Из-за малых размеров парома мне пришлось делить каюту с Круклисом.
Утром меня разбудил его недовольный голос. Он разговаривал по видеофону с женой, оставшейся на Гравитоне. Лаура выглядела расстроенной.
– Постараюсь, – буркнул Круклис и покосился на меня.
Чтобы не мешать, я вышел на камбуз. Там несколько человек поглощали завтрак. Лица были меланхолические.
– Что случилось? – спросил я.
– В том-то и беда, что ничего, – вздохнула Оксана.
Выяснилось, что за прошедшие сутки батискаф забрался в обширную каверну, размеры которой не определялись.
Разогретая сера становилась все более вязкой, скорость аппарата упала до минимума. Одновременно колебательные движения расплава, обнаруженные накануне, потеряли свою периодичность. Накапливались данные о том, что они являлись следствием сейсмической активности недр Феликситура, отголосками землетрясений. Проще говоря, ничего необычного не происходило. Сенсация не состоялась.
– Ничего нет нового и под этим солнцем, господа, – сказал я. – Будут ли сюрпризы вообще?
– Обязательно, – серьезно сказала Мод.
– Вы в это верите?
– Так же, как и вы.
– Мне этого хочется, но я не верю.
Мод протянула тюбик с питательным бульоном.
– Пейте. Хочу пригласить вас на прогулку. Не возражаете?
Я растерялся.
– Еще и спрашивают…
– Чур, за вулканы не прятаться, – предупредил Абдид. – Серж, ты видел свою кардиограмму? Вчера на тебе будто черт скакал.
– Не все сердечные дела находятся в компетенции страховых компаний, дружище, – легкомысленно сказал я.
Не знаю почему, но рассказывать о вчерашнем мне не хотелось. Наверное, голова все еще не была в порядке.
– Ну-ну, компетентный ты наш, – проворчал Абдид.
* * *
Это правда, что жизнь ценна пустяками. Простая вроде бы радость – помочь женщине надеть скафандр, но от абстрактных мыслей отвлекает замечательно. Мысли становятся конкретными до ужаса.
Мод поежилась.
– Не смотрите на меня так.
– А как смотреть?
– Как на товарища по быту.
– Эх! Неужели вы думаете, что это возможно?
– Серж, не дурачьтесь. Вы еще не застегнуты, а за бортом вакуум, между прочим. Глубокий такой.
– Зато вы застегнуты за двоих, – игриво заметил я.
Мод так глянула на меня снизу, что я стал смотреть вверх. Ух, глазищи! В восторге я поднял лапки и понял, что буду делать это постоянно, если у нас что-то получится. Есть женщины, которые каждую секунду знают, чего не хотят. С ними увлекательно играть в угадалки. Сплошное удовольствие.
* * *
Мы взяли открытый вездеход и покатались по окрестностям. Мод лихачила, заставляя машину прыгать через трещины, на изрядной скорости носилась между скалами и воронками, взлетала по крутым склонам, скатывалась в долины.
Поглощение пространства явно доставляло ей радость, и она вела себя как школьница, сбежавшая с уроков. Такие реакции бывают у людей, вынужденных долго подавлять природный темперамент, доложу я вам. Важный штрих к портрету, стоило запомнить. Темперамент – украшение характера. И услада ночи.
На обратном пути вездеход подрулил к знакомому мне вулкану. Машина неожиданно затормозила.
– Серж, что же здесь случилось вчера?
– Так, померещилось.
– На вершине?
– Да.
Мод оперлась о руль и повернулась.
– Любопытная гора. Поднимемся?
В моем желудке возник холодок.
– Зачем? – небрежно спросил я.
– Туда еще не ступала нога человека. Смешно?
– Нет, это естественно. Эйнштейн говорил, что ощущение тайны – самое великое из чувств. И тот, кто не способен к нему, подобен мертвому, глаза его закрыты.
– Подобен мертвому, – повторила Мод. – Сильно сказано. Что ж, сегодня можно.
– Можно что?
– Подняться.
* * *
Не дожидаясь меня, она прыгнула из кабины.
Движения ее были точными и легкими, выдающими тренированное тело. Я поймал себя на том, что все, что бы Мод ни говорила или что бы она ни делала, мне нравилось. Просто наваждение. Есть смешное выражение: отдавать себе отчет. Я отдал себе отчет и с легкой паникой осознал, что попался. Влип, втюрился. Вот что значит отдавать отчет. Но если оставить его при себе, результат остается там же.
Гора оказалась небольшой, высотой метров в восемьсот от подошвы. За полчаса мы поднялись к скальному зубцу, на котором я видел макулу. Ничего подобного в тот раз там не оказалось, никаких следов. Толстый слой пыли свидетельствовал о том, что вулкан мирно спал на протяжении тысячелетий.
А вот соседний Оксанкин кратер продолжал буйствовать. Со своей вершины мы видели, как он выбросил станцию связи. Снаряд рухнул на склон и покатился вниз, увлекая лавину камней и поднимая тучу пыли.
К месту падения бросились арбайтеры, а паром выстрелил следующее ядро. Уже пятое по счету, кажется. Планета неохотно расставалась с тайнами. Как и человек, неожиданно пришло в мою голову. Еще я почувствовал, как малы, чужды и одиноки люди под звездным небом Феликситура. Уже одно это должно толкать их в объятия друг другу.
Но у Мод были свои мысли.
– Сергей, вы не думали о том, что когда-нибудь все может надоесть?
– Феликситур? – спросил я, выигрывая время.
Серьезный разговор с теми, кто старше нас, – испытание. Нужно успеть сосредоточиться.
Метнув вопрос, Мод попыталась разглядеть выражение моего лица. Хорошо, что светофильтры помешали, иначе б я ее спугнул.
– Да, Феликситур.
Но дав мне успокоиться, она усмехнулась и добавила:
– А также все, что его окружает.
Пропащее это дело – разыгрывать непонимание перед мафусаилом, если все понимаешь.
– Я знаю, что от жизни устают. Вы это имели в виду?
– Спасибо, что не притворяетесь.
Она расстегнула кармашек, вытянула пружинный провод, вставила его в розетку моего скафандра. Радиопередатчики отключились. Предстоял разговор без посторонних. Я сразу решил захватить инициативу.
– Мод, с вами все в порядке?
– Дело как раз в этом. Со мной все в порядке. Поэтому я вижу ваши чувства, Сережа.
– Так заметно?
– Заметно.
– Это плохо?
– Для вас – да.
– Для меня? Почему?
– Боюсь, что доставлю вам много огорчений.
Я почувствовал облегчение. Только-то!
– Зачем бояться того, чего может не быть? Никто не знает будущего.
– Вы уверены?
Я промолчал. Мод усмехнулась.
– Да, вы поняли меня правильно. Иногда, если живешь достаточно долго, а я человек не юный… назовем это предчувствием наименее вероятного варианта. Маловероятного вывиха. Но вы… Думаю, вы могли бы остановиться. Шансы есть.
– Ох, опять шансы…
– Думаете, их нет?
– Не знаю. Надо ли измерять чувство какими-то шансами? Зачем?
– Поверьте, так будет лучше.
– Я вам противен?
– Коварный вопрос.
– Понятно. Кривить душой не хочется, а правда меня поощрит.
– Сережа, я действительно знаю, чем все закончится.
– Серьезно?
– Увы.
– Уверены?
– Совершенно.
– О вашей способности знают?
– Нет.
– Не хотите?
– Не хочу.
– Мне трудно поверить.
– Ах, мужчины всегда жаждут доказательств.
– Это плохо?
– Не плохо и не хорошо. Такова данность, натура у вас такая. Что ж, доказательства будут. Смотрите сюда.
Она опустилась на колени. Старательно водя пальцем, начертила в пыли обтекаемое тело с тюленьим хвостом и парой широких лопастей в передней части.
– Его назовут хвостоногим ухомахом. Скоро мы увидим это существо.
– Где?
– Здесь, на планете.
– Когда?
– Сегодня.
Я недоверчиво промолчал. Когда мужчина сильно удивлен, он может забыть даже о половом инстинкте. Так что временного успеха Мод добилась.
– Рисунок запомнили?
Я кивнул, но потом сообразил, что на мне шлем, следовательно, кивка она видеть не может.
– Да, запомнил.
– Хорошо.