пробив первое препятствие, я никак не мог найти нужную точку в этом клубке переплетенных нитей. Все части, принадлежащие Сабрине, выглядели абсолютно одинаково, и ни одна нить не выделялась ни цветом, ни яркостью.
— Боюсь, что…
— Рано. Ей нужно некоторое время, чтобы оказаться внутри.
Послушав Гудшоу, я продолжил всматриваться в ауру девушки. Минута шла за минутой, и ничего не менялось, пока, наконец, не произошло разом два события. Во-первых, один из внешних, видимых мне участков бирюзовой нити начал сиять немного интенсивней, словно внутри него появился небольшой светлячок, а во-вторых, от одного из наблюдателей пошла очередная волна в нашу с Чарльзом сторону.
— Она достигла подсознания.
— Вижу.
Старик облегченно выдохнул, слегка расслабившись, но сразу же взял себя в руки, ведь это лишь начало. Во всяком случае, я уже прекрасно понимал, что так просто эта операция мне не дастся. Уж больно долго я откладывал развитие своего зрения, и теперь мне придется учиться концентрироваться на определенном объекте прямо на ходу…
* * *
Открыв глаза, девушка оказалась в том самом месте. В воплощении ее подсознания… У каждого человека оно индивидуально, и далеко не каждый псионик, сумевший оказаться перед своим «Я», может это «Я» верно интерпретировать. Кто-то оказывался в пустоте бесконечного космоса. Кто-то в огромной клетке, окруженной полыхающем заревом. А кто-то в уютном домике, посреди тропического острова, расположенного в кажущемся бескрайнем океане…
Сабрина же оказалась перед высокими железными воротами, освещенными двумя фонарями по обе стороны от створок. Вокруг девушки расстилался густой темный лес. Оглядевшись, она непроизвольно вздрогнула, вспоминая первое свое посещение этого места. То отчаяние, с которым она пыталась прорваться сквозь лесную преграду. Сейчас, прочтя практически всю доступную по теме ментальных искусств литературу, написанную ее коллегами в те или иные года, она прекрасно понимала, чем по сути является этот лес. Граница. Граница ее собственного сознания, выйти за которую невозможно. И эта же граница является естественной преградой, признанной не дать чужакам добраться до самого сокровенного, до разума человека. Но тогда она об этом еще не знала. Тогда она искала путь в подсознание другой Сабрины как раз через этот лес, и каждый раз выходила обратно к этим самым воротам.
Нахмурившись, девушка вновь осмотрелась, вспоминая, как этот место выглядело раньше. Тогда это был хорошо освещенный хвойный лес… Под ногами похрустывали сухие иголки, а в нос приятно бил свежий запах сосновой смолы. Сейчас же перед ней были лишь темные силуэты, в которых едва угадывались усыпанные иголками деревья, между которыми клубился темно-серый туман. Не было ни солнца, ни даже луны. Абсолютный мрак, который разгонялся единственным источником света — фонарями, расположенными слева и справа от входных врат, ведущих к визуализации ее разума.
«Если бы тогда лес выглядел также, то ноги моей не было бы в этом месте…», — думала она.
Мимолетное желание, и врата распахиваются перед девушкой, позволяя той узреть стремительно тающий туман, скрывавший ее внутренний мир от возможных гостей. Вторая линия обороны, обычно, выстраивается именно здесь, сразу за входными вратами. Но увы, работать со своим разумом девушке категорично запрещено. Так и вышло, что в теории Сабрина является крайне подкованным в ментальных науках человеком, но на практике… На практике, все чего она добьется — сделает из подопытного овощ.
«И даже здесь все другое… Года явно сделали меняя мрачнее. Или это намек на депрессию?» — проговаривала про себя девушка, вышагивая вдоль покрытой не засыхающей грязью тропинки, ведущей в обшарпанный дом, в окнах которого непрерывно мигал красный свет. По обе стороны от Сабрины находились голые стволы черных деревьев, в основании которых лежали подгнивающие осыпавшиеся листья. Земля, из которой они прорастали, была черна, словно нефть, и вызывала крайне неприятные ассоциации.
«Ни красивой мощенной дороги, ни клумб с цветами, ни величавых дубов с пышной зеленой кроной… И особняк… Обшарпанный, неухоженный, с выбитыми окнами… Кажется, я уже действительно на гране сумасшествия.»
Открыв черную металлическую дверь, перед девушкой предстал просторный чистый холл, вызывающий сильный контраст с внешним видом самого здания. И если бы не мерзкий звон, звучащий из всех динамиков, что на пару с аварийными лампами, непрерывно мигающими красным, вызывал в Сабрине раздражение, то это место выглядело бы точно так же, как и в прошлое его посещение. Та же белая плитка на полу, те же бежевые стены, украшенные широкой бирюзовой линией, те же стильные черные диванчики, размещенные непонятно для кого: посетителей в этом месте нет, и быть не может.
Усилием мысли, девушка заглушила вой сирен, но вот от красного мерцания избавиться уже не смогла…
«Теперь гадай, к чему здесь аварийная система? И почему я не могу ее отключить?»
Не став осматривать все здание целиком, в попытках найти какие-либо отличия, Сабрина направилась к центральной части холла, где, как она помнила, находились лестницы. И девушка с радостью бы зашла наверх, дабы посмотреть, насколько расширилась ее библиотека, и появилось ли что-то новое в лабораториях… Но цель ее находилась внизу. За дверью, ведущей в подвальные помещения.
Коридор, рекреация, лестница… Все было освещено красным. Но, что более неприятно, ни одна из дверей в подвале не поддавалась, что казалось попросту немыслимым, ведь здесь — ее мир. В нем она богиня, способная создать что угодно, и что угодно уничтожить. И как назло, девушка совершенно не помнила, что за этими дверьми находилось ранее.
— Неужто печати? — произнесла она в слух, когда заметила странную заглушку на замочной скважине очередной запертой двери.
Оглядевшись, девушка увидела заглушки и на остальных, что явно не добавляло ей настроения. Поставить эти печати не мог никто, кроме нее самой. И если она это сделала, то на это должна была быть достаточно веская причина. Сейчас же она могла только догадываться, что таится за этими дверьми. Или…
Протянув руку к черному пятну, напоминающему пластилин, девушка хотела было сорвать заглушку, освободив замочную скважину, но резко оборвала себя.
«Сейчас не время отвлекаться… Если все пройдет успешно, то я еще успею посмотреть на то, что сама от себя захотела скрыть».
Придав мысли веса при помощи кивка, Сабрина быстрым шагом двинулась к концу коридора, где виднелась единственная распахнутая здесь дверь. С каждым шагом до нее все сильней доносился неприятный запах гнили, пока у самой двери девушке не пришлось зажать нос.
Внутри ее ждала ничуть не изменившаяся лаборатория: широкий стол, заполненный различными склянками и оборудованием, в сумме образующими настоящий