— Как я рада, что ты жив, — сказала Алина.
Ричард кивнул.
— Стефан сейчас наступает на Оксфорд. Там прячется Мод. Скоро войне конец. Но мне нужен новый меч, я приехал за деньгами. — Он откусил немного хлеба, и лицо его ожило. — Боже, как здорово пахнет. Попозже приготовь мне мяса.
Алине вдруг стало страшно. Она испугалась, что Ричард разгневается и станет срывать на ней свою злобу.
— У меня нет мяса, — сказала она.
— Ну так сходи к мяснику.
— Не злись, Ричард. — Ее всю затрясло.
— Никто и не злится, — раздраженно ответил он. — Что с тобой?
— Все мои склады с шерстью сгорели. — Она с ужасом смотрела на брата, ожидая, что он вот-вот взорвется.
Ричард нахмурился, посмотрел на сестру, проглотил мякиш хлеба и выбросил корку.
— Все сгорело?
— Все.
— А деньги… Неужели ничего не осталось?
— Ни гроша.
— Но почему? Ты же всегда держала в подполе сундук с монетами.
— Еще в мае от них ничего не осталось. Я все потратила на шерсть, до последнего пенни. Пришлось даже занять сорок фунтов у бедного Малачи. Как теперь отдавать долг, не знаю. Так что на новый меч денег нет. Я не могу купить тебе даже кусок мяса на ужин. Мы нищие.
— И что же мне теперь делать? — зло крикнул Ричард.
Его лошадь пряднула ушами и испуганно дернулась.
— Не знаю, — В глазах у Алины стояли слезы. — И пожалуйста, не кричи так. Ты напугаешь лошадь. — Она разрыдалась.
— Ну, Уильям Хамлей, берегись, — процедил сквозь зубы Ричард, — скоро я прирежу тебя, как жирную свинью. Клянусь всеми святыми.
Подошел Альфред, вся борода в крошках хлеба, в руке — четвертушка сливового калача.
— Попробуй вот этого, — сказал он Ричарду.
— Я не голоден, — неблагодарно ответил тот. Альфред посмотрел на Алину и спросил:
— Что случилось?
— Она только что обрадовала меня: мы разорены, — ответил за сестру Ричард.
Альфред понимающе кивнул.
— Да, каждый что-то потерял, но Алина лишилась всего.
— Ты же понимаешь, что это значит для меня. — Ричард обращался к Альфреду, но осуждающе смотрел при этом на сестру. — Мне конец. Если я не смогу покупать оружие, лошадей, платить жалованье моим людям, как сражаться за Стефана? На моей карьере рыцаря можно будет ставить крест. Я никогда не получу графство Ширинг.
— Но Алина может выйти замуж за состоятельного человека, — сказал Альфред.
— Она им всем до одного отказала. — Ричард презрительно рассмеялся.
— Не исключено, что кто-то из них вновь предложит ей руку и сердце.
— Ну да, — на лице Ричарда появилась гримаса злой ухмылки, — мы разошлем послания и известим всех отвергнутых ею ухажеров, что разорены и готовы изменить решение.
— Довольно, — прервал Ричарда Альфред.
Рыцарь замолчал. Альфред повернулся к Алине.
— Ты помнишь, что я сказал тебе год назад на обеде гильдии прихожан?
У Алины перехватило дыхание. Она никак не ожидала, что Альфред вернется к тому давнему разговору, и почувствовала, как выходит из себя.
— Я помню, — сказала она. — И надеюсь, ты запомнил мой ответ.
— Я по-прежнему люблю тебя.
Ричарда словно громом поразило. А Альфред продолжал:
— И я все еще жду тебя. Алина, будь моей женой.
— Нет. — Она хотела добавить еще что-нибудь, раз и навсегда поставить точку, но сил больше не было. Еще какое-то время она растерянно переводила взгляд с Альфреда на Ричарда и обратно и вдруг, почувствовав, что может не выдержать, повернулась и пошла через луг к мосту, в город.
Всю дорогу Алина злилась на Альфреда за сделанное ей при Ричарде предложение. Она предпочла бы не посвящать брата в свою личную жизнь. И почему Альфред заговорил о женитьбе только сейчас — ведь после пожара прошло уже три месяца? Казалось, он специально ждал приезда Ричарда.
Она медленно брела по пустынным улицам: все горожане были в монастыре на дегустации хлеба. Ее новый дом был теперь в бедняцком квартале, неподалеку от пристани. И хотя арендная плата была вполне божеской, но даже эти деньги надо было где-то найти.
Ричард нагнал ее верхом, слез с лошади и пошел рядом.
— Весь город пахнет свежим деревом, — сказал он довольно бодро. — И такая чистота вокруг!
Алина уже успела привыкнуть к новому облику города, а для брата все было, конечно, в новинку. Чистота действительно была необыкновенной. Огонь смел с лица земли прогнившие деревянные постройки с соломенными крышами, насквозь прокопченными сажей, старые грязные конюшни, зловонные лачуги бедняков. Теперь все пахло новизной: и дерево, и свежая солома, и чистые коврики в комнатах, и побелка в богатых домах. Даже земле пожар, казалось, придал новые силы: дикие цветы теперь росли в самых неожиданных местах. Кто-то заметил, что после пожара люди стали намного реже болеть, и все стали упорно поговаривать о том, что правы, мол, те ученые, которые утверждали, что все болезни переносятся дьявольскими