делу". Они же сказали: "Нам нет никакого дела до твоего Мартина, которого ты всегда напрасно упоминаешь в делах: и ты, и они должны заплатить деньги за то, что вы с пренебрежением относитесь к власти короля". И, говоря это, они вошли в атриум обители" (VII, 42).