Внимание владыки Цитадели пало на зависшее в воздухе и немного подранивающее, копье с добела раскаленным жалом.
Крепко ухватившись за древко, он на мгновение замер, борясь с потоком информации о смертях, как было в первый раз во время битвы с Альфой, и вместе с тем по его телу разливалась сила. Разум наполнялся праведным гневом.
«Активация Отомщения происходит только после смерти тридцати союзников… Блять…»
Гнев Карателя воспламенил черные крылья золотым пламенем, придал Чешуе ореол света и полностью раскалил Погибель, от лезвия до пятки копья обернув его в белый.
Боль, причиняемая расползшимися по телу тлеющими прожилками, дополнительно подстегнула злость, а нахлынувшее чувство могущества от прилива мощи, толкало вперед.
В несколько летящих шагов оказавшись у нужного места, напротив дыры в парящей крепости, пусть и на расстоянии в несколько сот метров, эльф вскинул копье и замер, всматриваясь в мельтешение небесной битвы.
Наконец, когда пространство достаточно освободилось от братьев, он пустил в полет копье, вложив в бросок всю имеющуюся в этот момент силу и уже через секунду телепортировался к нему.
Оружие до середины древка вонзилось в пластину брони на спине дракона.
Сразу же в Алголона попало несколько союзных заклинаний, вокруг ревели потоки огня, свистели пролетавшие мимо огромные глыбы льда, трещали молнии, но он не обращал на все это внимания.
Схватившись за древко, он использовал Испепеление, просто чтобы на время утопить крылатую тварь в океане боли и помешать отвечать на атаки магов.
Отпустив древко, как только ящер вспыхнул золотым пламенем и взревел, бывший игрок погрузил руку в фиолетовый провал и вытащил из него черные цепи.
Расправив крылья, драконоборец взлетел вверх, зависнув над головой горящей фигуры. Раскрутив Цепи Немощи, он метнул их в сторону головы Цайндоркуса, не целясь в какое-то определенное место, ведь артефакт был способен сам найти вокруг чего обвиться.
«Рог, хорошо»
Натянув звенья до предела и позволив им размножиться еще на два метра, сожрав его жизненные силы, владыка Цитадели рванул к земле, в сторону разрушенного города, тяня за собой тушу все больше слабеющего дракона.
Врезавшись сапогами в твердую землю и расколов ее, бывший игрок снова телепортировался к копью и ухватился за древко, одновременно гася пламя и выдергивая его из тела, что в следующее мгновение рухнуло наземь.
Продолжая кормить цепи своей жизнью, постепенно отдавая все больше и больше, подступая к своей границе, Алголону долго ждать не пришлось.
С небес обрушился поток солнечной плазмы, поглотив Стража и ящера. Вот только драконоборец не испытывал ничего, кроме тепла, чем не мог похвастаться его противник, угодив под атаку с головой. Впрочем, эльф поспешил убраться в сторону, с облегчением переставая кормить цепи, дабы не попасть в зону воздействия следующего заклинания.
С небольшим промедлением из задрожавшей земли вырвался огромный металлический шип, вонзившийся в грудь платинового и поднявший его на три метра в воздух, прежде чем на его спину обрушилось сильнейшее гравитационное воздействие, не позволявшее подняться выше.
Под оглушительный рев обожженного Лорда, кожа которого обильно покрылась волдырями, а местами и вовсе слезла, шип продолжал вдавливаться в тело, сминая кости и органы, пока не вылез из спины.
Как только заклинание прекратило свое действие, огненными кометами на незащищенные части тела ящера обрушились мастера клинка, уже покрыв мечи драконобоем. Именно они должны были добить жертву, при помощи яда парализовав и погрузив дракона в кому.
«Живучий, сука» - Отметил Первый из Обугленных, наблюдая за вялыми трепыханиями душееда. – «Скоро яд оборвет его мучения»
Приземлившись, попутно отменив действие Возжжения, едва не упав на колени от нахлынувшей волны усталости, но покачнувшись, Алголон побрел к сбившимся в кучу магам, где ощущались и младшие стражи.
Рейнхарт первым поспешил навстречу, придержав за Стража за плечо.
- Давайте помогу, господин. – На лице человека явственно читались радость и облегчение. Первый бой, из которого последний оставшийся с ними истинный Страж не вышел полумертвым, дарил ему духовный подъем.
- Благодарю. – Устало выдохнул бывший игрок.
Лечащие заклинания придали немного бодрости, но не смогли восстановить даже капельку жизненной силы. Для этого требовался полноценный отдых.
Резко по чувствам эльфа ударило присутствие чего-то потустороннего вперемешку с опасностью. Раздались предупреждающие крики.
Закаменев всем телом, он мгновение спустя обернулся назад.
Дракон, должный уже быть без сил и издохнуть, смотрел прямо на него и весь испускал знакомое бирюзовое сияние. Одна за другой от него отделялись искорки света и зависали в воздухе, набирая силу, превращаясь в блуждающие огоньки.
- Прячьтесь за мной!!!
Прожилки расползлись по телу драконоборца, в руке во вспышке света возникла Эгида, в которую он тут же влил всю имевшуюся ману, успев возвести Несокрушимый Бастион, огромной площади барьер, прежде, чем в полет отправились первые снаряды.
- Великий приказ: Глухая оборона! – Крик Грамдара разнесся по округе.
«Хорошо, это он вовремя, так я смогу продержаться чуточку дольше! Но мана слишком быстро расходуется!»
Перед глазами Алголона весь мир тонул во всполохах разбивающихся о Бастион снарядов, вымывающих энергию из оборонительного заклинания, вынуждая его постепенно начинать тратить жизненную энергию.
«Без приказа меня не хватило бы и на две секунды…» - Отстраненно подумал он.
Прогремевший в следующую секунду взрыв смел купол, будто порыв верта карточный домик.
Рухнув на землю, отброшенный ударной волной, бывший игрок совершенно уже не имел никаких сил. Его глаза закрывались против воли.