– Ты себе все локти обкусаешь, если упустишь момент что-нибудь сморозить.
Я не нашла нужным отвечать на это замечание, только ухмыльнулась как можно наглее и независимее. Вопреки всем ожиданиям Уолтер вдруг привлек меня к себе, прижался подбородком к моей макушке и замер. Я тоже замерла и даже прикрыла глаза, чтобы лучше мечталось о том, что все это абсолютно нормально, что такой и может быть моя жизнь, стоит только захотеть. В глубине души я понимала, что меня всего лишь ненадолго занесло в воздушный замок, но без хорошей дозы мечтаний дальше было бы просто не протянуть.
– Вот номер телефона Тони, моего хорошего приятеля и частного сыщика. Это на всякий случай. Не открывай дверь, пока не посмотришь в «глазок» и не убедишься, что открывать стоит. А здесь я записал код системы безопасности.
Уолтер говорил и говорил, перечисляя пункты из длинного списка и добавляя новый после каждого глотка кофе, словно это каким-то образом стимулировало память.
– Избегай мест, где бывал или мог бывать твой бывший муж, а также тех, куда он может заглянуть в поисках тебя. Если заметишь хоть что-то подозрительное, сразу мне звони – вот тут я записал свой личный номер и прямой телефон офиса.
Я честно пыталась сохранять серьезный вид и после каждого пункта кивала, но очередной глоток кофе и новая порция полезной информации просто лишили мне самообладания.
– В чем дело? – нахмурился Уолтер, услышав смешок.
– Ни в чем. – Я заметила, что список, ко всему прочему, еще и напечатан. – Ты что, составлял его на компьютере?
– А что здесь такого? – Уолтер пожал плечами, однако заметно смутился. – Я стараюсь быть внимательным к деталям.
– Ну, понятное дело. Иначе ты не имел бы такого успеха как адвокат и не зарабатывал бы таких бешеных денег.
– Возможно. – Он взял услужливо протянутый кейс и наградил меня улыбкой. – Вечером увидимся. Или у тебя другие планы?
Против воли я расхохоталась:
– Другие планы? Когда я в последний раз решила просмотреть свой список кавалеров, это оказался чистый лист.
– Ну и хорошо, – рассеянно заметил Уолтер, приложился к моему лбу отеческим поцелуем и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, я еще немного постояла в прихожей, потирая лоб, словно это могло стереть отпечаток поцелуя.
Отеческий поцелуй, а лоб все равно горит, как обожженный. Совсем плохо дело.
Естественное любопытство заставило меня совершить тур по дому, все-таки поразительно просторному для одинокого мужчины. В нем имелось целых три спальни, гостиная, столовая, кухня, кабинет (между прочим, все отдельное). Даже подвал был доведен до ума, и в случае необходимости там можно было удобно устроиться, во всяком случае, такому неприхотливому жильцу, как я. Разумеется, все блистало почти стерильной чистотой. Я прикинула, не разложить ли шутки ради по диванным подушкам свои колготки, но благоразумие восторжествовало.
Не в первый же день. Может, позже. Единственным признаком жизни в этом рекламном жилище была каминная полка в гостиной. По крайней мере, здесь хотя бы были расставлены фотографии, правда, в дорогих и, на мой взгляд, чересчур изящных рамках. С одной улыбалась женщина, очень похожая на Уолтера и как бы служившая живым фоном для трех детишек-погодков. Она могла приходиться хозяину дома сестрой. Пожилая пара (возможно, его родители) была сфотографирована в кругу танцующих. Я не обнаружила среди этой коллекции ни единого фото Мэгги и, если уж на то пошло, самого Уолтера. Впечатление складывалось такое, словно фотографии перешли к нему вместе с домом. Если бы не сходство с улыбающейся женщиной, я бы так и решила.
Побродив, я вернулась «к себе» и завалилась на кровать. Полежала, размышляя над тем, по какому принципу Мэгги выбирала это вышитое покрывало. Она явно предпочитала пурпурный всем другим цветам, а комнату обставляла по какому-нибудь модному на тот момент каталогу. Вряд ли ей могло привидеться даже в самом страшном сне, что однажды здесь поселится совсем другая женщина.
Эта мысль подбросила меня в постели, точно на батуте. В голову пришло: «Что я здесь делаю?!» У меня в квартире книги были набиты в коробки из-под консервов, выпрошенные в ближайшем магазине, а моя тяга к искусству вполне удовлетворялась дешевенькими оттисками из «Уолмарта». Мэгги наверняка так же ценила чистоту и порядок, как Уолтер. Они подходили друг другу. Спрашивается, чего ради умнику там, на небесах, вздумалось отнять ее и заменить мною?
Я соскочила с постели с ужасным ощущением человека, посягнувшего на то, что ему не принадлежит. Нужно срочно отсюда убираться! Меня немного пугала перспектива покинуть этот бастион, но поскольку я не собиралась соваться ни домой, ни в «Восьмой канал», то без труда убедила себя, что это сводит риск практически к нулю. Не станет же Джордж носиться по всему городу, разыскивая меня. Вряд ли вообще он будет особенно затрудняться. Не обнаружив меня дома, он скорее всего вылакает весь запас спиртного, обольет мочой все, что подвернется, и уберется восвояси. Да, он такой, мой избранник, рыцарь на белом коне.
К тому же у меня при себе неотлучно находится визитная карточка Уолтера, а значит, ничто не мешает мне в любой момент с ним связаться.
В прихожей я постояла, обшаривая в поисках ключей карманы той самой джинсовой куртки, что осквернила собой роскошную вешалку Уолтера, а заодно размышляя над тем, куда бы направиться. Хотелось побыть среди людей, которые не знают и знать ничего не хотят о подробностях моей личной жизни, а потому не ударятся в сочувствие. Пообщаться с кем-то, кто вывалит на меня лошадиную дозу дерьма и этим вернет чувство собственного достоинства, чувство принадлежности к этому миру.
Боне! Вот кто мне нужен – Боне.
– Ай! Чтоб вас черти взяли, Боне!
Я повернулась на сто восемьдесят градусов в очереди (в самом большом букинистическом магазине города за кофе всегда выстраивалась очередь) и оказалась лицом к лицу с Джо Бонсом. Он все еще держал на весу трость, которой только что чувствительно ткнул меня между лопатками. Учтите, что это самый дряхлый, самый полоумный и самый угольно-черный старикан в Теннеси.
Это также самый привередливый клиент, когда-либо попиравший своими плоскостопными ногами пол в штаб-квартире «Восьмого канала». Из всего вышесказанного следует, что я его просто обожаю.
– Какого дьявола тебе тут понадобилось? – прокаркал он (по большей части про него говорят: Боне – каркает), – Бьешь баклуши, сразу видно. Тебе что, нечем заняться? Работой или еще каким дерьмом?
Я обернулась. Очередь успела подвинуться. Наверстав упущенное, я вернулась к разговору:
– Скажем так, у меня сейчас промежуток между работами.