Читать интересную книгу "Фантастика 2023-164". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Артемьев Роман Г.

— Ты не могла бы приходить почаще? — Лицо кровососа и чародея приобрело черты, характерные для выпрашивающей мисочку молочка кошечки. — Я бы провел пару замеров…

Веками руководя довольно специфическим контингентом, Селеста твердо усвоила одну мудрость: не можешь предотвратить — возглавь! Стоит Хастину услышать сейчас отказ — и он выкинет такое, по сравнению с чем грядущие неудобства и потерянное время покажутся мелким хулиганством. Поэтому нужно соглашаться, благо есть возможность выставить свои условия.

— Хорошо, но свои танцы с бубном проводи здесь. Академию посещать не стану.

Хастин закивал, хотя упоминание о неудачной попытке призвать духов стихий и заставило его слегка поморщиться.

— И Тайрану пока что ничего не говори. Вот когда появятся очевидные результаты, тогда можно будет сделать доклад.

«А до тех пор пройдет немало времени, и неизвестно, где мы все будем и в каком состоянии».

— К ректору сейчас лучше вообще не подходить. — Хастин уже рылся в шкафу, извлекая во тьму божию подозрительно выглядящие предметы. — У него во дворце серьезные проблемы. Ходят слухи, Сын Моря изволил гневаться, назвал Академию оплотом Тьмы и даже выражал желание ее закрыть.

— Надеюсь, его отговорили от этой глупости?

— Да, но позиции благословленного Тайрана пошатнулись. Все, я готов.

Пока темный маг производил сложные манипуляции с приборами, замеряя и записывая показатели ауры, предводительница размышляла над полученной информацией. Значит, у чародеев проблемы. Плохо. Академия всегда выступала защитницей и союзником восставших, не из дружелюбия, но полагая глупым избавляться от ценных слуг из одних только религиозных мотивов. Впрочем, фактор определенной общности интересов сбрасывать со счетов тоже нельзя — у них одни враги. Храмы, фанатики света, желающие избавиться от любых проявлений колдовства мелкие феодалы.

Селеста со скепсисом осмотрела деревянную палочку, которой Хастин водил вокруг ее головы, но никак его методов комментировать не стала. Зато уточнила:

— И кто же убедил нашего мудрого короля не губить наследия предков?

— Канцлер, — отстраненно ответил маг. Все его внимание занимал эксперимент. — Великий канцлер Ракава.

Ночь. Перегороженные рогатками улицы. Дома, с наступлением темноты превращающиеся в молчаливые крепости. Немногочисленные группы прохожих с факелами, подозрительно зыркающих по сторонам и покрепче сжимающих в руках окованные железом дубинки или другое оружие. Таков теперь Нижний город.

А ведь еще пятнадцать лет назад Талея была иной. Более открытой, мирной, дружелюбной. Общины ремесленников не организовывали собственных дружин, чтобы защитить покой семей от наводнивших столицу банд; обедневшие люди не перебирались в Гнойник, увеличивая и без того немалую нищету, берясь за любую работу, все равно, законную или нет. Стражники, и в прежние годы редко выбиравшиеся за пределы Верхнего города, сейчас присматривали только за особняками аристократов и жрецов, предоставив остальные кварталы их собственной судьбе. И, откровенно говоря, мировоззрением и способом добычи пропитания достойные охранители порядка совсем не отличались от бандитов. Стражи боялись даже больше. Трупы находили куда чаще, на базарах в открытую торговали дурманом или темными артефактами. В порту швартовались неизвестно чьи корабли, с которых тюками выгружались идущие в обход таможни товары. Количество притонов, в которых можно было купить дешевой отравы или снять за смешные деньги потасканную шлюху, возросло едва ли не втрое.

Видеть некогда величественный город, крупнейший на берегах Доброго моря, наполненным страхом и тягучей безнадежностью было неприятно. Почти физически больно, хотя в человеческом понимании боли она давно не испытывала. Селеста сроднилась с Талеей. Она проводила здесь львиную долю времени, знала всю подноготную столицы, посещала родовые поместья знати и говорила на одном языке с обитателями жутчайших из клоак. Да, за последнее время ее влияние и власть среди горожан, особенно в криминальной среде, возросли. Ну и что? Восставшие всегда предпочитали стабильность существования. Бесшабашный Зерван — то самое исключение, подтверждающее правило.

Вампиресса прошла мимо высокого храма, с неудовольствием оглядев кучки мусора возле ступеней. При отце нынешнего правителя за подобное небрежение настоятеля могли понизить в должности, при деде — навеки сослать на границу. Культ Дерканы являлся чем-то вроде официально утвержденной религии. Чиновники были обязаны принимать участие в определенных ритуалах, тем самым получая от правителя частицу сакральной власти и одновременно подтверждая свою лояльность. Во что они верили на самом деле, мало кого интересовало. Простой народ в королевстве предпочитал поклоняться мелким местным божествам, скорее духам, которые и сами по себе поближе, и особого внимания властей не привлекают. Еще повсеместно распространилось служение Иллиару — его храмы одно время росли как грибы. Рост паствы Повелителя Света был связан с тем фактом, что нежить плохо чувствовала себя на освященной его именем территории. Позднее маги и жрецы других божеств выяснили, какие именно знаки и обряды причиняют боль меченным Тьмой существам, и ввели изменения в свои службы «в связи с текущей конъюнктурой», но к тому времени культ набрал силу и проник во все слои общества.

Считаясь прямым потомком Хозяйки Вод, Сын Моря закономерно являлся верховным жрецом Дерканы. Логически рассуждая, такое положение предоставляло массу возможностей, особенно умному человеку. К сожалению, на престоле сидел дурак. Даже сверхлояльное народное мнение с некоторых пор перестало идеализировать своего правителя, причем основания для возникшего скептицизма имелись веские. Ирран с младых ногтей имел чудовищную склонность к мистицизму, политические решения принимал, ориентируясь на результаты гаданий, а свиту свою составил по большей части из таких же, как сам, фанатиков.

Умных людей рядом с ним тоже хватало, только лучше бы их не было вообще.

Сейчас при дворе естественным образом сформировались три партии, каждая из которых обладала собственной идеологией, в том числе в религиозной сфере. Первая, целиком состоящая из представителей старой аристократии, фактически находилась в оппозиции к собственному правителю. Парадокс политической борьбы. Называлась она «Драконом Благоденствия» и в качестве лидера признавала принца Коно, дядю нынешнего правителя, ну и остальных членов царствующего семейства (близкая родня Ирраном тоже была недовольна). Кроме того, к «благословленным» примкнула большая часть титулованного дворянства, не желавшая перемен и опасавшаяся снижения своего статуса. «Драконы» спонсировали монастыри культа Дерканы и были тесно связаны со всеми храмами, ведущими свою историю из времен до Чумы. Фактически это бывшие семейные культы аристократов, разросшиеся до парадоксальных размеров.

Вторая партия сформировалась тоже из людей знатных, только принадлежащих к родам попроще. Это некоторая часть графов и баронов, особенно тех, чьи владения лежали вблизи границ. Им позволялось держать крупные собственные дружины для отражения возможных нападений врагов, через их земли зачастую проходили торговые пути, что давало финансовую мощь и приводило к возникновению собственной разведсети. Не будучи «благословленными», они зачастую пользовались серьезным влиянием при дворе, однако были лишены возможности занимать наиболее престижные должности и желали этот недостаток исправить. Своим символом они избрали «Бук и ландыш», причем бук обозначал нетитулованное дворянство, которого в их рядах тоже собралось немало. Идеологическое обоснование этому политическому течению предоставил храм Синего Анга, второстепенного божества из свиты Хозяйки Вод. Впрочем, в последнее время Анга все чаще называли супругом Дерканы, что отражало возросшее влияние его поклонников и приводило к шумным религиозным диспутам. Пока — бескровным.

И наконец, вокруг храма Солнца объединилась разнородная коалиция из набравших силу «новых» дворян, чьи предки получили ранг уже после Чумы, разбогатевшего купечества и мигрантов из сопредельных стран. Талея не являлась мононациональным государством, да и понятие «народность» за последние триста лет претерпело кое-какие изменения. Нации были молоды. Тем не менее определенные общины, возникшие по культурному признаку, все-таки существовали, и их лидеры часто конфликтовали с королевскими слугами из-за желания последних избавиться от автономий. При дворе их представители не занимали ключевых должностей, зато благодаря контролю над армией мелких и средней руки чиновников имели возможность заволокитить почти любой указ.